- Ах ты, коварный соблазнитель...
Он стоял в дверном проеме в одних трусах и улыбался своим на половину карим глазом. Я разглядывала крошечные пятна жира на своих джинсах. Он ждал, скрываясь в коридоре, когда я разденусь.
- Это что, кадры из фильма о советском разведчике? за шуткой я спрятала свою нервозность. Он неопределенно хмыкнул из коридора, видимо не оценив моего остроумия.
- Лешка, иди сюда, - в моем хриплом голосе перемешались нотки страха и детского, капризного нетерпения. Я его хотела.
- Ты хочешь, чтобы я тебя раздел?
- Да.
Я потеряла девственность, когда за окном шумел дождь.
Крупные капли дождя, висевшие на пушистой полыни, светились оранжевым. Светилась ли я, сидя одна в его машине и готовясь к знаменательной ночи в своей жизни. Не знаю точно. Я не сказала, самой знаменательной. Потому что сейчас знаю она не была таковой. Да, - знаменательная, нет - не самая.
Это удивительно, готовиться к моменту, который разделит твою жизнь на "до" и "после". Колотило мелкой дрожью. Ведь не каждый же день становишься женщиной. Оценить всю важность этого мгновения могла только я. Он не смог.
В тот вечер ему катастрофически не везло. Я даже высказала предположение, что такие как он были прототипами фильма "Невезучие".
- Вы когда-нибудь видели долбоёба? спросил Лешка, когда его друг забыл ключи от гаража, и нам пришлось ехать за ними на другой конец города. Когда мы отделались от его друзей, выяснилось, что Лешка потерял или забыл где-то ключи от квартиры. Вопрос "Кто долбоёб?" остался открытым... Пока забирали ключи у его брата, Лешка зацепился спиной за гвоздь и порвал куртку.
- А она мне так нра-а-вилась, - он ныл совершенно как детсадовец. До квартиры Лешка довел меня по темному подъезду, держа за руку. Я беспрерывно спотыкалась и глухо материлась. Позже уже в квартире, когда Лешка вышел из ванны, побритый и голый по пояс, я заметила, что он чуть не плачет.
Блин, ну почему, все так-то! всхлипывал он, глядя в черное окно.
Я заметила, что с его побритой шеи сочилась кровь. Вдобавок ко всему он еще порезался. При этом смотрел на меня так жалобно, что мне тут же захотелось обнять его по-отечески или слизнуть кровь. Но это было бы уже слишком.
Ты чё вампир, - сказал бы он. Я не была вампиршей, и он не был агентом Малдером из "Секретных материалов". Но все равно получилось бы пикантно, - подумала я с сожалением.
Когда я выходила из ванны и столкнулась с ним полуобнаженным, мне захотелось с размаху прижать его к стене, и горячим шепотом или языком сказать что-нибудь в ухо. Я снова сдержалась.
Ненавижу свою нерешительность. Слова о том, что у меня никогда не было мужчины, я произнесла, когда из одежды на мне осталась только голубая черепашка на шее.
- Будет, - сказал он тихо и буднично. Перед тем, как мне стало очень больно, и ужасно захотелось предательски ползти назад, если б не мешала диванная перекладина за головой. Ловила себя на том, что слишком громко дышу. Как раненый слон. Ну и что? Не повизгивать же мне, в конце концов.
-Сейчас все пройдет, - никогда так много для меня не значили слова.
Прошло. Он вздрогнул, поцеловал меня в лоб и затих.
-Вот и свершилось, - пробормотала я. Он тяжело дышал и обнимал меня.
-Мне в глаз стучит твой пульс, - я прижималась лицом к его шее
-Учащенный? Отдышаться не могу.
Я оплакивала утерянную невинность. А скорей всего, мне было просто жаль себя. Жаль за физическую боль и за то, что он молчит.
- Не знала, что буду реветь, как дура, - мне срочно требовалось сострадание моего первого мужчины. В дремавшем мозгу первого мужчины, нашлись только самые нелепые ласковые слова "киса, тебе хоть немного было хорошо?" Он погладил меня по голове как несчастную зверушку.
Когда Лешка отдышался он заснул, тихонько прихрапывая. Это классическая схема. Потрахался, отвернулся к стенке, захрапел. Я тут же растолкала его. Мне нужны были Слова. Он сделал вид, что не разозлился
- Лешка, не молчи. Женщины любят ушами, а я типичная... теперь уже... женщина, - глупо хихикнула типичная.
- Ты моя женщина, - проговорил он с нежностью и со страстью самца-победителя и сделал попытку уснуть.
Я не сдавалась.
- У тебя когда-нибудь были девочки?
Он кивнул головой с закрытыми глазами. Вдруг глаза распахнулись
- Ты имеешь в виду такие, как ты? Нет ни разу. Спасибо тебе, солнышко, он крепко обнял меня. Я не стала уточнять за что, и сделала вид, что не расслышала свое самое ненавистной ласкательное слово. Он снова уснул, как выключился. В этот раз я не стала его будить, оставшись наедине со своими мыслями.
В темноте его мобильник пропищал о том, что закончился первый час моей женской судьбы. За окном шумел дождь. Я смотрела на его спящее лицо. В башке роем проносились мысли. Он маленький, ему всего 23, он не сумел найти нужных слов, не сумел оценить исключительную важность всего этого действа. Завтра он будет отстирывать простынь. Завтра он мне не позвонит. Потому что завтра не будет в распоряжении пустой квартиры. Он воспринимает меня как объект, который можно только трахать. Он маленький, но с замашками лидера. Перспективный. Секс для него рутина. Он воспринимает его, как факт. Даже я со своей крайней неопытностью это понимала. А может быть, я тогда во многом ошибалась.
Не ошибалась я только в своей уверенности - об этом поступке я ни капли не жалела.
Все было прежним, - лужа на крыльце,
Привычный контур мусорного бака.
А у забора писала собака
С застенчивой улыбкой на лице.
Неожиданно пришли в голову филатовские стихи, когда ранним утром, я, сбежав из его теплых объятий другим человеком, стояла на промозглой остановке. Ничего не изменилось. Мир не перестал вращаться в другом направлении, только из-за того, что в моей жизни сегодня был секс.
Наверно я просто слишком хорошо себя к этому подготовила. Во мне ничего не сломалось, не перевернулось. Я не стала другой. Я ни о чем не жалела.
Только в зеркале через пару дней я поймала на своей лице тень взрослости.
↳