Мы сидели втроем мама, папа и я и читали каждый свою книгу.
На столе лежал последний мандарин.
Из-под ёлки выбрался сонный Патрик и проковылял на кухню.
Пудель ест штрудель, бездумно сказала я, проводив его взглядом.
Бульдог ест хот-дог, не отрывая глаз от книги, сказал папа.
Левретки едят креветки, подумав, сказала я.
Ши-тцу любят пиццу, сказал папа.
Некоторое время мы спорили, где ударение в ши-тцу, наконец залезли в википедию и выяснили, что я права: на последнем слоге. Моё торжество длилось ровно десять секунд.
Ши-тц#253; ест мацу, кротко сказал папа.
Мама пробормотала, что не только ест, но и пьёт кровь христианских младенцев, однако в ответ на наше требование пояснить сказала, что нам послышалось.
На мацу надо было ответить жёстким ударом.
В Риге сука бультерьера съела няню и курьера, твёрдо сказала я.
Папа помрачнел.
Доберман ушёл в туман, парировал он, и вернулся сыт и пьян.
"Пьян" задало новое направление, и в следующие три минуты мы определили, что такс пьёт шнапс, спаниель пьёт эль, померанский шпиц апероль шприц, а тибетский мастиф смешанный аперитив. Из этого ряда собачьих алкоголиков выбивался чау-чау, который хотел чаю.
Следом явилась чихуахуа. На нём мы споткнулись. Что ест или пьёт чихуа, не знали ни я, ни папа.
Норвич ест сэндвич, сказал папа, сообщив, что диссонансные рифмы использовал ещё Маяковский.
Шарпей ест репей, сказала я, добавив, что шотландская кухня славится своеобразием ингредиентов.
Лабрадор ест помидор!
Волкодав суп из трав!
Господи, как дети, сказала матушка. Лучше бы вы в магазин сходили.
С этими словами она взяла последний мандарин.
Минуточку! запротестовал папа.
Это наш приз! пискнула я.
Был бы ваш, если бы вы знали, что чихуа ест фейхоа, с большим достоинством сказала матушка и ушла вместе с мандарином.
Венгерская выжла сожрала пирог и вышла, горестно сказал папа, но я сказала, что мы всё равно оба проиграли, так что пусть не выпендривается.
(автор Е. Михалкова)
