... А за спиной у бармена высились и сверкали батареи заморских бутылок джин, виски, Мартини... Но это была декорация, художественное оформление. И налита в эти бутылки была подкрашенная водичка или чай (несколько лет назад я вдруг увидел такую же картину в диком Мозамбике, и аж вздрогнул я уже забыл, как это выглядело!)
Пустые фирменные бутылки бармен брал или покупал у счастливого друга-бармена, работавшего в баре "Интуриста". Это были особые бары в особых гостиницах, куда селили иностранных гостей, и там-то всё было настоящее но за валюту. И простой советский гражданин, в этот бар забредший, мог нехорошо окончить вечер в ближайшем отделении. А мог и присесть наличие валюты у советского гражданина каралось соответствующей статьёй уголовного кодекса. И ведь прикидывались иностранцами, и заходили, рискуя изрядно неистребима тяга человека к прекрасному! А иностранная бутылка, даже пустая, помимо своей природной красоты, ещё несла в себе неизъяснимую магию послание из другого, свободного мира! Поэтому в советской квартире, если такая бутылка чудом попадала к её обитателям, её не выбрасывали, а ставили на шкаф в качестве украшения. Нет, я верю, что боги прилетали к нам с других планет. И из их мусора люди наделали святых реликвий и талисманов.
Бывали, конечно, у советской власти необъяснимые и неожиданные выверты то вдруг в середине глухих семидесятых выбросили во все магазины, то есть "Гастрономы" итальянский вермут "Кора", "Ганча", чуть ли не "Мартини драй"...
Конечно, пока народ протёр глаза, чудо уже кончилось, но мы, молодые и юркие, успели пару раз надраться им до безумия, и несколько дней потом с наслаждением рыгали душистым, иностранным.
То вдруг появлялся на прилавках никому неведомый бальзам "Абу Симбел" - напиток неизвестной страны, звериной крепости, приемлемой цены и с совершенно непредсказуемым результатом действия. Это заслуживает отдельного рассказа, но позже.
То вдруг в городе Баку, тогда ещё советском, в гостинице, где жила "Машина времени", обнаружился бар "Интурист", но за рубли! С настоящим джином! И я, млея от вседозволенности, выпил на глазах у изумлённого бармена девять порций джин-тоника, после чего сбегал за остальными артистами, и мы не остановились, пока запас джина в баре не иссяк. То...
Но в восемьдесят седьмом стало можно всёи сразу. Святое и наивное время открытий! Я расскажу вам про текилу.
Текила появилась в стране двух марок "Олмега" и "Сауза", обе в серебряном и золотом варианте. Музыканты, конечно, на неё набросились. Помимо ореола рок-н-ролльного напитка она имела массу достоинств однозначно веселила, то есть вставляла, не требовала закуски, а сам ритуал принятия соль-текила-лимон был нов и экзотичен. Недостатка текила имела два: её категорически нельзя было смешивать с другими напитками, причём выяснялось это наутро. Но и сама по себе она имела очень резкий количественный барьер. То есть, скажем, девять рюмочек хорошо, а десять уже смерть. Тоже наутро долгая и мучительная.
Примерно в это время я находился в морском круизе с группой артистов. Это был такое внезапно начавшееся и так же внезапно закончившееся перестроечное поветрие все турагентства приглашали артистов в круиз забесплатно, "за будку и корыто". Артист за это давал пару концертов для отдыхающих на борту и вообще служил приманкой "Хотите поехать в Турцию с Наташей Королёвой?" Приманивать, по-моему, особенно не приходилось народ ломанулся в близкую дешёвую заграницу. Собственно, и ходили эти пароходы в Турцию и иногда в Грецию и всё. На безбрежном стамбульском рынке и артисты и отдыхающие набирали копеечного барахла, а всё остальное время туда и обратно пили. А что ещё делать на пароходе? Читать, что ли?
В одном из баров я обнаружил текилу и собрался махнуть стаканчик. За этим занятием меня застал Володя Винокур. "Что это ты делаешь?" - изумился он, видя как я готовлюсь к приёму насыпаю соль в нужное место, беру дольку лимона. Я посвятил его в таинство текилоупотребления. Володя, человек весёлый, добрый и пьющий, возжелал немедленно попробовать. Попробовал и восхитился. Есть такие люди, уйти от которых невозможно, пока они не дадут слабину. Я спохватился, когда понял, что мы с Володей заканчиваем вторую бутылку. Сделав резкое неожиданное движение, я вырвался из его объятий, легко дошёл до каюты и без приключений заснул.
Утро моё было ужасным. Не буду состязаться с Михаилом Афанасьевичем Булгаковым в описании похмельного синдрома. Замечу только, что в отличие от Стёпы Лиходеева я не мешал водку с портвейном, а употреблял один-единственный продукт. И вообще к похмелью не склонен и имею на этот счёт крайне выносливый организм.
На палубе стреляли из ружья по летающим глиняным тарелочкам. Я вспомнил, что вчера я очень хотел пострелять и даже записался в участники. Сегодня об этом нельзя было даже думать я бы или выронил ружьё за борт, или кого-нибудь невзначай убил. Пароход слегка покачивало, и это усугубляло ситуацию. Во рту скрипел песок. С мыслями о жидком я дополз до ресторана, где как раз начинался завтрак. Через минуту туда легко вошёл весёлый румяный Винокур с бутылкой текилы в руке его даже не ранило, и он очень полюбил этот напиток.
