Бабушка Шура.
"Что может быть унизительнее для предавшего, чем сознание того, что его предательством не сумели, как следует, воспользоваться"
Дедушка Вася, до самого последнего дня носил эту историю в себе, но перед смертью все же решил поделился с моей мамой, которая ухаживала за ним.
Они целыми днями вспоминали бабушку, скончавшуюся месяц назад, так вот, слово за слово, дед и рассказал.
История эта началась летом 41-го.
Война бабахнула, когда бабушка Шура с детьми гостила в маленькой деревушке Ровенской области, у тетки Татьяны старшей сестры моего деда.
Дедушка Вася был тогда авиаинженером и срочно готовил завод к эвакуации на восток, но с каждым днем война все ближе и ближе подбиралась к жене с детками, а убежать им самим не было никакой возможности. Все поезда и грузовики были заняты эвакуацией ответственных товарищей и их грузов, да и дети очень уж мелкие: старшей - пять, а младшему (моему папе) - всего полтора годика. Только и оставалось им, что сидеть и ждать отца папа приедет, папа спасет...
Дед, как сумасшедший бегал по начальству, выпрашивая три дня, чтобы успеть съездить забрать семью, пока еще в село не пришли немцы, ведь его жена была не просто Шурой, по паспорту-то она Сара Давидовна Эдельман и к немцам ей, ну никак нельзя...
Наконец ему разрешили, но оказалось - поздно.
Из Киева пришлось пробираться сквозь бомбежки и в селе уже были немцы, но несмотря ни на что, дед дошел, чтобы разделить судьбу своей семьи...
Прошел месяц оккупации, прошел второй.
Местные жители вчерашние колхозники, почти поголовно были уверены, что Сталина повесили, линия фронта давно уже за Уральским хребтом, Советская власть приказала долго жить, и немцы это навсегда.
Вот однажды вечером в дверь постучали это были двое полицаев из местных.
Не дав ни минутки на сборы, они увели бабушку Шуру в неизвестном направлении.
Детишки завыли, цепляясь за маму, а дедова сестра, вдруг, абсолютно спокойно и буднично призналась, что это она сдала Шуру немцам, мол, хата и так маленькая, а тут еще эту жидовку кормить. Не переживай, Вася, найдем мы тебе новую жену, получше, с хатой и коровой...
Дед выскочил на улицу и побежал за арестованной женой прямо в местную управу, но внутрь его не впустили, и дед остался ждать у дверей.
Стоял он как памятник и просто плакал...
Что происходило с бабушкой тогда, в управе, знают только: Бог, немцы и сама бабушка Шура, но она даже дедушке ни о чем не рассказывала.
Им повезло: то ли, от того, что бабушка сносно разговаривала на немецком (она всю жизнь в школе преподавала немецкий), то ли от того, что во всем штабе был один единственный немецкий офицерик, да и тот не эсэсовец, но так или иначе, в конце концов, спустя бесконечные три дня и три ночи, мою бабушку Сару Давидовну Эдельман, почему-то выпустили к стоящему на улице дедушке...
Тетка Татьяна, снова увидев бабушку, очень удивилась, расстроилась и сказала:
- Що то за таки нимци, яки видпустылы жыву жыдивку?
Якщо я ще раз тэбэ тут побачу, то тэбэ знову забэруть и тоди вжэ нэ видпустять...
Вася и Шура наскоро собрались и пошли далеко за поле, где стояла старенькая сторожевая будка, размером два - на полтора, а детей тетка разрешила оставить у себя, ведь в той будке не было даже печки. Сердечная женщина...
Вот так, Вася и Шура всю оккупацию и пересидели, как два Робинзона в дырявой будке. В голоде и холоде, зато вместе. Через день, дед ходил в деревню к деткам и скрипя зубами, помогал сестре по хозяйству...
... С тех жутких времен прошло тридцать лет.
Я уже успел родиться и даже почти дорасти до школы и вот наступил день, когда я в первый и в последний раз увидел тетку Татьяну.
Мама привела меня к бабушке и уже собралась, было бежать на работу, как вдруг раздался деликатный стук, открылась дверь и на пороге показалась благообразная старушка в цветастом платке и чемоданом в руке. Дедушки, слава Богу, тогда дома не было.
Я до сих пор не могу понять: ну что нужно иметь в голове, чтобы после всего того, что было, вот так запросто приехать и сладким голоском сказать:
- Здравствуй Шура, я к вам всего на пару дней. Хочу по магазинам походить, внуков к школе приготовить...
Бабушка, не произнесла ни слова, только молча взяла теткин чемодан, подошла с ним к открытому окну и так же без слов и эмоций, уронила его с третьего этажа...
Внизу во дворе раздался жуткий грохот, но тетка Татьяна, даже не ойкнула, а на удивление спокойно развернулась и вышла.
Я помню, очень поразился и никак не мог поверить своим глазам, я ведь никогда раньше не видел, чтобы взрослые так нелогично и противоестественно поступали. Произошедшее было в тысячу раз страшнее самого лютого скандала с криками и мордобоем...
Моя мама была ошарашена не меньше моего, ведь тогда она еще не знала с какой "цепи сорвалась" наша бабушка...
Мама вышла на улицу, помогла тетке Татьяне собрать разлетевшийся чемодан с разбитым вишневым вареньем, поймала такси и повезла ее к нам домой.
По дороге мама спросила:
- Что это с бабушкой такое? С ума, что ли она сошла?
