после безумной сцены в "Англетере", где Мандельштам плакал, стоял на коленях перед ней и умолял быть с ним, Ваксель ушла, оборвав этот роман, потому что "не привыкла брать чужое".
Осип Мандельштам посвятил Лютику несколько потрясающих стихотворений: "Жизнь упала как зарница...", "Я буду метаться по табору улицы темной...", "Я скажу тебе с последней прямотой...", "На мертвых ресницах Исакий замерз...", "Возможна ли женщине мертвой хвала?..."
У Лютика было множество романов и она свыклась с тем, что самое главное в ее жизни кратко и неизменно завершается поражением.
Из воспоминаний подруги:
"Помню, я встретила Лютика на Невском. Она была в модном платье тогда были в моде длинные воротнички. Я заметила вскользь, что такие воротнички через год, наверное, выйдут из моды. "А я только до тридцати лет доживу, - сказала Лютик. Больше жить не буду".
Тридцать лет Ольге должно было бы исполниться в марте 1933 года.
В 1932 году вместе с мужем, молодым норвежским дипломатом Христианом Иргенс-Вистендалем, Ольга Александровна уехала в Осло, временно оставив сына с матерью. Перед отъездом она сфотографировалась в фотоателье. Снимок получился странным - размытые и нечеткие контуры лица... Ваксель горько усмехнулась:
- Этот снимок получен с того света.
Через месяц, 26 октября, она покончила жизнь самоубийством, выстрелив из пистолета.
Обезумевший от горя муж бережно отнесется ко всему, чего касались руки этой бесконечно дорогой ему женщины. Собрав ее дневники, записки и стихи, он передаст свой сестре, а она сохранит и через много лет вернет их сыну Ольги Александровны. Среди стихов Ольги найдут последнее:
Я расплатилась щедро, до конца
За радость наших встреч, за нежность ваших взоров,
За прелесть ваших уст и за проклятый город,
За розы постаревшего лица.
Теперь вы выпьете всю горечь слез моих,
В ночах бессонных медленно пролитых...
Вы прочитаете мой длинный-длинный свиток
Вы передумаете каждый, каждый стих.
Но слишком тесен рай, в котором я живу,
Но слишком сладок яд, которым я питаюсь.
Так, с каждым днем себя перерастаю.
Я вижу чудеса во сне и наяву,
Но недоступно то, что я люблю, сейчас,
И лишь одно соблазн: уснуть и не проснуться,
Все ясно и легко - сужу, не горячась,
Все ясно и легко: уйти, чтоб не вернуться...
(октябрь 1932#8239; года)
После самоубийства Ольги Христиан заболел и вскоре скончался от сердечного приступа. Ему было всего 32 года. До конца жизни его мучил один вопрос - почему она так поступила?
Незадолго до смерти Ольга надиктовала мужу воспоминания о своей жизни. Можно было представить, каково супругу было записывать иные из ее откровений.
Мне-то что! Мне не больно, не страшно -
Я недолго жила на земле.
Для меня, словно год, день вчерашний -
Угольком в сероватой золе...