"О, женщины, женщины, - сказал Шекспир, и для меня теперь понятно состояние его души".
"Я твой законнорожденный муж".
"Женщина есть опьяняющий продукт, который до сих пор ещё не догадались обложить акцизным сбором".
"Нет такого предмета, который не подошел бы еврею для фамилии".
"Ехать с женой в Париж все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром".
"Если боитесь одиночества, то не женитесь".
"Женщина может быть другом мужчины лишь в такой последовательности: сначала приятель, потом любовница, а затем уж друг".
"Стать писателем очень не трудно. Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя".
"Бывают люди, которые всегда говорят только умные и хорошие слова, но чувствуешь, что они тупые люди".
"Если хочешь, чтобы у тебя было мало времени, - ничего не делай".
"Университет развивает все способности, в том числе глупость".
"Грудь матери - это буфет для ребенка".
Последняя, как ни странно, имеет мало отношения к юмору и выписана из рассказа "Убийство" (1895), может быть, самого страшного из произведений зрелой поры.
Иногда забавные фразы возникали у него случайно, и даже сам Чехов не сразу замечал их "соль".
Писатель Леонтьев-Щеглов, друг Антона Павловича, вспоминал такой случай:
"... мы разговорились о Степи". Именно почему-то вспомнилась в самом начале (где говорится о смерти бабушки) фраза, на которой я запнулся, читая впервые рассказ: Она была жива, пока не умерла..." Что-то в этом роде.
- Быть не может! - воскликнул Чехов и сейчас же достал с полки книгу и нашел место: До своей смерти она была жива и носила с базара мягкие бублики". - Чехов рассмеялся.
- Действительно, как это я так не доглядел. А впрочем, нынешняя публика не такие еще фрукты кушает. Нехай!"
Эта фраза так и осталась в рассказе.
Из: "100 фактов о Чехове", журнал "Культурная столица"
