Наша рота выполняла интересную задачу в районе Кишим-Юрта. Мы должны были произвести "зачистку" села.
Следовало спешить и всю ночь мои бойцы прошагали ни разу не остановившись на отдых. Когда рассвело, сделали небольшой привал.
Я точно знал одно: я должен быть утром у высоты 1341. У меня была только одна цель - 1341. Смысл предстоящей ночи.
Мы охотились за боевиками, а боевики охотились за нами.
Внезапно я остановился и замер без движения. Война быстрее всего учит осторожности. Из тумана появлялись фигуры моих ребят. Я считал их по мере приближения. Все оказались на месте.
Тропа была достаточно широкой и удобной. Но при подходе к селу бойцы цепью разошлись по склону и почти бегом двинулись вниз по скользким от утренней росы камням.
Мы подошли к обыкновенному селу.
Его жители продолжали заниматься своими делами, не обращая на нескольких солдат никакого внимания, пока в село не зашли все мои ребята.
Совсем неожиданно жители забеспокоились, и тогда я приказал задержать двух подозрительных и привести их ко мне. Солдаты собрали целую толпу из чеченцев, которые кричали и не могли понять, что происходило.
Я оглядел чеченцев. Они напоминали мне стадо баранов. Трясущиеся, норовящие сбиться в одну шевелящуюся кучу. Жались друг к другу, словно это могло спасти их от смерти.
- Молчать! - закричал Самсонов. - Заткните свои поганые чеченские глотки!
На нас смотрели с тревогой. Одна из женщин что-то громко закричала и попятилась назад.
- Ты что, хочешь получить пулю? - спросил Самсонов. - Ты получишь ее.
Солдат вскинул автомат к плечу.
Гордеев повалил стоящего чеченца отличным ударом в затылок и ударил другого в голень. Петунину удалось нанести удар коленом прямо в пах ближайшему дикарю и полностью отключить его. Левков, менее быстрый, смог лишь ударить по лицу прикладом какую-то старуху.
Остальные бросились бежать от нас врассыпную.
Грохнула очередь, за ней другая и кто-то из солдат закричал:
- Так вам и надо, грязные ублюдки!
Я выстрелил в толпу и увидел, как после этого несколько человек упали. Чтобы как-то оправдать свои действия, я выстрелил еще. Когда участвуешь в абсурдной войне, то для придания ей смысла иногда делаешь что-то непонятное.
- Убейте их! - крикнул я. - Убейте всех до одного!
Но ребятам приказ убивать был не нужен. Капустин уложил двоих прежде, чем они поняли в чем дело. Вергасов попал в одного.
Огонь открыли все. Одни стреляли стоя, с руки, другие - опустившись на колено, третьи - лежа, сопровождая каждую очередь ругательствами или шутками.
Страх рассеял толпу. Однако бежать было некуда - пули летели со всех сторон. Повсюду раздавались крики и стоны.
Одна из женщин, упавшая ничком, была еще жива. Она оперлась на руку и, подняв голову, смотрела на солдат, что-то хрипя по-чеченски.
Меня разозлило ее сипение, и я подошел к ней сбоку. Только в последний момент она увидела пистолет. Откинув голову, она вцепилась зубами в мою руку. Левой рукой с размаху я ударил ее в подбородок, и, когда зубы разжались, выстрелил в голову.
Я нагнулся, чтобы осмотреть лежащие тела. Один из стариков еще дышал и, приставив "стечкина" к его уху, я нажал на спусковой крючок. Я ни о чем не думал. Все казалось правильным. То, что противник не сопротивлялся, не казалось мне противоречием.
Я просто отключился. Мой разум отключился. Я действовал, как заведенный. Без всякого понятия о смысле, о цели. Просто начал убивать кого мог и как мог. Что-то на меня нашло. Я никогда не думал, что на это способен.
Чувство злобы, переполнявшее меня, прорвалось и нашло выход.
- Кто-нибудь еще не знает, что нужно делать? - спросил я.
Солдаты стреляли по всему, что казалось подходящей целью.
Иногда оказываемое сопротивление только раззадоривало ребят.
Дверь дома оказалась закрыта на замок. Я с размаху ударил ногой в дверь, которая, треснув, распахнулась. В одном из углов что-то шевельнулось, и я выстрелил туда.
Все очень просто. Но только так и можно было завоевать Чечню.
