В среду с Максом решили заехать попить пивка в "Шестнадцать Тонн". Так, на пару часиков. Пивка, в общем, попить.
Оно там, к слову, отменное, и при том не то чтобы сильно дорогое - за 0. 6 светлого специального, отличного нефильтрованного домашнего пива просят 85 рублей.
Сначала, как водится, все было до неприличия чинно. По телевизору португальцы драли наших в футбол, за стойкой орали, за столами свистели, пиво широкими дугами отлого летело через весь паб. А мы сидели, уткнув нос в кружки, и занимали себя беседой о преимуществах опьянения разными сортами абсента.
Ну, Макс равнодушен к футболу в принципе. Я же, скрепя сердце, гнул линию своей доктрины "трех не": не напиваться, не нарываться, не домогаться. Упираясь в реалии пьянки, линия трещала и гнулась синусоидой.
Приехал Федрыч.
В принципе, все уже было ясно, но я держался.
Приехал Миша с чиксой. Летчик с чиксой. Фил.
Приехал Лексер.
Взрыватель щелкнул. Я запрыгнул на стул и завопил: "Ра-а-ассия! Березки-та-па-ля!". И как-то сразу почувствовал себя лучше.
Потом я начал тостовать удачные пасы.
Приободрившись, наши поперли вперед. Кружка двойного темного в два глотка. Гол! Защитники португальцев подло раздвоились, построились свиньей и начали теснить из своей штрафной. Я пил, боясь сглазить. Поражение, 1:7. Это все из-за меня; слаб и жалок в последнее время я на алкоголь.
В таком состоянии нечего было и думать продолжать культурный отдых. Поэтому я поднял обмякшее тело со стула, и, кренясь, предложил продолжить в "Утке". Порыв был осмеян, и я отчалил на Кузнецкий в гордом одиночестве. Не успел зайти в клуб, как получил от напрочь остекленевшей чиксы косяк и стакан коньяка. Косяк пошел, как восьмой "Кент". Коньяк - как вода.
Два раза я запрыгивал на стойку. Дважды меня вынимали из бара. Я штурмовал стойку, как высоту. Я пер на нее танком, полз пехотой, пикировал истребителем. Стойка стояла насмерть.
Отчаявшись, пошел пить. К этому времени подтянулись остальные, минус Миша с чиксой плюс Белой сотоварищи. Помню, как учился пить пиво с текилой. Как посвятил пионерскую песню "Коричневая пуговка" пограничникам Лексеру и Максу. Отчетливо помню себя на стойке. Как я там оказался, не помню вовсе.
Еще помню, как в клубе открыли окна, и неожиданно ударило солнце. Шесть утра.
Называется, попил пивка. Кажется, моя некогда стройная доктрина требует доработки.
И тем не менее.
Чикс не снимал. Более того, отвергал притязания.
Не нарывался (вариант: не помню, как нарывался).
Похоже, верной дорогой иду. Путаной, но верной. А значит - есть шанс. Значит - будем пить. Ой, жить. Блин, да ну вас...
↳
↳