Погода была самая неприятная.
На голову, как мокрая и холодная вата, плюхался снег, ноги насквозь сразу же.
У трамвая оборвался контактный провод, но так хотелось домой, в тепло, что полез со всеми его восстанавливать - другого транспорта не было. Электрический ток хоть и отключили, но забравшись в середину спирали из упавшего провода я попал во времени на полтора века назад.
Сильно не расстроился, потому как понял, что нужно для возвращения.
Добраться как-либо до трамвайного парка. Точнее, до места, где будет трамвайный парк. Район старый - всё узнаваемо. Но промок и продрог я ужасно, аж сводило пятки. Решил попроситься отогреться. А кого я знаю из того времени? Зашёл кто ближе - к доктору Пирогову, основоположнику русской военно-полевой хирургии, основателю анестезии.
Николай Иванович принял меня довольно любезно, даже уделил мне несколько времени для беседы, но тапочек не дал. У голландской печки и в мокрых носках вполне сносно. Меня интересовали предметы быта и вообще жизнь того времени. Пытался сообщить доктору, что я из будущего и здесь ненадолго, но Пирогов поглядел на меня с явным желанием трепанировать мою глупую черепушку, и я замолчал. Он пошёл в кабинет, а жена его, баронесса, обещала показать мне удивительный заграничные новинки, и мы тут же отправились в её покои.
Ничего предосудительного между нами не происходило, да и не могло. Хоть я и люблю привлекательных баронесс, но русская наука для меня святое.
А неприятность всё же случилась. С меня свалились штаны. Я похудел основательно, на тридцать килограммов, но ещё донашиваю большие брюки. Как раз Пирогов входил в комнату. Вот ни раньше, ни позже!
Был он, как оказалось, ревнив, и в грубой форме выставил меня за порог прямо в носках. Унизительно, но я постучался и попросил хоть какую обувь. Ботинки мои мне не вернули, но кинули-таки тапочки, хотя и разных размеров каждая, но зато на одну ногу.
На улице всё подтаяло и начался потоп. Из дров, старых мебелей, мусора и хлама, сколотил я с несколькими разночинцами плот и, отдавшись на волю волн отправились мы к месту будущего трамвайного парка.
Поднялся ветер, и как же ошибался Айвазовский - самый страшный вал это пятый, им-то нас и накрыло, а вынырнул я уже из-под одеяла в своей постели, в Москве в 2018 году ранней весною.
