Дверь в кабинет Кожина открылась, и на пороге возникли две женщины сильно похожие лицами, но с совершенно разными эмоциями на них.
"Мама и дочка", - понял Кожин. Такой дуэт специалисту, удаляющему татуировки, был знаком прекрасно, и мужчина приготовился к сложной операции.
Само удаление было на самом деле относительно простым и быстрым, а вот причитания целомудренных родителей #8213; долгими, нудными и болезненными для ушей.
Мама #8213; женщина юбилейного возраста #8213; была чернее тучи и явно готовилась излить трагедию на душу Кожина. Наверняка она спросит #8213; то ли в шутку, то ли всерьез: "Можно ли лазером вывести из девичьей головы глупость и желание насолить бедной маме?"
Кожин предложил дамам присесть и изложить суть трагедии. Глазами он изучил открытые участки кожи и понял, что проблема имеет куда более интимный характер. Красное от стыда лицо молодой девушки только подтверждало его догадки.
- Ну, говори, чего молчишь-то, - буркнула мамаша и обиженно отвернулась к стене. Ей хотелось, чтобы там было окно, в которое она смотрела бы с тоской и стыдом, но там был только календарь с рекламой средства от насморка #8213; на него маман и переключила внимание, иногда шмыгая носом.
- Не переживайте, - улыбнулся Кожин девушке и негромко, но так, чтобы мамаша слышала, добавил: - Никто вас насильно не может принудить что-то делать со своим телом.
- Вот! Слышала! - резко повернулась мать. - А у нас налицо принуждение!
Кожин глубоко вдохнул. Он привык к тому, что люди старшего поколения считают тату-мастеров демонами-искусителями.
- Понимаете, это очень деликатный случай, - начала издалека девушка.
- У нас почти все такие, - признался косметолог.
- Моя мама познакомилась с очень хорошим, просто замечательным мужчиной...
- Это не твое дело, - вставила свои пять копеек мать, а Кожин уже не понимал куда ведет этот разговор.
- В общем, этот мужчина очень серьезный и интеллигентный, но при этом добрый и слегка религиозный...
"Боже мой, куда ты попала бедная девочка..." - думал про себя Кожин и уже мысленно ненавидел мать бедняжки.
- А у моей мамы... - опустила девушка глаза в пол и зарделась, стала красной как азербайджанский томат.
Кожин напрягся: они подошли к сути.
- В общем, у нее этот проклятый Джими Хендрикс на копчике, и его надо убрать.
- Чего-чего? - не понял Кожин. - Какого еще Хендрикса с маминого копчика?
- Да я сама говорю: какого Хендрикса она меня жизни учит?! - не выдержала мать и вскочила с места. - Малявка жизни меня еще учит. Как будто я сама не разберусь!
- Мам. Тебя Николай точно бросит, если увидит твои эти наколки, и ты останешься одна. Повзрослей, наконец. Мне стыдно, что я тебе должна это объяснять.
- Стоп, - начал приходить в себя Кожин. - Так тату у вашей мамы? Не у вас?
- Да! Говорю же, Николай у нее. На сайте они познакомились. Он ее замуж позвал. Это очень восприимчивый человек. И не любит всякую там рок-музыку, тату, пирсинг. Я маму еле уговорила из языка штангу вынуть перед первым свиданием и маникюр нормальный сделать, без этих черепов дурацких.
- Зануда... - прошипела мать.
Кожин чуть не выпал в осадок. Он взглянул на обиженного возрастного ребенка и на праведную и упертую брюзгу двадцати лет отроду.
- Я все же повторю то, что сказал ранее, - обратился Кожин к матери: - Вы не обязаны.
- Она мне потом не простит. А я, как назло, люблю, - фыркнула мать.
Услышав это, молодая девушка улыбнулась и, откланявшись, покинула кабинет, сказав лишь:
#8213; Спасибо. Я же как лучше для тебя хочу.
Когда дверь закрылась, мама хитро прищурилась, глядя на Кожина:
- Она просто не знает, что у меня еще Мэрилин Мэнсон на ягодице есть.
#8213; Проходите на кушетку, #8213; еле сдерживая смех, махнул рукой Кожин.
Автор: Александр Райн