Я начинал сознавать, что делаю. Мне было позволено все. Война не может быть ничем иным, кроме желания смерти и жажды крови, которая требует утоления.
Не надо было просить, плакать, сопротивляться - все было бесполезно.
Солдаты охотились на жителей. Достаточно было кому-нибудь показаться, как его убивали. Пули летели вдоль улиц, обстреливали дома, пронизывали окна.
Я вбежал во двор, наткнулся на корыто с водой, сорвал с веревок какое-то тряпье, бросил в окно гранату. В доме ухнуло, полыхнула вспышка, разлетелись стекла во всех рамах. Внутри раздались крики и громкий детский плач.
Разгром села продолжался не меньше часа. Я кидал гранаты в окна, затем, вбегая, бил длинной очередью справа налево.
В чеченском аду мы теряли многих ребят и должны были отомстить за них.
Солдаты сносили заборы, поджигали дома, убивали все, что могло быть живым. Если не стрелять по "чеченам", то нам в Чечне было просто нечего делать.
Все казалось слишком серьезно. Бойцы видели перед собой врагов, хотя и без оружия. В бою никто не способен спокойно рассудить, что происходит.
Несколько домов уже горело. Вокруг густыми клубами стлался вонючий, удушливый дым. Солдаты забрасывали в дома гранаты и продолжали быстро двигаться дальше. Вопли женщин и плач детей становился еще громче.
Это был бой по правилам войны. Точнее, без всяких правил. Лишь ненависть, жажда крови и стремление покончить с врагом любым путем, любой ценой.
У нас не было причин для убийства, только оправдания. Мы убивали, чтобы выжить и это самое лучшее оправдание.
Что случилось, то случилось. Ужасно, конечно, что мы постреляли детей и женщин, но шел бой и солдаты вели себя соответственно боевой обстановке. Во время стрельбы они припадали на колено, приседали, как будто могли встретить ответный огонь. Ребята на самом деле думали, что воюют с "чехами". Нам казалось, что мы можем быть убиты. Возникала иллюзия того, что убивая стариков и детей, мы убивали боевиков.
Я не должен был этого делать. И сам не понимал, почему делал. Хотя, может быть, догадывался. Убийство становилось избавлением от зуда, который был способен свести с ума. Я чувствовал необходимость разрядиться и уже не упускал возможность убить, когда она появлялась.
Вдруг жизнь замерла, словно оборвалась. Так иногда останавливалось время.
Я остановился. Убивать уже было некого.
Выстрелить мне не пришлось потому, что стрелять было не в кого.
Солдаты еще долго бегали по селу, добивая домашних животных.
Я стянул брезентовый "лифчик" с рожками.
Иногда секунды кажутся вечностью. У меня возникло именно такое ощущение. Я застыл на месте.
Догорая, сигарета обожгла мне пальцы, и я прикурил от нее новую.
Солдаты были обвешаны всяким награбленным хламом. В грязных майках, потные, возбужденные.
Выкурив две сигареты, я услышал сзади себя голоса и обернулся.
На один из склонов шесть бойцов привели молодую женщину. Они выбрали ровное место и по очереди изнасиловали ее, потом изрезали ножами. Голый труп с раскинутыми ногами оставили валяться на земле.
Заляпанные кровью мы уходили из села, над которым стелился дым подожженных домов.
Происшедшее казалось невозможным, однако на войне столько невозможного оказывалось возможным, что я даже не пытался во всем этом разобраться. Я должен был сделать то, что приказано. Любая война жестока и бессмысленна.
Убивать легко. Намного труднее к этому привыкнуть: требуется какое-то время. В Чечне можно было привыкнуть ко всему. Меня не пугали никакие жертвы.
Война делала каждого прибывшего настоящим воином. Солдат становился способен убить любого - кого прикажут и где прикажут и при этом ни о чем не спрашивал. Ни одного дурацкого вопроса. Только став таким, можно было надеяться выжить.
Мне уже не удавалось испугаться того, что называется войной. Я убивал, чтобы самому остаться в живых. В кого стрелять разобраться было проще простого, ошибиться невозможно. Это расовая война. Это религиозная война.
Столетняя старуха могла пристукнуть меня так же намертво, как полный сил боевик. И десятилетний мальчишка тоже. В Чечне мне было некуда спрятаться.
Будущее "чеченов" не отличалось разнообразием. Каждый сам делал свой выбор. Все участвовали в войне.
