Переход из жизни в сон.
Сон-это маленькая смерть или жизнь? Для кого как. Для меня-второе.
Но вот перехода из бодрствования в сон, как ни старалась изо всех сил, но так и не смогла уловить за всю свою жизнь. Вот кажется ещё чуть-чуть, уже поплыли цветные сменяющие друг друг картинки... жду полёта, отрыва от реальности в великое царство Морфея. И опять мимо. Просыпаясь, понимаю, что жила во сне, было захватывающе интересно, никакой самый шедевральный фильм, мною просмотренный и близко не стоял рядом по ощущениям, местам пребывания и закрученным сюжетам.
Но момента погружения не зафиксировано.
Вот сегодня поздно легла, чтобы встать (только подумать какая рань) в 8 утра. Лежу, изо всех сил стараюсь умиротвориться, расслабиться и отрешиться от насущного и на тебе... как бы ни вертелась с бока на бок-нет сна и всё тут.
Стали крутить предсонный мульт.
Огромный по типу как у америкосов вентилятор мощно разгоняет лопасти, между которыми (о, боже) вцепившиеся в острые края обтянутыми кожей тощими фалангами пальцев и старающиеся просунуть лица люди сквозь зазоры вращающейся мясорубки-зачем??-а она всё убыстряется и накаляясь начинает краснеть с краёв.
И тут столешница, а на ней сидит огромное насекомое, может муха, а может и пчела.
Брюшко из янтаря. Я ныряю в это брюшко и плыву в этом уже не янтаре, а как будто только отжатом из сот прозрачно-жёлтом меду. Туго загребая его тяжёлые волны, приближаюсь к месту, где должна быть голова этого гигантского насекомого.
А там оранжево-коричневый цветок вроде пиона, да похоже. И вот эти лепестки начинают плавиться подобно воску, оплывать, менять цвет на более тёмно-коричневый с всполохами изнутри и в конце уже явно напоминают извергающуюся лаву, которая застывая напоминает грибные наросты, которые бывают в особенно грибные года и грибы растут мостами, израстая из уже осклизло-загнивших и разлагающихся и напоминая собою чудные сталагмиты.
И из этого произрастания высовывается крылышко бабочки. Сначала серенькое, потом оно раскрывается и внутри начинает переливаться ультрамарином и изумрудной слезой с перламутровым свечением, чем-то отдалённо напоминающее павлиний глаз.
И вот эти павлиньи глаза начинают из крылышка вытягиваться, вытягиваться, опять сереть и вот уже это не крылышки, а стальные острые клинки.
А я всё не сплю. И думаю. Ещё немного и я подумаю, что у алжирского дея под носом шишка, а на дворе неизвестно какой год и чертикакой день.
Но вот перехода из бодрствования в сон, как ни старалась изо всех сил, но так и не смогла уловить за всю свою жизнь. Вот кажется ещё чуть-чуть, уже поплыли цветные сменяющие друг друг картинки... жду полёта, отрыва от реальности в великое царство Морфея. И опять мимо. Просыпаясь, понимаю, что жила во сне, было захватывающе интересно, никакой самый шедевральный фильм, мною просмотренный и близко не стоял рядом по ощущениям, местам пребывания и закрученным сюжетам.
Но момента погружения не зафиксировано.
Вот сегодня поздно легла, чтобы встать (только подумать какая рань) в 8 утра. Лежу, изо всех сил стараюсь умиротвориться, расслабиться и отрешиться от насущного и на тебе... как бы ни вертелась с бока на бок-нет сна и всё тут.
Стали крутить предсонный мульт.
Огромный по типу как у америкосов вентилятор мощно разгоняет лопасти, между которыми (о, боже) вцепившиеся в острые края обтянутыми кожей тощими фалангами пальцев и старающиеся просунуть лица люди сквозь зазоры вращающейся мясорубки-зачем??-а она всё убыстряется и накаляясь начинает краснеть с краёв.
И тут столешница, а на ней сидит огромное насекомое, может муха, а может и пчела.
Брюшко из янтаря. Я ныряю в это брюшко и плыву в этом уже не янтаре, а как будто только отжатом из сот прозрачно-жёлтом меду. Туго загребая его тяжёлые волны, приближаюсь к месту, где должна быть голова этого гигантского насекомого.
А там оранжево-коричневый цветок вроде пиона, да похоже. И вот эти лепестки начинают плавиться подобно воску, оплывать, менять цвет на более тёмно-коричневый с всполохами изнутри и в конце уже явно напоминают извергающуюся лаву, которая застывая напоминает грибные наросты, которые бывают в особенно грибные года и грибы растут мостами, израстая из уже осклизло-загнивших и разлагающихся и напоминая собою чудные сталагмиты.
И из этого произрастания высовывается крылышко бабочки. Сначала серенькое, потом оно раскрывается и внутри начинает переливаться ультрамарином и изумрудной слезой с перламутровым свечением, чем-то отдалённо напоминающее павлиний глаз.
И вот эти павлиньи глаза начинают из крылышка вытягиваться, вытягиваться, опять сереть и вот уже это не крылышки, а стальные острые клинки.
А я всё не сплю. И думаю. Ещё немного и я подумаю, что у алжирского дея под носом шишка, а на дворе неизвестно какой год и чертикакой день.
