Суд начался 6 июня 1923 года. Для процесса отвели главный зал Политехнического музея, и все равно мест не хватало. Судили Василия Комаров первого серийного убийцу в СССР, на счету которого были десятки трупов.
УПАКОВЩИК
В 1921 году в Москве появились первые трупы Шаболовского душегуба, как впоследствии назовут его журналисты. Тела появлялись из-под растаявших сугробов и обнаруживали себя смрадным запахом, иногда их вылавливали из Москвы реки. Но каждый раз это был труп голого мужчины в позе эмбриона, стянутый веревками и аккуратно уложеный в мешок, голова разбита тяжелым предметом, лицо обезображено. Сотрудники МУРа прозвали убийцу Упаковщиком.
Москва начала 1920- годов была большим городом, в ней убивали каждый божий день: там застрелили, там подрезали, там забили насмерть по пьяной лавочке обычное дело. Но голый труп в мешке... Неудивительно, что свидетели такой "находки" рассказывали об увиденном всем своим друзьям и знакомым, порой приукрашивая повествование выдуманными деталями. Когда количество найденных тел пошло на второй десяток, в столице заговорили о кровавом маньяке убийце.
МОЯ МИЛИЦИЯ МЕНЯ БЕРЕЖЕТ
Революция 1917 года распахнула двери тюрем. Десятки тысяч опаснейших преступников ( теперь жертвы кровавого режима) оказались на свободе. Волна бандитизма затопила страну. Воры и убийцы терроризировали города и волости, а бандитские шайки целые уезды. Разрушив старый полицейский аппарат, советская власть спешно создавала новый.
В новообразованную милицию пришли вчерашние крестьяне, рабочие, демобилизованные красноармейцы. Они были преданы делу революции, без страха шли на бандитские перья и стволы, но искать преступников не умели. Криминалистика, сбор и анализ преступной статистики, психологический портрет преступника это было для них тайной за семью печатями. Опыт и знания приобретались ценой многих ошибок и жертв.
Закончился 1921 год, подходил к концу 1922-й, число жертв перевалило за 20, а Упаковщик все находился на свободе. В народе шептались по углам: "Новая власть не в состоянии поймать преступника: вот вчера опять нашли труп в мешке... Ну что вы хотите от товарищей пролетариев?". Дело приобретало политическую окраску.
ИЩИТЕ И ОБРЯЩЕТЕ
Как-то утром в кабинет начальника МУРа Николаева вошел сотрудник:
- Труп. Опять Упаковщик.
- И долго еще этот душегуб будет по Москве гулять?
- Иван Николаевич, ищем, но... никаких же следов не оставляет сволочь!
- А вы что хотите, чтобы он паспорт свой в мешок положил? У вас 20 трупов, учитесь анализировать информацию, материала предостаточно.
Поздним вечером сотрудник МУРа сидел в служебном кабинете, в который раз перебирая документы из папки с делом Упаковщика и пытаясь собрать разрозненные факты в единую картину. Некоторые тела выловили в Москве реке, значит их туда доставили. Труп не поросенок, под мышкой не унесешь, следовательно, преступник пользовался лошадью. В каждом мешке находили по несколько зернышек овса. Кто закупает овес мешками? Только собственник лошади, значит лошадь своя.
Он принялся вновь разглядывать фотографию голого тела, стянутого веревками. Аккуратно и умело пакует, гад, вот он, например, так бы не смог. Что же это за человек, у которого есть лошадь и который имеет опыт увязывать мешки со всевозможной кладью?
Черт! Да как же он сразу не догадался: извозчик!
ВОДИТЕЛЬ КОБЫЛЫ
В начале 1920-х годов машина в Москве была в диковинку. Когда редкий автомобиль останавливался на улице и шофер лез под капот, сразу же вокруг него собиралась толпа любопытных. Проезжавшие мимо извозчики со смешком советовали: " Ты ей овса, овса подсыпь, уж мы-то знаем!"
По столице разъезжали тысячи легковых извозчиков и тысячи ломовых ( грузовых). Проехать с красивой женщиной в ресторан или театр, перевезти мебель или крупногабаритную покупку, завезти товар в магазин все это осуществлялось на транспортном средстве в одну лошадиную силу. Даже государственные учреждения, организации и предприятия в своем передвижном парке имели лошадей, а не автомобили. И вот среди этих тысяч водителей кобылы следовало найти одного-единственного. Агенты МУРа рассыпались по конным рынкам и биржам.
