Моё безумие
Господи, пожалуйста, пусть в другой жизни, если она будет вообще, я Никогда не столкнусь с людьми. А еще лучше - забери меня в никуда. Там где ничего нет, никого нет, и меня тоже - нет.Я растворюсь на солнечную пыль и развеюсь где-нибудь уже, чтобы никогда, никогда, никогда не собраться обратно.
Я не буду думать, не буду любить, не буду чувствовать - я стану равнодушным, безразличным Ничем, и меня это более чем устраивает.
Я понемногу привыкаю жить с дырой в груди, через которую видны звезды. Так вот, пусть она поглотит меня всю. Пусть отдаст всю мою удачу моим родным, особенно дочке. Все мои радости и секунды счастья, которые я не прожила. А может и минуты. Или даже, часы. Пусть все хорошее, что полагалось мне (если полагалось), перейдет к ней без примеси печали и горести. Я отдаю. Я всё отдаю ей, забирая себе лишь темную сторону, я захапаю ее всю до капли, до сантиметра, до распоследнего гадского атома, на верхушке которого будет снова скалится мой личный Чеширский кот. Я ощерюсь ему в ответ и обниму так, что треснут его хрупкие татуированные кости и мои татуировки переборят его, возьмут в плен и станут моими тоже, сливаясь в единый безумный узор непрочитанных букв и несказанных слов, а потом застрянут между зубами дежурной улыбки и улетят далеко в глотку - так, что ты подумаешь, будто вдохнул ветер и умер.
Но будешь жить.
На кончиках крыльев божьих коровок
Я не буду думать, не буду любить, не буду чувствовать - я стану равнодушным, безразличным Ничем, и меня это более чем устраивает.
Я понемногу привыкаю жить с дырой в груди, через которую видны звезды. Так вот, пусть она поглотит меня всю. Пусть отдаст всю мою удачу моим родным, особенно дочке. Все мои радости и секунды счастья, которые я не прожила. А может и минуты. Или даже, часы. Пусть все хорошее, что полагалось мне (если полагалось), перейдет к ней без примеси печали и горести. Я отдаю. Я всё отдаю ей, забирая себе лишь темную сторону, я захапаю ее всю до капли, до сантиметра, до распоследнего гадского атома, на верхушке которого будет снова скалится мой личный Чеширский кот. Я ощерюсь ему в ответ и обниму так, что треснут его хрупкие татуированные кости и мои татуировки переборят его, возьмут в плен и станут моими тоже, сливаясь в единый безумный узор непрочитанных букв и несказанных слов, а потом застрянут между зубами дежурной улыбки и улетят далеко в глотку - так, что ты подумаешь, будто вдохнул ветер и умер.
Но будешь жить.
На кончиках крыльев божьих коровок