Так она думала с юности. Т. е. все у неё было нормально с точки зрения патологии и это подтверждали все исследования, если он обращался за помощью к врачам. Все говорили: - - Все хорошо, девушка! Тебе можно даже только позавидовать.
Но это мало помогало... Она не могла трахаться со случайными мужчинами.
Во всяком случае в юности.
Ну, просто не хотелось.
А очередной "тот", которого хотелось до безумия, который снился в очередной раз в девических эротических снах, как правило, был недоступен.
И отнюдь не потому, что любил другую, а потому что как-то само собой получалось, что он "недотрога" и надо приложить немало усилий, чтобы добиться.
Иногда этого удавалось добиться, а иногда нет.
Но "дотроги" её вовсе не возбуждали...
Она с удовольствием ложилась с ними в постель и... разговаривал. О том, о сем, о чем-то ином.
С тех пор пошла за ней кличка "наша фригидина".
И это было, конечно, обидно.
Потом её жизнь круто изменилась и она на крови, и поте своя поняла слово ужасное "надо". И научилась заставлять себя.
Нет, побойтесь Бога!!! Не только в смысле секса, но и в большей степени ответственности "за тех, которых мы приручили". Но секс нелюбимый секс- порою входил в эту ответственность. И надо было выполнять.
Потом у неё родились дети и вопрос о фригидности оказался снят сам по себе. Дети оказались зачаты здоровой и сильной спермой. Дети получились красивые, без патологий, и даже подающие надежды.
Но с мужем она очень не любила спать и даже иногда, когда припирало- маструбировала в постели, из-за всех сил надеясь, что муж этого не заметит, только не бы "спать" с ним. Но он это замечал порою, и это для него был явный повод для развода. Развод состоялся. И она была только рад этому.
А потом у неё было много любовников. Замуж она больше уже не желала.
Это нормально. Это естественно. Грабли- они и есть грабли, да и отношение к институту брака уже давно уже не то, которое было не только два столетия назад, но и не то, что и двадцать лет назад.
Мы все вступили в новое время и это её полностью устраивало.
За двадцать лет, прошедших после развода, много мужчин побывало в её постели. Она порою охотилась на них, если мужчина ей нравился по душе, а порою просто так случалось.
Но "охотиться по душе" оказалось делом безнадежным. Ибо вот-вот... "Хочу-нимагу"... И тут все не так... Идеал рушится и остается только выполнять долг чести...
Паскудное это занятие, доложу я вам. С проституирующими парнями оказалось легче. С ними можно было хотя бы поговорить среди ночи, правильный проститут своего мнения не имеет, зато умеет вовремя поддакивать. А это даже важнее порою, чем умение вовремя отдаваться.
Но однажды она встретила Мужчину. Случайно. Это был просто Его Величество Случай. Её словно ударило током. Нет не любви, а соревновательного духа. Любовь к нему- она пришла позже.
Она не говорила себе: "Этот мужчина обязательно будет моим". Она не строила планов. Она вообще испугалась сам себя. А испугавшись, разумеется, пошла на опасность как на самую желанную цель в жизни. Да, впрочем, он и был самым желанным.
Потом- много времени спустя, потому что это была нелегкая цель, и они уже жили общей семейной жизнью- он не верил ей ему, когда она говорила: "я всегда считала себя фригидной или минимум слабой в половом отношении женщиной.".
А он смеялся и отвечал:
- Не верю! Тебя же невозможно остановить!
И она тоже смеялась и говорила:
- Ты не поверишь! Я сама в это не верю!
И однажды все рухнуло.
В один день.
И исключительно по её вине.
Ей не в чем винить его.
И не из благородства, а из справедливости.
.
Она не могла работать.
Она не могла соображать.
Она не могла дышать.
Он был рядом с ней ежесекундно, но его не было. Убийственный парадокс.
Проезжая по Москве она на каждом повороте видела ее на пассажирском сидении на каждом повороте. "Вот тут мы заправлялись, когда ехали в Звенигород", "Вот тут он захотел пить и мы долго искали, где же здесь в этой гребанной Краснодарской губернии есть хоть какой-нибудь придорожный ларек с водой, которую он любит".
А тут на повороте туапсинского серпантина мы чуть не разбились, потому как она устала после тридцати часов непрерывной дороги, и буквально сломалась. И он сел за руль и довел машину до цели... И если бы дело ограничивалось только рулем...
И однажды- несколько лет спустя- она поняла, что он стал лишь воспоминанием. Добрым, хорошим, чудесным. Но они не вместе и повернуть вспять уже ничего невозможно. Невозможно и все. Есть такое слово, колючее, как фронтовая колючая проволока. Ее можно разрезать и найти в ней проход. Заграждение из колючей проволоки можно разбить артиллерийским огнем. И даже пройти через пробитые проходы.
Да только легче от этого никому никогда не становилось. Что-нибудь из обороны противника да и останется и оттуда будут до последнего стрелять пулеметы.
Через несколько лет, когда до неё, наконец, дошло, что вернуть ничего не возможно, она начала искать мужчину. Умышленно искать. Это был сложный путь, но она прошла его. Порою насилуя сама себя.
Он хороший. Он добрый. Он красивый. Он заботливый. Она платит ему безудержной заботой о нем самом. Когда они появляются где-то вместе, ей как правило привычно завидуют окружающие женщины, потому что привыкли, что рядом с ней не бывает некрасивых мужчин.
Но она порою с ужасом понимает: "я фригидна".
И весь вопрос только в одном:
"Стоит ли эта игра свеч?"
