14 февраля 1813 года. Темная слякотная ночь. Бой был бессмысленным и изматывающим. Солдаты из мушкетерской роты, пользуясь темнотой, обходили поле, подбирали раненых, обыскивали убитых, когда коптящий фонарь высветил аккуратно сложенный белый листок. Письмо положили на стол в палатке офицера.
- Вашескобродь, тут чавой-то не по-нашему писано вроде. Сидоров из второго взвода не разбирает... Может господам охфицерам пригодица, може секрет какой...
- Ладно, ступай, - еще молодой капитан взял листок загрубевшими руками. - Ну-ка, что тут у нас, господа завоеватели?
Он перечитывал короткие фразы, много фраз, отчаявшись понять их смысл. "Я вернусь, и ты снова споешь мне свою веселую песенку", "люблю тебя, моя милая, больше жизни", - о чем это?
Тяжесть палаша и грубая кожа ботфорта возвращали Капитана в реальность. Несколько месяцев почти беспрерывной снежной гонки утомили его... А подпись? "От твоего Валентина"...
Никогда с тех пор, Капитан не вспоминал того утра в захолустном польском Калише, когда он, запечатав конверт, совершил странный для военного поступок. Послал письмо с Покаянием неизвестной ему Иветте, любимой простого французского солдата, погибшего в том жестоком бою среди прочих (кто их теперь считал?) солдат бывшей Великой армии.
В Туре звонили колокола. Звонили по всем убитым и еще неубитым, по всем живым и по всем пока считавшимися живыми... Иветта дышала на холодеющие пальцы и, сразу постарев, перелистывала страницы письма, оборвавшего ее жизнь.
За несколькими фразами на заботливо, для нее, сложенном листке любимого, было длинное послание. В ее родном городке никогда не пользовались барскими оборотами, которыми писал этот неизвестный ей русский офицер с непроизносимым именем Константин. Она пыталась понять эти бесконечные, как ей казалось, "честь", "отечество" и чем он, этот Ко-н-стаааа-нтин, обязан лично государю далекой и холодной России, и за что ей, простой французской девушке, это горе?
Прошли годы, Иветта вышла замуж за демобилизованного в самом начале славных войн с контузией Жана из близлежащей деревни. Родила дочь. Жан вскоре умер. Надорвался на пилке дров. Она безразлично похоронила его и стала доживать свой век. На старости она особенно любила, затянувшись трубочкой, и закрыв уже невидящие глаза, рассказать дочери и внукам о странном русском офицере, убившем ее любимого и исступленно просившем о прощении.
Никогда с тех пор Капитан не вспоминал того утра февраля 1813. Почти никогда... И только изредка память, занесенная временем, воскрешала где-то вдали картины занятия Варшавы, и его самого, молодого, воодушевленного победой, ведущего свою роту на Калиш, и тот жестокий бой... И это утро, после боя, когда он, запечатав конверт, отослал Покаяние. Покаяние перед неизвестной ему Иветтой, любимой простого французского солдата, погибшего тогда...
***
14 февраля 1942 года. Трубы сгоревшей полностью Старой Руссы... Снег по грудь. Холод 35 градусов. Лица покрыты инеем. Разбавленный спирт подмерзает во фляжках. Почерневшие от обморожения пальцы Константина сжимают ППШ. Даже смерти не разжать их. В сознании, между нечеловеческим желанием напиться воды и импульсами ненависти, короткие фразы "Обходят!", "Позади Москва", "Победа будет за нами"... Удар в грудь...
Плен, побег, отряд маки, французский госпиталь, забытье, и только ощущение рук девушки-санитарки на его лбу. Иветта? Смешное имя. Иветта! Как страшно умирать. Иветта! Не отходи...
Под грохот далеких канонад, под ежедневные сводки о погибших где-то там далеко, каждое утро она приходила к этому тяжелому бредившему русскому, ставила ему компрессы, и пела ему песни, которым учила ее прабабка...
Марсельеза спета множество раз, охрипшие от криков победы голоса набираются сил, и души заглядывают в светлое будущее, постепенно появляющееся в окне поезда, везущего их с Иветтой на Родину Константина.
14 февраля 1946. Заснеженный город, ветер и толпа в темных одеждах немного напугала Иветту, но Константин купил в коммерческом магазине на углу Тверского и улицы Горького бутылку непривычного, но вкусного сладкого красного вина и огромную коробку роскошного печенья. Она заходит в красивое здание, и теряется в высоте дверного проема, коридоры, узкие коридоры, и почему так много дверей... Она входит в пыльную комнату с рассохшимся за годы войны паркетом, устало опускается на кровать, и, оглядываясь, вдруг замечает маленькую, повешенную у изголовья миниатюру русского военного в шлеме с перьями.
Иветта рассматривает вещицу. Странная нить связывает ее с портретом. Но почему?..
Русский офицер на портрете смотрит прямо. Что это?
- А знаешь, я ее берегу и отец берег.... Это мой... Ну, неважно... Это очень давно... Он однажды во время той очень давней войны с вами, после боя написал письмо невесте убитого в бою француза и попросил прощения... Хотя, кто знает, было это или не было, но семейное предание говорит, что написал.
Хотя я не очень верю, а отец верил....
- Твой отец был прав. Написал. 14 февраля 1813 года...
Карл любил Клару, а Клара - краля.
Глаза как алмазы, губки - кораллы.
Сама так естественна, так натуральна,
Что с нею мораль забываешь на нет.
Но не страдала моралью Клара,
Стерильной душою Карла играла.
И как-то под утро паскудная девка
Украла у Карла кларнет.
(с)
Я считаю, что запись Юлька соответствует теме, не нарушает правила ЕЖЕ-дневника, интересна, не занудна - и поэтому я отдаю свой голос за то, чтобы она была сохранена. Навечно :)Т. е. мумифицированна немедленно! :)
Ну и это.... +
И природный пессимизм заставляет прокрутить-таки эту историю до конца: о том, как несладко пришлось Иветте где-нибудь в заснеженном Магадане на строительстве очередной ГЭС. Как Зое Федоворовой.
Бах. застрелился аartist. Как достали потомки политкаторжан с наследственным политкаторжанскими комплексами. Конечно же всех расстреляли, а еще точнее, Константина заставили застрелить Иветту собственной рукой, после чего он и был отправлен на лесоповал, где окончил свои дни в пилораме, куда залез от отчаянья и груcти за все свободное человечество)))) А жителей в ЭТУ страну потом завезли новых, из Голландии. Они теперь живут тут, в ЕЖЕ пописывают....
Артист, знаете хотя нему подобную история с другим концом? Высмеять можно все. Но не вернуть Зое федоровой ее молодых лет и загубленной карьеры. А бабке моей не вернусь жениха, перемолотого в мясо за неосторожное слово инженерное.
Я знаю много историй с другим концом... А рыдать тоже можно почти надо всем. Стоит ли? Вот и Барму с Постником ослепили, И Бруно сожгли... А Жанна Д'Арк?
А из двух вариантов: высмеять или зарыдать, я, уж извините ( если придется выбирать), выберу первый и Вам посоветую.
Сочувствую, что вам приходится жить на таком "фоне", Не пробовали менять декорации? Только книжки тогда не читайте - там своих страшилок полно. Сосредоточьтесь на Shopingе)
Так далеко забрались, и до сих пор не зарегистрировались!? Вот те на! А ведь многие действия на сайте, в том числе и удовольствие комментировать чужие дневники, могут себе позволить лишь зарегистрированные пользователи! Вот так вот!
