В моем подъезде всегда пахнет...
пирогами.
И мне всегда было интересно - кто же сия хлебосольная кудесница, которая не ленится заниматься этим каждый божий день.
Воображение мне рисовало румяную и пышногрудую матрону, которая месит тесто скалкой в облачке мучной пыли. Месит она его, значицца, пухлыми ручками, а из прически (длинная, русая коса, да!) выбиваются прядки вьющихся волос. Под столом у нее обязательно возятся дети, которые воруют со стола начинку в виде кусочков яблок, политых медом, она на них незлобно покрикивает и легонько шлепает по тянущимся загребущим детским ручкам. Ее муж каждый вечер стремглав несется домой, дабы обнять свою крутобедрую улыбчивую женушку и детишек, а затем отведать ее изумительных пирогов. Вечером он играет с детьми, а она вяжет, с улыбкой посматривая на эту чехарду.
В общем - пастораль, да.
Сегодня утром я слегка проспала и вышла позже. Села в машину, припаркованную напротив подъезда, прогреваюсь. Открывается дверь подъезда, из нее выплывает гражданин восточных республик, поигрывая ключами, а за ним семенит пухленькая восточная мадам в платочке. Семенит потому, что у нее в руках 5 или 6 подносов с пирогами, накрытых полотенцем. Понимаете? Вот такенная гора подносов, за которой она даже не может видеть. куда идет.
И она ее тащит.
Мужик сел в машину. Она стоит рядом.
Он даже не открыл багажник, чтобы она могла поставить эту тяжесть внутрь.
Она так стояла рядом около минуты, пока он заводил машину и возился внутри.
Потом он все же вспомнил о ее существовании, неторопливо вылез и принялся сгружать подносы в багажник.
Она убежала назад в дом, через пару минут вернулась с такой же кучей подносов с пирогами.
Он с ней не пошел. Стоял, курил, мечтал о восточных родных краях.
А она таскала подносы.
Теперь мне ясно, кто печет эти пироги.
И мне всегда было интересно - кто же сия хлебосольная кудесница, которая не ленится заниматься этим каждый божий день.
Воображение мне рисовало румяную и пышногрудую матрону, которая месит тесто скалкой в облачке мучной пыли. Месит она его, значицца, пухлыми ручками, а из прически (длинная, русая коса, да!) выбиваются прядки вьющихся волос. Под столом у нее обязательно возятся дети, которые воруют со стола начинку в виде кусочков яблок, политых медом, она на них незлобно покрикивает и легонько шлепает по тянущимся загребущим детским ручкам. Ее муж каждый вечер стремглав несется домой, дабы обнять свою крутобедрую улыбчивую женушку и детишек, а затем отведать ее изумительных пирогов. Вечером он играет с детьми, а она вяжет, с улыбкой посматривая на эту чехарду.
В общем - пастораль, да.
Сегодня утром я слегка проспала и вышла позже. Села в машину, припаркованную напротив подъезда, прогреваюсь. Открывается дверь подъезда, из нее выплывает гражданин восточных республик, поигрывая ключами, а за ним семенит пухленькая восточная мадам в платочке. Семенит потому, что у нее в руках 5 или 6 подносов с пирогами, накрытых полотенцем. Понимаете? Вот такенная гора подносов, за которой она даже не может видеть. куда идет.
И она ее тащит.
Мужик сел в машину. Она стоит рядом.
Он даже не открыл багажник, чтобы она могла поставить эту тяжесть внутрь.
Она так стояла рядом около минуты, пока он заводил машину и возился внутри.
Потом он все же вспомнил о ее существовании, неторопливо вылез и принялся сгружать подносы в багажник.
Она убежала назад в дом, через пару минут вернулась с такой же кучей подносов с пирогами.
Он с ней не пошел. Стоял, курил, мечтал о восточных родных краях.
А она таскала подносы.
Теперь мне ясно, кто печет эти пироги.
