Или: Еще одна история любви.
Внимание: барышням, развлекающимся поиском прототипов моих литературных экзерсисов - фиг вам, а не прототип!
- Никто не будет тебя любить так, как я! - сказал он.
- И слава Богу! - выдохнула я, вздрогнув от захлопнувшейся двери.
И зарыдала. В три ручья и заламывая руки.
Рыдала и молилась. Господи, молилась я, умоляю тебя, больше не надо! Еще одной такой любви я не переживу, меня заберут в психушку. Не надо, пусть больше никто меня так не любит!
Я всегда была эгоисткой. А он меня любил. С первого взгляда и долго после последнего хлопка дверью.
Я была его музой, я вдохновляла все его творчество, да и вообще всю жизнь. Потому что он не бабник, и если уж полюбил меня, то больше никаких других женщин, не то, что я. Я всегда приманивала мужиков и кружила им головы без зазрения совести, потому что я эгоистка и у меня нет ни морали, ни ценностей.
Итак, он творил или занимался еще какими-то очень важными делами. А я бежала на рынок. Ну, там, картошка, парное мясо, зелень не забыть, лук, морковка... Вдруг приедет, а у меня опять пустой холодильник?!
И иногда он приезжал.
Нет, что вы, он никогда не ставил меня к плите! Я вообще ни разу ему ничего не приготовила, мне же в голову не может прийти, что ему захочется есть. Что значит, не знала? Я могла бы почувствовать, что он приедет. Но я не чувствовала, а значит - не любила. Нет, ему вовсе не нужно, чтобы я готовила, ему вообще не нужны кухарки, а нужна только я. Тем более, что я наверняка готовлю хуже него, а раз так, то не нужно позориться. Ему же не в тягость. Ну и что, что он устал, а кого это волнует? Лучше, когда я сижу в кресле и не мешаю, все равно на большее я не способна. Я же привыкла, что все всегда за меня все делают. А ему нравится готовить мне ужин, кормить меня, чтобы мне было хорошо.
И он кормил. И готовил он хорошо. А в то время я пыталась похудеть и старалась не есть после шести...
Мне же было совершенно безразлично, что он три часа стоял у плиты, чтобы порадовать меня. И я ела. И набирала килограммы.
Но он смотрел на меня влюбленными глазами и говорил, что все равно любит, даже такую, даже не смотря на то, что формы у меня совсем не девические. Он вообще меня любую любить будет.
Но я почему-то не радовалась...
А еще, он думал обо мне всегда. Что бы ни делал, где бы ни был. У него со мной была тесная мысленная связь. Поэтому звонил он редко. Он говорил, что если со мной что-то случится, он сразу почувствует и примчится, где бы он ни был.
И вот я лежу и трясусь, и заложен нос, и першит в горле. Смотрю на термометр, а столбик ртути все выше и выше. Беру цифровой, там все еще печальней. Он не звонит. Значит ничего страшного? Но мне плохо. Тогда я звоню ему. Он не доступен или выключен - значит, занят очень важными делами. Интересно, там, где он ими занят, может помехи есть для мысленной связи?
Я эгоистка. И я начинаю набирать другие номера. И совершенно другие люди оказываются доступны. Люди, не обремененные любовью ко мне, лишенные вообще возвышенного ко мне отношения, по маршруту универсам-аптека-книжный, прутся через всю Москву по пробкам. Ну, или летят через ночь с другого края Москвы, чтобы заварить чай, мед-лимон-малина. Молоко, Боржоми, водка с перцем. Разводят горчицу, уговаривают, проверяют температуру и, оставив на тумбочке целый арсенал, целуют в нос, оставляя меня, осоловевшую от чая-боржоми-водки спать и потеть под двумя одеялами. Потом звонят, спрашивают как дела? Как температура, удовлетворенно кивают и обещают перезвонить. Просят, чтобы не скучала и не куксилась, не стеснялась, если что нужно. Но я понимаю, что звонят они от того, что нет у них мысленной связи со мной. И они вовсе не думают обо мне целыми днями.
Потом, бывало, он приезжал. И улыбался мне навстречу. А я уже с порога корчила недовольную физиономию. Ну почему я всегда всем недовольна??? Неужели я совсем не рада его видеть? Почему меня не интересует ничего, кроме моей собственной особы? А ведь он не спал несколько ночей, он вообще мог умереть за это время, а я об этом совершенно не думаю. Меня не интересует его жизнь, меня интересуют только собственные амбиции.
Боле-ела? Ну, сейчас то все хорошо? Он это знал. Он вообще все обо мне знает. Потому что он меня чувствует, и если бы со мной что-то случилось...
Нет, он не собирается плакать мне в жилетку - это удел слюнтяев, а он нормальный мужик. Какое мне дело до его жизни, он сам разберется со своими проблемами и не намерен беспокоить ими любимую женщину. Это же только я навешиваю на других то, что должна решать сама.
И опять удалялся, чтобы творить и посвящать сотворенное мне.
А у меня опять что-нибудь случалось, и опять какие-то другие звонили, помогали, объясняли и были рядом.
Потому что я привыкла жить на халяву и чуть что, звать на помощь, а он со всем справляется сам и не зовет никаких м***ков в советчики.
А иногда мне просто становилось грустно. И опять не он, а кто-то еще подставлял плечо и жилетку, надирался со мной в хлам, по восемнадцатому разу перетирал одно и то же, разбирал по молекулам: почему именно так, а не иначе.
Впрочем, он тоже понимал, что такое дружба. Он тоже срывался среди ночи и мчался, чтобы кого-то встретить, передать лекарства, подбодрить друга, от которого ушла жена или еще что. Вся разница в том, что у него друзья, а у меня мужики, которые только секса и хотят. Потому что я ничего не знаю о дружбе, такие как я дружить не умеют.
И только его любовь ко мне сделает меня чуть чище...
И в какой-то момент, осознав всю свою мелочность, суетность и недостойность, оттоптав ногами раздувшееся чувство вины, я устроила безобразный скандал. Совершенно недостойный уважающей себя женщины. Как последняя торгашка, как тупая одномерная баба, не осознающая своего счастья. Я полезла на него с кулаками и только его благородство не позволило ему размазать меня по стенке...
Никто и никогда не будет любить меня так, как он.
Я больше никому не позволю!