Я брал на себя грехи России. Я взял на себя ее зло и отчаяние. Расстреливая людей, я не хотел думать о том, что сошел с ума. У многих людей бывают еще более странные причуды. То, что мне не нравилась проклятая Чечня было моим личным делом. Причин у меня было более, чем достаточно. Мне просто повезло, что я сумел сохранить рассудок.
Что было правда в этой стране, можно ли ее найти, а если и можно, какое это имеет значение?
Когда я убивал, то всегда смотрел жертвам в глаза. Я не уважал убийц, которые способны нажимать лишь кнопки сброса бомб с самолета, летящего на большой высоте. Обычно эти герои были не способны нажать на спусковой крючок, чтобы произвести выстрел с расстояния метра.
Смерть любого "чечена" обязывала прямых наследников погибшего к мщению его убийце. Война уже не имела для меня прежнего смысла. Прошлое уже не могло вернуться. Да я и сам этого не ждал. Я уже был не в состоянии воспользоваться победой. Мне стало безразлично, кто победит в этой войне. Я исполнял свою войну, несмотря на то, что ощущал себя обреченным на поражение.
Я ощущал себя на грани безумия и понимал это. Война оказывалась слишком противоестественна и жестока. Чтобы выжить, мне пришлось изменить собственные мозги.
Мне нравилось убивать. Это было единственное, что удерживало от сумасшествия. Целью моей жизни стало - убивать.
Иногда мне становилось страшно. Я боялся Чечни, смерти и самого себя. Мне казалось, что кто-нибудь из моих солдат рано или поздно разрядит в меня весь магазин. На этой войне каждый ощущал себя в чем-то виноватым. Я никогда не отрекался от своих ребят, что бы они не совершали. Я никогда не обвинял их. Ничего не поделаешь, приходилось быть таким, чтобы выжить.
Я опять начинал думать о смерти. Последнее время только о ней и думал. Мне очень хотелось знать, что она думает обо мне. Вся моя жизнь прошла в попытках побега от смерти.
Ермолов, записки участника чеченской войны. После Миронова и его "Я был на этой войне", многих потянуло книги писать по теме, жаль что по рецепту голливуда только.
Еще один моральный урод на сайте себя пиарит, причем такой темой уродливой. Ничего святого у некоторых. Не знаю чей рассказ ты здесь привел, но сделал это совершенно напрасно. Что хотел сказать? Читая такие рассказы я понимаю, почему русских солдат резали на части, когда они попадали в плен. Ужасное тупое свинское безумное состояние солдат, которые не могут победить боевиков, и "мстят" за убитых товарищей, убивая и насилую безоружных женщин, стариков и детей. А теперь давайте отвлечемся от диких чеченов" и перенсем ситуацию в Питер откудародом автор темы- если бы потом какой-нибудь "мститель" оттуда добрался до твоих родных, изнасиловал и порезал твою русскую сестру и жену, разбил башку об стену твоему ребенку и кинул гранату в комнату с твоим дедушкой инвалидом, а бабушке отрезал сиськи - папе засунул в задний проход дуло автомата и выпустил очередь. Маму бы просто "пожалел" и выбросил с окна десятого этажа... Кому тут понравился рассказ автора? - такое продолжение понравилось? представьте такое условно по соседству с вами? Что, войны нет и списать не на что? жестоко? Таких уродов совсем не жалко, когда им боевики ножами горло резали как баранам.
Каждый из находящихся здесь мог бы дойти до такого состояния.
(не обязательно трусливо расстреливать толпу, но убить безоружного смог бы каждый)
Очень удачно передает состояние отчаявшегося человека.
Войдя в это состояние сложно остановиться.
Патриот Гибсона тоже хорош в этом отношении.
то же самое делали фашисты еще недавно.
..
Гораздо приятнее с Чеченцами пить чай и смотреть на закат в горах Афганистана, чем ждать пулю.
Складывать руки для молитвы, чем мыть от крови во дворе убитого человека.
Не знаю как вам господа, но мне дали только одну жизнь и как можно качественнее хочется.
Вывод, ну в жопу тех политиков кто разжигает нац. рознь.
