Ах, специааальный! И на что ты его наденешь? я решила зайти издалека.
Ну как на что, на язык... неуверенно заключил он.
На эрегированный? уточнила я с невинными глазами.
Как же так? разочарованно спрашивал он пять минут спустя, когда я почти уже донесла до него всю абсурдность столь странного девайса. Я слышал, что есть такие, я думал, у девочек такое точно должно быть. Я просто первый раз так иду, я ж не знал...
Милый, терпеливо уточнила я, ты их сам-то видел, ну хоть когда-нибудь? В руках, может, держал?
Ну нет, неохотно согласился он и растерянно продолжил, а как же я тогда буду? Я же так не могу, чтоб, ну... чтоб совсем без этого... я ж хочу...
Ну извини, прервала я его, чего нет того нет. Могу дать обычный, если хочешь. Только, боюсь, неудобно ж будет, зубами зажимать... А нет так придется заняться чем-то другим.
И улыбнулась максимально обольстительно.
Он, видимо, представил себе этот процесс и сразу как-то сник.
Через десять минут, после душа, он сел на кровать. Я ждала его полулежа, облокотившись на руку, согнув одну ножку в колене и демонстрируя новое прозрачное белье за две пятьсот по скидке.
Ну, дай я хотя бы посмотрю на тебя... он аккуратно стянул мои трусики, подтянул подушку, запихнул ее мне под пятую точку, развел ноги, устроился и всмотрелся в глубины.
Ммм... протянул он с сильным сожалением, как на конфетку, которую нельзя, но ооочень хочется, ммм...
А ты здоровенькая? вдруг почему-то спросил он. В нем явно боролись желания.
Ничего не болит, съязвила я.
Я не об этом, он посерьезнел, ты там как? Все нормально?
Нормально, закивала я.
А справка есть? уточнил он.
Милый, я отбивалась с легким сарказмом, извини, милый, я к врачу для себя хожу, справки как-то не беру...
Ну как же так, горестно протянул он, о таких вещах надо думать. Вот я бы сейчас убедился, что все в порядке, и сделал бы тебе хорошо...
Послушай, дорогой, мне начало надоедать, а давай лучше я тебе хорошо сделаю, ладно? И справок не нужно, и презики такие есть.
И начала я выползать из-под него.
Подожди, остановил он меня, хватаясь за мою ногу, как за последний шанс лизнуть, а может, мы что-то придумаем? Ну, ты ж опытная, должна знать какие-то способы, чтоб безопасно...
Полизать ему хотелось, видимо, нечеловечески. Но осознание того, что я все же не только его, а кругом стреляют, из последних сил удерживало его от столь опрометчивого шага.
Ну, раз надо безопасно, как-то истерически вдруг выпалила я, ибо он меня достал, может, пищевую пленку дать?
Я пошутила. Клянусь, я пошутила.
Оказалось, шутила в этом доме я одна.
А есть? вдруг загорелся он идеей.
Есть, серьезно подтвердила я, пытаясь сохранить лицо.
Дашь? он посмотрел с надеждой.
Ща, совершенно ровно ответила я, пусти, а?
И, видя, что он не очень понимает, зачем, уточнила:
На кухню схожу.
На кухне меня расплющило в хлам, и, в поисках пленки, гремя дверцами шкафов, я надеялась, что он не услышит мои тщательно сдерживаемые повизгивания.
Очевидно, меня не было чуть дольше, чем следовало, потому что он вдруг окликнул меня:
Не нашла?
Сейчас, милый! я собрала волю в охапку. Есть целлофановый пакетик, подойдет?
Фольгу я предлагать поопасалась.
И дело было вовсе не в нем. Просто мне вдруг стало понятно, что если я предложу это вслух, то истерику, которая со мной приключится, вряд ли можно будет заглушить звуком шкафчиковых дверок.
Но когда из комнаты долетел вопрос-сомнение:
... пакетик толстый?
... у меня потекли слезы.
В комнату я вернулась спустя минуты две с сильно покрасневшим лицом.
В руках у меня был рулончик стрейч-пленки.
Его лицо почти что озарилось счастьем.
Ну, ложись, как была, он потянул рулончик у меня из рук и, пока я принимала позу, устроился где-то в ногах.
Подушку под попу подложи, деловито приказал он, пытаясь найти пальцем залипший край пленки.
Я легла и раскинула ноги, пытаясь подсмотреть.
Пленка от рулончика отматываться категорически не хотела. Она прилипала и путалась. Лизун-изобретатель вспотел и сосредоточился.
Давай помогу, я напряглась и потянулась к нему. Если бы я полежала без действий еще полминуты, просто наблюдая за всем этим, подозреваю, меня можно было бы транспортировать в Кащенко прямо с постели.
Я забрала рулончик, старательно ногтем поддела край и аккуратно, на приколе, отмотала лоскут сантиметров тридцать.
Он наблюдал за целлофанкой, прямо скажем, с вожделением.
Рррр, он вдруг потянулся к рулончику в моих руках, выдернул его и с характерным звуком рванул пленку зубами, взглядом змия-обольстителя глядя на меня. Очевидно, это "ррр" должно было символизировать порывы охватившей его страсти.
Оооо! восхищенно выдохнула я, стараясь не смотреть на прозрачный лоскут, налипший на его зубах и свисающий с губы. Оооо!
Это было выше моих сил, и я откинулась назад, старательно маскируя истерику под стоны внезапно нахлынувшей страсти.
Я не буду рассказывать, как он мне ладил эту штучку дрожащими от нетерпения руками. Уверяю, мне было морально непросто. Никогда еще я не была такой актрисой.
Он залепил меня всю ею от низа живота и почти что до копчика. Он старательно растягивал ее на внутренние части бедер и приглаживал руками ко всем тем выпуклостям, что находились между ними.
Я чувствовала себя бутербродом, собираемым заботливой рукой хозяюшки.
При мысли "зато не обветрюсь", невесть откуда проскочившей в моей голове, меня разбило на кусочки.
... И дальше мне было кино. Он, подрагивая от нетерпения, нежно облизал целлофанку, раз, два, еще, еще, как-то странно замычал и вошел в раж. О, как же он ее любил!
О, как же я старательно стонала!
Он придерживал пленку руками у бедер, он подтягивал сбившийся край мне снова к животу и лизал, лизал, лизал меня, как чупа-чупс в обертке.
Минут через семь меня попустило, и я на полном серьезе изобразила ему пик конвульсивной страсти. Он восхищенно осмотрел мое тело, и я поняла: он доволен собой.
Пора мне было приниматься за работу.
Я высвободилась из обхвата, сбросила подушку на пол, деловито сняла с себя налипший мокрый лоскуток, положила мужичка на спину и сделала то, что мне делать давно не впервой.
Он уходил спокойный и довольный. Смотрел на меня нежно, в коридоре гладил по груди, уже почти в дверях обернулся и гордо-снисходительно сказал:
Вот видишь, если захотеть...
Через пять минут я набрала подружкин номер. По-моему, я сделала ей вечер.