После этой истории я несколько лет не приближался к текиле не сошёлся свет клином в конце концов и следующая наша встреча состоялась уже в начале девяностых в маленьком южном американском городке Альбукерк почти на границе с Мексикой. Городок этот примечателен тем, что раз в год там проходит грандиозный международный фестиваль воздушных шаров. А это в свою очередь вызвано тем, что такой фестиваль требует абсолютного безветрия. Один шар в принципе может взлететь при лёгком ветерке (хотя и это нежелательно), но когда даётся одновременный старт тысяче огромных шаров полный штиль необходим. И мест таких на Земле, оказывается, совсем немного. Вы только представьте объявляется фестиваль, съезжаются участники и гости со всего мира, везут с собой шары тяжёлый, хрупкий и очень дорогой багаж, а накануне с утра начинает дуть лёгкий ветерок и всё, фестиваль коту под хвост. Альбукерк в этом смысле уникален. Он лежит в долине, со всех сторон окружённой невысокими горами. Возможно, это даже огромный древний кратер. На рассвете в долине невероятно тихо. И даже сдесь пару дней из семи фестивальных старт не разрешали я не чувствовал ни малейшего дуновения, а шары чувствовали. Пригласил нас на фестиваль Стасик Намин меня со съёмочной группой и Юрия Александровича Сенкевича, которого я иначе как "дядя Юра" называть не могу, и, поверьте, ничего кроме уважения и любви за этим не кроется. Стасик обещал прокатить нас на своём шаре в виде битловской Жёлтой Подводной Лодки.
Съезжались мы в городок из разных мест я уже не помню почему. Мы ехали с оператором на машине очень долго, по совершенно дикой прерии. Судя по карте, Альбукерк уже давнодолжен былпоказаться, а его не было и не было, и я боялся, что мы сбились с пути. Наконец на горизонте возникли холмы, потом они раздвинулись и мы въехали в городок. Ни встречной машины, ни пешехода на улице. Середина дня. Я даже не знал, что бывают такие безлюдные городки. Ещё через полчаса плутаний по улочкам мы нашли бензозаправку, и на ней живого человека. Я спросил у него, где находится наша гостиница ("Гранд-отель", разумеется!). Он почесал голову и сказал: "Это где-то в Новом городе, сэр. Не могу сказать точнее я там был лишь однажды с отцом на ярмарке много лет назад." "А далеко ли до Нового города?" - спросил я, ожидая чего угодно. "Мили полторы прямо по дороге" - был ответ.
Мы снова двинулись по пустынной улице. Я ощущал себя попавшим в дикий фантастический фильм на память лезли "Дети кукурузы". Минут через пять мы действительно уткнулись в двухэтажное строение с кичливым названием "Гранд-отель". Напротив через дорогу горела вывеска "Текила-бар". Довольный тем, что наше путешествие так быстро и удачно закончилось, я отправился прямо туда.
В баре, как и везде, не было ни одного человека, кроме бармена за стойкой. Я шёл к стойке, бармен смотрел мне в глаза молча. Он представлял из себя то, во что превращаются не изменившие идеалам американские хиппи спустя тридцать лет невероятная шляпа, седые волосы до пояса, борода с косичкой и вплетёнными в неё глупостями всё как надо. "Сэр?" - спросил он негромко. Ощущение нереальности происходящего усиливалось. "Текилы" - оборонил я как можно небрежнее. "Какой именно, сэр?" - произнёс бородач. За его спиной располагалась стена бутылок. Всё это была текила, но ни одной знакомой ни "Ольмеги", ни "Саузы" я не увидел, сколько не всматривался. Пауза становилась неприличной. И тогда я, наступив на горло собственным комплексам, честно сказал, что приехал издалека и только что, и что бы он мне в этой связи сам порекомендовал в такой ситуации. "Это зависит от ваших планов на вечер, сэр" - произнёс бармен. "Что бы вы хотели слегка опьянеть, или, напротив, протрезветь, или снять усталость после дороги и взбодриться, или, может быть, вам предстоит любовное свидание?" До пятницы я был совершенно свободен. И, пожалуй, единственное, что мне не грозило в этом городишке это любовное свидание. Поэтому я попросил красавца составить мне развёрнутую программу путешествия сначала слегка взбодриться после дороги, потом слегка опьянеть, потом (всё-таки) рюмочку, разжигающую огонь любви (чисто в исследовательских целях), потом двинуться в том направлении, которое он предложит, и в самом конце протрезветь в разумных пределах. Хозяин невозмутимо приступил к работе. Я уселся поудобнее. Дальнейшее напоминало медицинский гипнотический сеанс. "Расслабляемся!" - провозглашал бармен и пододвигал ко мне очередную стопку крупная соль и щедро порубанный лайм уже находились под левой рукой. После принятия следовала пауза минуты в четыре, которую хозяин заполнял рассуждениями на тему, чем хорош настоящий неочищенный мескаль и стоит ли добавлять в соль сушёных гусениц. Его совершенно не интересовало, откуда я такой взялся и что тут делаю. Пауза заканчивалась, он тянулся к следующей бутылке и объявлял: "Теперь прилив бодрости!"
Я не сильно внушаемый человек. Скажу больше совсем не внушаемый, так как хорошо знаю механизм действия гипноза и сам этим баловался в юности. Я внимательно прислушивался к изменению внутренних ощущений и в общем всё совпадало. После последней стопки я действительно совершенно неожиданно несколько протрезвел, поблагодарил хозяина, расплатился и двинулся к выходу. "Погоди!" - произнёс он мне в спину. "Я хочу угостить тебя Настоящей текилой. Её делает моя бабушка, и я пью только её." С этими словами он нагнулся, вытащил из-под стойки огромную бутыль с мутной жидкостью и впервые улыбнулся.
(с)
