случайно открыл одну из книг, спасённых от утопления и обнаружил такую прелесть...
От первого детства, едва выйдя из младенчества, Сонечка погрузилась в чтение. Старший брат Ефрем, домашний острослов, постоянно повторял одну и ту же шутку, старомодную уже при своем рождении:
- От бесконечного чтения у Сонечки зад принял форму стула, а нос -
форму груши.
К сожалению, в шутке не было большого преувеличения: нос ее был действительно грушевидно-расплывчатым, а сама Сонечка, долговязая, широкоплечая, с сухими ногами и отсиделым тощим задом, имела лишь одну стать - большую бабью грудь, рано отросшую да как-то не к месту приставленную к худому телу. Сонечка сводила плечи, сутулилась, носила широкие балахоны, стесняясь своего никчемного богатства спереди и унылой плоскости сзади.
Сострадательная старшая сестра, давно замужняя, великодушно говорила что-то о красоте ее глаз. Но глаза были самые обыкновенные, небольшие, карие. Правда, редкостно обильные ресницы росли в три ряда, оттягивая припухший край века, но и в этом особенной красоты не было, скорее даже помеха, поскольку близорукая Сонечка с раннего возраста носила очки...
Целых двадцать лет, с семи до двадцати семи, Сонечка читала без перерыва. Она впадала в чтение как в обморок, оканчивавшийся с последней страницей книги.
Был у нее незаурядный читательский талант, а может, и своего рода гениальность. Отзывчивость ее к печатному слову была столь велика, что вымышленные герои стояли в одном ряду с живыми, близкими людьми, и светлые страдания Наташи Ростовой у постели умирающего князя Андрея по своей достоверности были совершенно равны жгучему горю сестры, потерявшей четырехлетнюю дочку по глупому недосмотру: заболтавшись с
соседкой, она не заметила, как соскользнула в колодец толстая,
неповоротливая девочка с медленными глазами...
Что это было - полное непонимание игры, заложенной в любом
художестве, умопомрачительная доверчивость не выросшего ребенка, отсутствие воображения, приводящее к разрушению границы между вымышленным и реальным, или, напротив, столь самозабвенный уход в область фантастического, что все, остающееся вне его пределов, теряло смысл и содержание?..
Сонечкино чтение, ставшее легкой формой помешательства, не оставляло ее и во сне: свои сны она тоже как бы читала. Ей снились увлекательные исторические романы, и по характеру действия она угадывала шрифт книги, чувствовала странным образом абзацы и отточия. Это внутреннее смещение, связанное с ее болезненной страстью, во сне даже усугублялось, и она выступала там полноправной героиней или героем, существуя на тонкой
грани между ощутимой авторской волей, заведомо ей известной, и своим собственным стремлением к движению, действию, поступку...
(с)
я не узнала автора:)думала толстая. эх, я читаю, как героиня. только я еще и пишу в уме. иду и в голове жужжат слова. и иногда я их записываю в телефон. читатель-графоман
Когда я помешалась на японских кроссвордах, я и во сне их разгадывала, крестики ставила)))
Спасибо автору, что напомнил про "Сонечку", с удовольствием перечитаю.
+
и правда прелесть)
мой портретик чисто выписан, серебром по золоту буквально. Впрочем в сестренке и Ефреме узнаю и ежековцев (вне зависимости от выбранного ими эмжо пола)
Королев, понимаешь, я об чём толкую - не было бы потопа, я бы книжки с нижних полок никогда не убрал, и ничего такого не прочёл бы. А ведь хорошо, согласись)))
Вон, даже Финч *узнаёт в графине мать*)))
Персик, попросю без инсинуаций! в графине был мартини, а на закуску подавали сыр и копченую испанскую колбасу) а поскольку границы вымышленного и реального, как известно из текста, уже нарушены, то кой смысл пить и есть, если можно это вообразить?)
Так далеко забрались, и до сих пор не зарегистрировались!? Вот те на! А ведь многие действия на сайте, в том числе и удовольствие комментировать чужие дневники, могут себе позволить лишь зарегистрированные пользователи! Вот так вот!
