"Мы называли границы Российской Федерации мерцающими в наших предыдущих выпусках. Но что они до такой степени будут иллюзорными, мы даже не могли и предположить.
Аналогичные формулировки, еще с некоторыми добавлениями для туманности в случае с ДНР-ЛНР того, что по их конституциям определяются их границы. А в их конституциях, забегая вперед, вопреки распространенному заблуждению, не сказано, что границы ДНР и ЛНР равны границам территориальных образований Украины, а именно Донецкой и Луганской области. Там ничего подобного не написано: ни Конституция, ни, соответственно, российский федеральный конституционный закон, не проясняет этого момента.
Как бы то ни было, неизвестно где находящиеся, неизвестно из чего состоящие две новые республики теперь являются субъектами Российской Федерации. Что интересно, у нас теперь, кроме вот уже имевшихся республик в составе РФ, теперь будут еще две, которые называются народными, а остальные народными не называются. А также вот эти самые две новые области: нафигсонская и Запорожская. Также в процессе обсуждения выяснилось, что в составе Запорожской области имеются еще два района из Николаевской области, которые тоже каким-то образом заявили, очевидно, о своей воле.
Пару слов скажем о том, почему мы так не уважаем выбор народа и как-то отказываемся признавать существование вот этих самых референдумов. Понимаете, в чем дело. Мы отметили их различие даже с крымским референдумом, который, мягко говоря, не был образцом правовой культуры, но все-таки относился к чему-то, что действительно существовало.
В этом случае мы не можем с вами сказать, голосовал ли там кто-нибудь или не голосовал. Была ли там явка или ее не было? Каковы результаты, если они вообще существовали? Нет никаких списков избирателей и нет никого, кто мог бы составлять эти списки. Нет никаких участков для голосования, нет никого, кто мог бы организовывать эти участки.
Это территории, с которых огромное количество народу уехало, продолжало уезжать и сейчас продолжает уезжать, начиная с 24 февраля [2022] и позже. Это территории, на которых нет никакой легитимной власти и вообще никакой, я бы сказала, стационарной власти. Потому что, как вы понимаете, прямо сейчас когда мы с вами разговариваем, территории эти продолжают изменять свою форму, свою площадь и свой состав.
Поэтому тут, что называется, нечего даже обсуждать. Если в случае с крымским референдумом можно было сказать, что мало времени, не было агитации, в этот момент действительно там находились вооруженные силы другого государства, что мягко говоря, не способствует. То есть можно было предъявлять какие-то претензии, тут даже претензию предъявить не к чему.
Это в некотором роде такой совершенный референдум, потому что за него не ухватишься, так как ничего такого, за что можно ухватиться, там нет.
Уж на что я любитель, как вы понимаете, всяческого законотворчества, но даже для меня это все некоторый перебор. Это такое сочетание избыточного легизма: то есть стремления оформить каждый свой шаг и на каждое свое действие предъявить некую бумажку и одновременно окончательного разрыва между этой бумажной реальностью и реальной реальностью".