Тетка Татьяна только махнула рукой и грустно ответила:
- Та, ну, однэ слово жыдивка...
storyofgrubas (из ЖЖ)
Дедушка Вася, до самого последнего дня носил эту историю в себе, но перед смертью все же решил поделился с моей мамой, которая ухаживала за ним.
Они целыми днями вспоминали бабушку, скончавшуюся месяц назад, так вот, слово за слово, дед и рассказал.
История эта началась летом 41-го.
Война бабахнула, когда бабушка Шура с детьми гостила в маленькой деревушке Ровенской области, у тетки Татьяны старшей сестры моего деда.
Дедушка Вася был тогда авиаинженером и срочно готовил завод к эвакуации на восток, но с каждым днем война все ближе и ближе подбиралась к жене с детками, а убежать им самим не было никакой возможности. Все поезда и грузовики были заняты эвакуацией ответственных товарищей и их грузов, да и дети очень уж мелкие: старшей - пять, а младшему (моему папе) - всего полтора годика. Только и оставалось им, что сидеть и ждать отца папа приедет, папа спасет...
Дед, как сумасшедший бегал по начальству, выпрашивая три дня, чтобы успеть съездить забрать семью, пока еще в село не пришли немцы, ведь его жена была не просто Шурой, по паспорту-то она Сара Давидовна Эдельман и к немцам ей, ну никак нельзя...
Наконец ему разрешили, но оказалось - поздно.
Из Киева пришлось пробираться сквозь бомбежки и в селе уже были немцы, но несмотря ни на что, дед дошел, чтобы разделить судьбу своей семьи...
Прошел месяц оккупации, прошел второй.
Местные жители вчерашние колхозники, почти поголовно были уверены, что Сталина повесили, линия фронта давно уже за Уральским хребтом, Советская власть приказала долго жить, и немцы это навсегда.
Вот однажды вечером в дверь постучали это были двое полицаев из местных.
Не дав ни минутки на сборы, они увели бабушку Шуру в неизвестном направлении.
Детишки завыли, цепляясь за маму, а дедова сестра, вдруг, абсолютно спокойно и буднично призналась, что это она сдала Шуру немцам, мол, хата и так маленькая, а тут еще эту жидовку кормить. Не переживай, Вася, найдем мы тебе новую жену, получше, с хатой и коровой...
Дед выскочил на улицу и побежал за арестованной женой прямо в местную управу, но внутрь его не впустили, и дед остался ждать у дверей.
Стоял он как памятник и просто плакал...
Что происходило с бабушкой тогда, в управе, знают только: Бог, немцы и сама бабушка Шура, но она даже дедушке ни о чем не рассказывала.
Им повезло: то ли, от того, что бабушка сносно разговаривала на немецком (она всю жизнь в школе преподавала немецкий), то ли от того, что во всем штабе был один единственный немецкий офицерик, да и тот не эсэсовец, но так или иначе, в конце концов, спустя бесконечные три дня и три ночи, мою бабушку Сару Давидовну Эдельман, почему-то выпустили к стоящему на улице дедушке...
Тетка Татьяна, снова увидев бабушку, очень удивилась, расстроилась и сказала:
- Що то за таки нимци, яки видпустылы жыву жыдивку?
Якщо я ще раз тэбэ тут побачу, то тэбэ знову забэруть и тоди вжэ нэ видпустять...
Вася и Шура наскоро собрались и пошли далеко за поле, где стояла старенькая сторожевая будка, размером два - на полтора, а детей тетка разрешила оставить у себя, ведь в той будке не было даже печки. Сердечная женщина...
Вот так, Вася и Шура всю оккупацию и пересидели, как два Робинзона в дырявой будке. В голоде и холоде, зато вместе. Через день, дед ходил в деревню к деткам и скрипя зубами, помогал сестре по хозяйству...
... С тех жутких времен прошло тридцать лет.
Я уже успел родиться и даже почти дорасти до школы и вот наступил день, когда я в первый и в последний раз увидел тетку Татьяну.
Мама привела меня к бабушке и уже собралась, было бежать на работу, как вдруг раздался деликатный стук, открылась дверь и на пороге показалась благообразная старушка в цветастом платке и чемоданом в руке. Дедушки, слава Богу, тогда дома не было.
Я до сих пор не могу понять: ну что нужно иметь в голове, чтобы после всего того, что было, вот так запросто приехать и сладким голоском сказать:
- Здравствуй Шура, я к вам всего на пару дней. Хочу по магазинам походить, внуков к школе приготовить...
Бабушка, не произнесла ни слова, только молча взяла теткин чемодан, подошла с ним к открытому окну и так же без слов и эмоций, уронила его с третьего этажа...
Внизу во дворе раздался жуткий грохот, но тетка Татьяна, даже не ойкнула, а на удивление спокойно развернулась и вышла.
Я помню, очень поразился и никак не мог поверить своим глазам, я ведь никогда раньше не видел, чтобы взрослые так нелогично и противоестественно поступали. Произошедшее было в тысячу раз страшнее самого лютого скандала с криками и мордобоем...
Моя мама была ошарашена не меньше моего, ведь тогда она еще не знала с какой "цепи сорвалась" наша бабушка...
Мама вышла на улицу, помогла тетке Татьяне собрать разлетевшийся чемодан с разбитым вишневым вареньем, поймала такси и повезла ее к нам домой.
По дороге мама спросила:
- Что это с бабушкой такое? С ума, что ли она сошла?
Тетка Татьяна только махнула рукой и грустно ответила:
- Та, ну, однэ слово жыдивка...
storyofgrubas (из ЖЖ)
