Если почитать в Интернете, что такое "глубинный народ", то обнаруживаем, что
это понятие ввёл подпиндосник Сурков. А подпиндосники в том же "Эхо Москвы" подхватили это понятие, называя подпиндосника Суркова государевым человеком - человеком большевика Путина. Что есть чушь. Подпиндосник - это слуга страновых "элит" США, а не товарищ из большевиков.
Толпари понятия не имеют о большевизме, и придумывают чепуху вроде "глубинного народа", чтобы приписать русским свойства, которые им не принадлежат, и поглумиться над русскими.
Цитата социального идиота
(полный трэш без понимания, что такое власть вообще и русская концептуальная власть в частности):
Роман Шамолин
антрополог, к. филос. н., ректор Новосибирского Открытого Университета
" Недавно явившийся манифест Константина Богомолова, да, всколыхнул, возмутил общественное внимание. Однако содержательно вещь все же довольно вторичная. Если сравнивать с тезисами о "суверенной демократии" и "глубинном народе" у такого мастера в жанре "русской идеи", как Владислав Сурков. Но вот в чем безусловное достоинство манифеста, так это в привлечении взгляда к вопросу, для российского сознания всегда важнейшему: о народной идентичности, которая, по сути, есть вместе с тем идентичность и культурная, и политическая.
Интересно, что вопрос такой поднимается у нас теперь исключительно представителями "властного сектора". По факту. Как-будто оппозиция, и либералы, и левые, все они о народе уже давно все поняли. А между тем вопрос так вопросом и остается. И ходят вокруг него русские и не только русские умы вот уже сколько столетий. В сущности, вопрос этот и есть магмовое ядро того, что зовется у нас "русской идеей". И в каких-бы универсальных понятиях мы на мир не смотрели, а эта "русская идея" все равно откуда-нибудь да возникнет, хотя бы и из какой-нибудь подворотни. И всей нашей универсальной стройности представлений конец положит.
Это как в "Записках из подполья" у Достоевского: посреди возведенных идеальных и благоразумных конструкций появится вдруг некий персонаж "с ретроградной и насмешливой физиономией" и предложит: а не столкнуть ли нам, господа, все это благоразумие к черту? И непременно же сыщутся ему сторонники.
Так получается, что не обойти "русскую идею" стороной никак. Разочароваться в ней можно, разозлиться на нее, легко; но вот обойти, это, пожалуй, не выйдет. А если так, то и стоит ли отдавать ее в полную аренду "государевым людям"? Но вот посмотреть, каким образом они "русскую идею" пристроили, это пожалуй, стоит."
