О любви
Андрюша, ты люби меня, как я люблю тебя. Ты знаешь, это какое богатство - любовь. Правда некоторые считают, что моя любовь какая-то не такая и от нее, мол, один вред. А может, на самом деле моя любовь помешала тебе быть примерным школьником? Ведь я ни разу так и не выпорол тебя за все девять школьных лет.
Помнишь, ты строил рожи у доски, класс хохотал, а учительница потом долго мне выговаривала. Вид у меня был трижды виноватого, точно я стою в углу, а она меня отчитывает как мальчишку. Я уже готов на любые унижения, а ей все мало: "Ведь урок сорван... - ведь мы не занимаемся полноценно сорок пять минут.. - ведь сам ничего не знает и другим учиться не дает... - ведь придется вам его из школы забрать... - ведь слова на него не действуют..."
Пропотели рубашка, пиджак и мокасины, а она все не унималась. "Ну, думаю, дам сегодня затрещину, всё!" С этими мыслями пересекаю школьный двор и выхожу на Комсомольский проспект. От волнения не могу сесть ни в такси, ни в троллейбус, так и иду пешком... Женщина тащит тяжелую сумку, ребенок плачет, увидев меня, улыбается, спиной слышу, мать говорит: "Вот и Винни-Пух над тобой смеется..." Незнакомый человек здоровается со мной... Осенний ветерок обдувает меня. Подхожу к дому с чувством, что принял на себя удар, и ладно. Вхожу в дом, окончательно забыв про затрещину, а увидев тебя, спрашиваю: "Что за рожи ты там строил, что всем понравилось, покажи-ка". И мы хохочем.
Евгений Леонов, "Письма к сыну". Ленинград, 1974 г (с)
Помнишь, ты строил рожи у доски, класс хохотал, а учительница потом долго мне выговаривала. Вид у меня был трижды виноватого, точно я стою в углу, а она меня отчитывает как мальчишку. Я уже готов на любые унижения, а ей все мало: "Ведь урок сорван... - ведь мы не занимаемся полноценно сорок пять минут.. - ведь сам ничего не знает и другим учиться не дает... - ведь придется вам его из школы забрать... - ведь слова на него не действуют..."
Пропотели рубашка, пиджак и мокасины, а она все не унималась. "Ну, думаю, дам сегодня затрещину, всё!" С этими мыслями пересекаю школьный двор и выхожу на Комсомольский проспект. От волнения не могу сесть ни в такси, ни в троллейбус, так и иду пешком... Женщина тащит тяжелую сумку, ребенок плачет, увидев меня, улыбается, спиной слышу, мать говорит: "Вот и Винни-Пух над тобой смеется..." Незнакомый человек здоровается со мной... Осенний ветерок обдувает меня. Подхожу к дому с чувством, что принял на себя удар, и ладно. Вхожу в дом, окончательно забыв про затрещину, а увидев тебя, спрашиваю: "Что за рожи ты там строил, что всем понравилось, покажи-ка". И мы хохочем.
Евгений Леонов, "Письма к сыну". Ленинград, 1974 г (с)
