Последняя ночь (с)
Огненный шар солнца медленно встает навостоке, заставляя просыпаться и
оживать огромный мегаполис. Суета и спешка разливаются по неумытым
улочкам и переулкам, проспектам и бульварам. Машины спешат выстроиться в
многокилометровые пробки, разбрызгивая колесами дорожную грязь...
Город
страстей, наживы и смерти, словно чудовищный зверь движется, вздыхает и
поглощает все новые жертвы. В его глазах сквозит беспросветная тоска,
пылью веков покрыта душа. Башни небоскребов бесцельно устремлены в серое
небо.
Наступил вечер. Стемнело. До дома оставалось совсем
немного. Позади нелегкий будний день за рулем грузовика, занятия
вечернего и тягомотный путь домой. Вон, уже и родные окна видны.
-- Э, пацан, закурить есть?
-- Не курю.
--Ты че, совсем охренел, делиться не хочешь?
-- Да я правда не курю. Нет у меня.
-- Ах ты, чурка, ты че тут вякаешь?!
Их было пятеро. Набыченных, бритых, с кастетами. Черные кожанки, толстые ботинки.
-- Ребят, ну вы чего, я же русский...
--Ща ты узнаешь, кто здесь русский!
Дыхнув
перегаром первый замахнулся мощным кулачищем. Один против пятерых
шансов не было. Он лишь безуспешно пытался прикрывать руками голову.
Били
долго, со вкусом, со знанием дела. Отбивая внутренние органы подбитыми
"говнодавами", превращая в сплошное месиво лицо, давя пальцы рук.
--Все, кажись готов, - плевок полетел в пыль. Сваливаем!
Едва
слышный протяжный стон. Попытка открыть глаза болью взорвалась в мозгу,
словно разрывная граната. Правый глаз уставился в далекое равнодушное
небо. На западе догорала полоска заката. Звезды нехотя просыпались и
холодно глядели на обезумевший мир. Тело горело и отзывалось
непереносимой болью на малейшую попытку пошевелиться. Поэтому он просто
смотрел в небо. Медленно остывая, переставая ощущать боль. Лишь память
еще жила, услужливо рисуя картины прошлого.
Вот он совсем
маленьким бегает с любимой собакой и шутливо натравливает ее на брата
"фась-фась!". Вот подбегает к отцу, отнимает сигарету и тушит ее со
словами "не кури!". Вот с мамой и папой весело плещется в теплом море.
Школьные друзья, мечта о собственном автомобиле, рыбки в большом
аквариуме, лицо любимой девушки. Оно медленно тает перед гаснущим
взором.
Душа наконец отделяется от тела и с первыми лучами
солнца устремляется туда, где " нет печали, ни воздыхания, но жизнь
безконечная".
***
Его тело было чудом найдено лишь через три
дня в одном из моргов Москвы. Без документов. Похоронен 1 июня 1996 года
на Николо-Архангельском кладбище в возрасте 19 лет. Единственный сын и
последний в роду.
Акация
оживать огромный мегаполис. Суета и спешка разливаются по неумытым
улочкам и переулкам, проспектам и бульварам. Машины спешат выстроиться в
многокилометровые пробки, разбрызгивая колесами дорожную грязь...
Город
страстей, наживы и смерти, словно чудовищный зверь движется, вздыхает и
поглощает все новые жертвы. В его глазах сквозит беспросветная тоска,
пылью веков покрыта душа. Башни небоскребов бесцельно устремлены в серое
небо.
Наступил вечер. Стемнело. До дома оставалось совсем
немного. Позади нелегкий будний день за рулем грузовика, занятия
вечернего и тягомотный путь домой. Вон, уже и родные окна видны.
-- Э, пацан, закурить есть?
-- Не курю.
--Ты че, совсем охренел, делиться не хочешь?
-- Да я правда не курю. Нет у меня.
-- Ах ты, чурка, ты че тут вякаешь?!
Их было пятеро. Набыченных, бритых, с кастетами. Черные кожанки, толстые ботинки.
-- Ребят, ну вы чего, я же русский...
--Ща ты узнаешь, кто здесь русский!
Дыхнув
перегаром первый замахнулся мощным кулачищем. Один против пятерых
шансов не было. Он лишь безуспешно пытался прикрывать руками голову.
Били
долго, со вкусом, со знанием дела. Отбивая внутренние органы подбитыми
"говнодавами", превращая в сплошное месиво лицо, давя пальцы рук.
--Все, кажись готов, - плевок полетел в пыль. Сваливаем!
Едва
слышный протяжный стон. Попытка открыть глаза болью взорвалась в мозгу,
словно разрывная граната. Правый глаз уставился в далекое равнодушное
небо. На западе догорала полоска заката. Звезды нехотя просыпались и
холодно глядели на обезумевший мир. Тело горело и отзывалось
непереносимой болью на малейшую попытку пошевелиться. Поэтому он просто
смотрел в небо. Медленно остывая, переставая ощущать боль. Лишь память
еще жила, услужливо рисуя картины прошлого.
Вот он совсем
маленьким бегает с любимой собакой и шутливо натравливает ее на брата
"фась-фась!". Вот подбегает к отцу, отнимает сигарету и тушит ее со
словами "не кури!". Вот с мамой и папой весело плещется в теплом море.
Школьные друзья, мечта о собственном автомобиле, рыбки в большом
аквариуме, лицо любимой девушки. Оно медленно тает перед гаснущим
взором.
Душа наконец отделяется от тела и с первыми лучами
солнца устремляется туда, где " нет печали, ни воздыхания, но жизнь
безконечная".
***
Его тело было чудом найдено лишь через три
дня в одном из моргов Москвы. Без документов. Похоронен 1 июня 1996 года
на Николо-Архангельском кладбище в возрасте 19 лет. Единственный сын и
последний в роду.
Акация
