Событие это улежалось, наносное отслоилось и бесшумно осыпалось. Думаю, пора отразить, без неуважительных длиннот(но и без адаптаций к публичности).
... Они лежали в мчсовской люльке, дружили, игрались. Миша хватал его то за хвостик, то за меховые пельмешки медвежёнковских ушек, то за синий волчий язык. Отработка хваткости сменялась прикладыванием ладошки к сложному юному носу и, как вершина исследований и признания за своего в доску, прикасанием к векам, под которыми беззащитные и доверчивые маслины карие. А ещё мой мальчик точил об его лапы и когти свои дёсны, разводя в люльке несусветную слюнявую сырость, да они оба хороши были в этом смысле. Потом засыпали на редкость
дружно и крепко, и сны, подозреваю, снилися им, летательно-сигательные, кувырковые.
Вместе они провожали закат, ждали паром, пысали в закутке за катером. У реки стало свежо, и я поместила их за пазухой ветровки. Сопели оба в ре миноре первой октавы. А когда кормила Мишу, то и малому немножечко сдоила в баночку, найденную на берегу. Он должен пахнуть родным а не китайцами на ближайшее будущее, а то ж могут и не принять...
По темноте доехали до дома. Диоген Ботик и Клёпа набежали в состоянии смерча, но ведь чау-чау самые отважные в мире, зеночек за меня прятаться не стал, а молча выступил вперёд и принял боевую стойку, чем очень развеселил и покорил всю банду. Ну и запах его окончательно успокоил - наш парень!))
... На руках Таи он опрудился от счастья, а папа сразу и не решился подойти даже, хотя, нет... Ткнул в него пальцем, и палец моментально оказался в маленькой пасти сорванца.
Всю ночь папа строил домик для малыша, вольер, насыпал щебёнку. Чтобы подушечки на лапах у питомца не были изнеженные и не боялись скорого снежного наста. Только под утро повалились в беседке спать, всё закончив.
