Проливной дождь беспощадно опускался на город. Город тосковал. По ушедшему бабьему лету, по коротким юбкам девушек, по влюбленным парам, что нередко отлавливал безмолвной ночью мутный глаз одинокого фонаря. Город был еще молод, а потому он грустил. По пробуждающейся нежности весны, по недавней бесшабашности белых ночей, по разноцветью августовского заката, по отчаянно нечаянной радости осеннего теплого дня. Город прятался в завитушках петровского барокко, и хмурился строгостью югенд-стиля. Он забывался вместе с толпой, празднующей очередную победу "Зенита", и отражался в пустоте глаз последнего предутреннего бомжа на скамейке у Петропавловки. Городу было так жаль...
Дорога постепенно сужалась. Из асфальта - в грунтовку, все более редкие деревни, все более странные названия. Калливере, Ванакюля, Венекюла. Из грунтовки - в узкую лесную почти тропинку, уже никаких деревень - лишь только сверкающее сквозь кроны деревьев, ослепительное, пронзительное солнце.
Она бросила авто в лесу, натянула резиновые сапоги и спустилась к реке. Долго шла вдоль берега. Бесконечная гладь воды. Другой мир, наполненный тайнами. Шорохи леса, крики неизвестных птиц. Вдруг резкий звук, и через секунду на горизонте точка. Точка стремительно приближалась, и оказалась кораблем пограничной службы. А Она так и стояла на берегу и смотрела на другой берег. Он был так далеко, что казалось, окажись там Он, Она бы Его и не разглядела. Корабль замер. И отправился плыть дальше, будто почувствовав Ее отсутствие в этом мире.
Так и должно быть, думала она, и продолжала идти. Она знала, что где-то впереди широкая река впадает в Залив. Она шагала по песку, переступала через некогда упавшие засохшие стволы деревьев, ледяной ветер хлестал ее по щекам. Идти было все тяжелей, но Она шла к солнцу. Туда, где оно заходило. Куда оно уходило ночевать на мягкую перину облаков, играя бликами на водной глади Залива, как с невесомыми мячиками для пинг-понга. Она и себя ощущала таким мячиком.
Оставался лишь один поворот. Она остановилась, переводя дыхание. Посмотрела вокруг и улыбнулась. До чего же красив был этот мир! И до чего же он был ей близок. Все это новое и прежде не виданное - как будто было всегдашней частью Ее, и эти странные названия, и эти непривычные ощущения. Именно тем мелким штрихом, которого и не хватало для того, чтобы холст стал картиной.
Задумавшись, Она дошагала до поворота. В реальность Ее вернула боль. Пронзительное предчувствие беды. За поворотом была граница. Нейтральная территория. Поле противопехотных мин. Сквозной обстрел с воздуха. А за пустыней, на той стороне - оазис. Оазис добра и красоты. Его мир. Мир, который защищал себя. Мир величия познания, мощи разума, незыблемости духа и безграничности воли. Мир, в котором не было преград свободе. Мир, в котором нет границ возможного. Мир красоты, безмолвия, и вечного одиночества.
Дорога назад заняла куда меньше времени. Беспроводные технологии и сотовая связь были на Ее стороне баррикад. Курсы по разминированию начинались уже скоро.
*A la guerre com a la guerre* лучше писать, как
*A la guerre comme a la guerre*-будет точно по-французски, и в переводе будет звучать не как
*На войне я кончил*, а с изначальным смыслом:
*На войне, как на войне*.
билет, ты хоть и членский, но не французский. Боярский, хоть и дурак, но пел так, как надо. Это по старофранцузски, наследие латинских падежей. Надеюсь, не вызвает сомнения тот факт, что выражение это гораздо старинней, чем современный французский язык? Короче, не выпендривайся и слушай свои "валенки" (с)
Кролик, ни хрена не понимаю во фрацузском, акромя-каман сава-сава бьен, но, почему-то, я тебе верю больше, чем непонятному члену в билете;)
Да и член ли там, вопрос-вопросов!
Да, и, кста, членский взнос, я б на твоём месте не сильно акуевал от своей недоступности, глупыш: прикинь, я щас вместо своей аватары-твою фотку вывешу??
И что ты сделаешь, членистый ты наш, а?
По теме.
Оч красивое начало женскогго рамана.
Заслуженный голос.
молодой город? с вековой тоской.
я не знаю, как назвать это чувство, поэтому назову ту смесь жалости, почтения, сожаления и восхищения завистью.
я завидую людям, обремененным историей. той завистью перекатиполя к вековым дубам, даже к их росткам, молодым побегам, которые только разворачивая свои листья уже несут в себе всю генетическую информацию прошлых поколений. они всегда будут бесконечно старше, глубже... костнее.
и в такие моменты меня просто накрывает первобытной жаждой захвата. ворваться голозадым варваром в нечесаной шкуре! завладеть, заграбастать! и разрушить к чертовой матери... чтобы потом стать частью этой истории.
Муре плюс и мои восторги! Афористичен, стервец)Да, Фря, вывеси, плиз. Кстатю я уже видела у Эль соны, пора уж и Членским полюбоваца. Не корысти ради(c)
Так далеко забрались, и до сих пор не зарегистрировались!? Вот те на! А ведь многие действия на сайте, в том числе и удовольствие комментировать чужие дневники, могут себе позволить лишь зарегистрированные пользователи! Вот так вот!