Ну, СВОИМИ словами было бы лучше. Копи-пасте автор выучил. А ваще - туфта. Если есть подозрение на наличие боевиков в ауле - уничтожают весь аул. Практика со времён Афгана. НИЗАЧОТ! Солдат может посетовать на то, за что он воевал, может почтить память павших товарищей. Но вот такие измышления для солдата непрофессиональны. Делай что должен - и будь что будет. Это сопли. В шоколаде. И слово УБИВАЛ солдат не скажет. Есть понятие ОБЕЗВРЕЖИВАТЬ и ЛИКВИДИРОВАТЬ. Этому учат еще на КМБ. Слово УБИТЬ для солдата -табу и карается нарядами вне очереди. Война-это РАБОТА, а не убийство.
Знакомое ощущение...
Именно так вели себя наёмники-блатюки в Карабахе... Только ты, брат, забыл описать как они руки рубят, чтобы не возиться с кольцами и зубы золотые плоскогубцами дерут...
А вот нормальные солдаты их ненавидели и поэтому пару раз на моей памяти оставляли без прикрытия... Сознательно... Потому, что солдат звереет тогда, когда командир дурак и не может им руководить.
Хрень ты написал, друг... Напугать хотел?
Добился только отвращения...
И про Чечню тоже... Ермолов в своё время порядок навёл там по другому... Просто объявил, что за каждого убитого русского будут убиты 10 чеченцев... И за год навёл порядок в горах...
Метод? В данной ситуации - да!!! Кадыров мл. сейчас так и делает. Или примерно так. Через родственников давит на боевиков. И те просто вынуждены сдаваться и руки ему целовать. В Чечне всегда ценили только силу. И если её не может показать власть, всегда найдётся тот, кто сможет.
И последнее... Врага своего уважать надо. Даже уничтожая. И национальность врага роли не играет. Так что не Чечня - враг, а те кто делает её врагом. Политики, арабы-наёмники, боевики УНА-УНСО, уголовники ВСЕХ национальностей, скрывающиеся на её территории и другая мразь, для которой война - "мать родна"...
СКАЗКИ. Всё неправда. Не хочу даже обсуждать. Подсовывается то, что толпа хочет услышать. 9 рота снимался тоже на такой же волне. Ещё повезли эту туфту на фестиваль, клоуны.
Писак-врунов у нас полно, как и лживых жульнопёров.
По моим сведениям, Александр, диски с 9-й ротой раскупаются бывшими душманами в Афгане с большой охотой, они говорят, что точно передан дух той войны.
А насчет сказки...
Санек, личный вопрос?
а ты когда-нибудь дрался?
Ну, скажем против 3-их или четверых?
А обижая того кто меньшого братишку обидел?
Я однажды за брата так ребят порвал, что лужи крови потом по лестнице со второго на первый капали.
Они даже хрюкнуть в ответ не успели.
А если трое походят к тебе, а шестеро и рядом никого, а если пятнадцать, а ты один.
Человек звереет, и начинает рвать мясо в клочья, так как терять нечего.
При мне в солнечной молдове, парень отправил в больницу 15-х уродов в 4 часа дня выйдя из лицея.
96 кг веса натренированные 8-ю годами ежедневных тренировок, иногда по 4-ре 6-ть часов
выбивали пыль и гордость из парней, кот-е скулили как свиньи, оставаясь один на один с переломанными ребрами и свернутыми скулами, и выломанными коленными чашечками.
Так что наверное ты не все Санек в жизни видел.
И слава Богу.
Для Кавказцентра? ... пожалуй. Если он не оттуда собссно и слит.=)
Ну а про размышления всякие ВО ВРЕМЯ - так это не взаправду как-то. В ДЕЛЕ на рефлексию времени нет.
Тут я согласен с Бергером, не смотря ни на что. Высвобождение животного инстинкта убить-выжить много кем описано и тема не закроется наверное, никогда.
Фактографические неточности, правда, портят картину, но в целом - результат достигается.
Вполне "в духе времени" тассскать.
Какая то все куйня - и чувак что написал придурок если он для всех это выложил, я сам ввидел тех пацанов что воевали, видел как здоровые нормальные мужики плачут - но плачут больше от того что мочили своих же, тупые командиры не разобрались где чьи, частенько такое было, и потому что много инвалидов осталось, капец короче,
Так далеко забрались, и до сих пор не зарегистрировались!? Вот те на! А ведь многие действия на сайте, в том числе и удовольствие комментировать чужие дневники, могут себе позволить лишь зарегистрированные пользователи! Вот так вот!
