ЧЕРЕДА СКАЗОЧНЫХ
НЕЛЕПИЦ
Ну да, последнее лето детства.
Подружка Кира уговорила меня на третью смену вместе устроиться поработать в лагере имени красивого героя Гражданской войны Виталия Бонивура. Мы наспех оформили санитарные книжки и заявились к директору лагеря Ольге Николаевне, оперной певице, любовнице замакомандующего Краснознамённым дальневосточным военным округом. Большой любительницей розыгрышей и корпоративов. Ольга Николаевна проверила нас на слух и, по итогу со... нет, не беседования, а точнее спевки, Киру приняла подменной вожатой, а меня, безголосую, - ложкомойкой в столовку. Мы заселились в общагу, скупнулись в полноводной реке, сходили в душ и разбрелись по рабочим местам. Я пока в хлеборезку, а Кира - на КПП, красивым почерком оформлять прибывающих деток, шмонать их чемоданы и рыться в волосах на предмет соответствия формы 20.
На кухне мне понравилось, никто не трепал нервы, все мне улыбались и угощали вкуснясями, да и то, я ж была тогда миловидна и смешливо-хохотунчата. А уже под вечер в меня влюбился физрук Миша. Я так поняла, что он в предыдущие смены со всеми чипсами передружился, а тут новенькая, черноглазая, теннисистка и с жёлтым поясом. Наша вспыхнувшая страсть тут же отразилось на моей работе, нет Миши рядом и тарелки стаканы валятся из моих рук, только успевай подметать осколки! Природа тоже вмешалась в наши горячовзаимные отношения, полили муссоны, ну какие соревнования на стадионе, какие купания и заплывы. Детки забились по палатам, режутся в карты и танчики, аппетит на нуле по лагерю, первое и второе почти всё уходит в помойку, хорошо только чушкам завхоза Терентича.
... Наша молодая любовьпахла сыроватыми простынями, кисловатыми ранетками и безаокогольной Балтикой.
Река вздулась от непрерывных муссонови стала стремительно затапливать лагерь. Детей срочно эвакуировали, и лагерь опустел. Под сводами одуряюще пахнущих тополей мы катались на скрипучем водопеде с Мишкольцем и ловили водоплавающих кабанчиков Терентича, эваукировали визгарей в комнату для гостей на проходной у главных ворот. Терентич нам щедро проставлялся пивом за каждую спасённую душу. А я подговорила Мишу отправиться на катамаране в мою затопленную деревню, проведать, как там мои родные. Кира набивалась в экипаж спассудна, но мы её дружно не взяли, сославшись на явный перегруз.
И вот нас понесло, только успевай рулить. Мы обгоняли поленицы дров, дворовые сортиры, арбузы и капусту. Под ж/д мостом до нас докопался бухой охранник с карабином, щёлкал затвором и хрипел стойктоидётстрелятьбуду! Какой там стой, вся вода скопилась под мостом, огромные валы и буруны. Сразу за мостом река раздваивалась на два рукава, мы свернули в новое русло, пролетели над кукурузой, соей и картошкой. Удобнее всего целоваться было в кукурузняке и в дубовой рощице. На отмелях мы переводили дух, да и губы горели, собирали вброд боровики и подосиновики, а свинушки и сыроежки игнорили. Миша был нежный и отважный, а мужики с крыш просили у него закурить и спрашивали "как там на Большой земле?". Мы и Мазайцами побывали, спасли пару кроликов и козлёночка. Я каламбурила "Ной, не ной," - и охотно подставлялась под евошные руки и губы. С крыши летней дачи интерната кривлялись шкеты и дразнили нас женихом и невестой, а нам было только смешно и необидно. И вообще, вот люди живут скучно, а тут вдруг стихия, и сразу как-то празднично и карнавально.
Когда мне приспичило по малой, Мишель заткнул уши вермишелью пальцев и зажмурился как от электросварки.
До деревни мы доплавились на удивление скоренько, на пару минут отлучились в сельпо, а когда вернулись, какая-то скотина угнала водопед. На почве угона мы с Мишей внезапно поссорились, и он даже не зашёл покушать, заскочил в вездеход эмчеэсников и уплыл за полевой горизонт. И я как дура осталась одна с кролями, козликом, капустой, арбузинями и грибами.
Ты меня за всё пожалей.
Даже, если хочешь, поругай.
Только не бросай, не бросай.
Только не бросай(с)
↳