В начале 1923 года нашли очередной упакованный труп. В этот раз в мешке, кроме тела и нескольких зерен, нашли детскую пеленку со следами младенческой неожиданности. Круг поисков сузился: у самого преступника или среди его близкого окружения имеется грудной ребенок. В начале весны в поле зрения сотрудников попал Василий Комаров, извозчик 52 лет.
- Комарова знаешь?
- Как не знать, барин, знаем, - услужливо закивал головой извозчик с Конной площади.
- Ты это брось, - оборвал муровец собеседника, - все баре в 1917 году кончились. Что рассказать о нем можешь?
- Да что сказать. Извозчик, как извозчик. Только странный какой-то.
- А в чем же в нем странного?
- А того, что за седоком он, как другие, не гоняется. Может целый день на площади простоять или возьмет одного двух. А денежка на выпивку у него завсегда имеется.
- Дети у Комарова есть?
- Как не быть! У супружницы его Софьи двое еще от первого брака, а в аккурат 3 месяца назад она мальчонкой разродилась.
- Где живет знаешь?
- На Шаболовке, дом 26
САМОГОННАЯ ПРОВЕРКА
Вечером 17 марта 1923 года на Шаболовке постучали:
- Откройте, милиция! Поступил сигнал о незаконном самогоноварении в этом доме.
Хозяин спокойно впустил милиционеров. Пока муровцы осматривали комнаты, Комаров не выказывал никакого беспокойства, шутил, балагурил. Жена с ребенком на руках молча стояла у стены. Но когда молодой сотрудник потянул дверь чулана. Комаров оттолкнул милиционера и выпрыгнул в окно. Во двое раздались крики "стой!" и выстрелы. Жена Комарова со стоном опустилась на пол.
- Где он? старший опергруппы высунулся в окно.
- Ушел, гад.
В чулане обнаружили голый труп в позе эмбриона, перетянутый веревками. Милиционер склонился над женщиной:
- Куда он побежал? У кого он может скрываться?
Женщина тихо заплакала:
- В Никольском полюбовница у него. Молоком торгует.
Брать душегуба выехал сам начальник МУРа Николаев.
Но в Никольском обошлось без выстрелов. Когда милиционеры вошли в дом, Комаров на обороте паспорта писал признательное показание о совершенных убийствах. В качестве сообщников он указал соседей, с которыми накануне поругался из-за ерунды.
"РАЗ И КВАС!"
На суде Комаров поразил всех своим цинизмом. На обвинение в убийстве 29 человек со смешком ответил: "Да вы что, гражданин судья? Какие 29 человек?! 33!" Своих жертв презрительно называл хомутами и с дьявольским равнодушием рассказывал о кровавом промысле.
На Конной площади он высматривал приехавших в город за покупками мужиков, заводил с ними разговор и предлагал к продаже свою лошадь. Лошадь была молодая, крепкая, здоровая, и просил продавец недорого.
Какой мужик откажется? Комаров приводил покупателя домой, а там ( по выражению убийцы, "Раз и квас!") бил по темени, душил веревкой, раздевал и тут же увязывал. С гордостью говорил, что наловчился делать все за 15-20 минут.
Суд был скорым. Убийца во всем признался, но ни в чем не раскаялся. На вопрос судьи, не скармливал ли он мясо убитых своим свиньям ( ходили по Москве такие слухи), с ухмылкой ответил, что если бы скармливал, то держал бы не двух поросят, а десять.
8 июня суд приговорил Комарова к расстрелу, а 18-го приговор привели в исполнение, не тратя времени на ненужные рассмотрения апелляции и прошения о помиловании.
Автор: Клим Подкова
Журнал: "Все загадки мира" 12 2018 11 июня
ДОПОЛНЕНИЕ
Жена до зимы 1922 года ничего не знала о промысле супруга, но как-то не ко времени вернулась домой и застала его, увязывающего голый труп. На ее "Что же теперь делать?!" Комаров спокойно ответил: "Привыкать". Теперь он, не таясь жены, приводил домой своих жертв. Софья увидев на пороге супруга в сопровождении гостя, молча собирала детей и уходил. Через час возвращалась домой и так же молча замывала кровь на полу.
