В "Повести о настоящем человеке" Бориса Полевого есть такой эпизод. Герой её, лётчик - истребитель Алексей Мересьев, с ампутированными ногами лежит в госпитале. Сосед по палате, Комиссар, приносит убито у горем лётчик старый журнал с рассказом о русском авиатор Карповиче, который во время Первой мировой войны, потеряв в бою ногу, научился летать с протезом.
Был ли в отечественной авиации такой случай?
Да, был такой лётчик, который, несмотря на увечье, впервые в истории авиации вернулся в строй и в воздушных боях сбил не менее десятка немецких самолётов. Однако фамилия его вовсе не Карповиче. Знал ли писатель настоящую фамилию этого русского авиатор, неизвестно. Но если и знал, то все равно не смог бы назвать его настоящее имя. Долгие годы оно замалчивалось, называть его в печати запрещались.
Александр Николаевич Прокофьев - Северский - так звали этого "настоящего человека". Он родился в Петербурге в 1894 году. Отец его, Николай Георгиевич, был артистом оперетты и талантливым исполнителем цыганских романов. Он имел на сцене большой успех и, тем не менее, увлеклись авиацией, стал авиатор ом. Увлечение это передалось двум его сыновьям - Георгий и Александру.
Младший, Александр, - военный моряк, отличался решительным и самолюбивым характером. Эти черты и определили его судьбу. Во время Первой мировой войны в русском флоте было решено создать воздушную разведку и с этой целью послать в Качинскую авиационную школу под Севастополем несколько офицеров. Александр Прокофьев - Северский, к своей великой радости, попал в их число. Он постигла искусство полёта чрезвычайно быстро, так как ранее под руководством брата уже получил некоторый летный опыт в Гатчине.
Всё шло прекрасно, но помешал характер. Однажды Прокофьев - Северский отказался выполнить какой-то приказ начальства да ещё и нагрубил при этом. Строптивого ученика отчислили из авиашколы и направили обратно на Балтику.
Он все-таки получил вожделенный авиатор кий диплом, доучивштись в одном из морских авиационных отрядов. Служить ему, морскому военному лётчик, довелось на острове Эзель в Балтийском море, не раз приходилось участвовать в воздушных боях, вылетать на бомбардировки. Во время одного из таких вылетов летом 1915 года и случилась трагедия, которая круто изменила жизнь отважного авиатора.
Уже начинало смеркаться, когда на Эзельскую базу гидропланов пришло сообщение, что в одной из бухт замечены немецкие подводные лодки. Не теряя времени, Прокофьев - Северский вылетел на боевое задание вместе со своим механикой. С собой взяли две полупудовые бомбы, похожие на огромные груши.
Быстро долетели до бухты, но подводных лодок не обнаружили. Решили возвращаться обратно и вскоре уже были на полдлете к базе. Несмотря на темноту, Прокофьев - Северский уверенно вёл свою летающую лодку на посадку. Лёгкий удар о воду, и в этот миг грянул сильнейший взрыв! Взорвалась одна из бомб, находившихся в кабине механика! Что произошло тогда в самолёте точно установить не удалось. Предполагали, что механик стал ввинчивать предохранитель в бомбу, приготовленную к бомбардировки. Но бомба вырвалась у него из рук, упала на пол кабины и взорвалась.
Механик был буквально разорван на куски. Гидроплан - исковеркан, а пилот чудовищный взрывом выброшен из кабины в море. Лётчик чудом остался жив, вынырнул на поверхность, захлебыааясь и теряя силы. Его удивило, что он совсем не чувствует правую ногу, и понял все, когда это нога всплыла сплошным кровавым месивом.
Подошёл катер. Это было последнее, что Прокофьев - Северский отчётливо помнил. Дальше началось какое-то оцепенение. Его доставили в Кронштадт. Там ему сделали операцию, отняли ногу немного ниже колена. Приехал отец. Глядя на бедное, исхудавшее лицо сына, Николай Георгиевич не мог удержать слез. Писатель А. И. Куприн, хорошо знавший семью авиаторов, рассказывал: "Заплакал и сам мичман, прошептал еле слыышно:" Неужели мне больше не летать? "Подумать только: он жалел не о своей молодой, полной всяческих прелестей и великих надежд, прекрасной жизни, не о грозившем ему ужасе непоправимого калечества. Нет, точно каменная плита, угнетала его лишь одна мысль о том, что судьба отняла у него невыразимую словами радость смелых взлетов вверх, сквозь облака, в чистую лазурь, к сияющему солнцу! "
Александру Николаевичу приладили протез. За те долгие дни, пока он привыкла к своей искусственной ноге, мысль о возвращении в авиацию не покидал его. Он стал усиленно заниматься гимнастикой, играть в гольф, плавать, кататься на коньках и даже... танцевать ( как тут не вспомнить героя повести Бориса Полевого?). Друзья - авиатор иногда брали его с собой в воздух, но о самостоятельных полётах лётчика - калека авиационной начальство и слушать не хотело. Нигде в мире не было ещё такого случая, чтобы одноногий человек управлял самолётом.
Герой все так же служил в морской авиации, однако, лишь в наземной должности - приёмника гидропланов, поступивших с завода в Петербурге. Но однажды произошло чрезвычайное происшествие. Проходил смотр новых самолётов. Собрались высшие чины. В небо поднялся гидропланов и начал выделывать фигуры высшего пилотаж. Чины смотрели в небо и восхищались. Когда же машина совершила посадку, выяснилось: фигуры исполнял одноногий Прокофьев - Северский! Оказалось, что в самолёт он забрался самовольно. За это ему угражало разжалование и военно - полевой суд.
Наверное, так и произошло бы, но об этом деле доложили царю. Отвага летчмка - инвалида, его горячее желание послужить Отечеству были оценены Николаем II по достоинству. Он простил авиатор, мало того, разрешил продолжать полёты и службу в боевой авиации.
В течение Первой мировой войны Прокофьев - Северский совершил около шестидесяти боевых вылетов. За смелость и многочисленные воздушные победы он был награждён несколькими орденами и Золотым Георгиевские оружием. В свои 23 года лётчик с одной ногой командовал морским истребительным авиаотрядом. Авторитет его был настолько велик, что в августе 1917 года Прокофьев - Северский получил назначение на пост помощника военно- морского атташе при посольстве России в США.
Он ехал в Америку "восточным путем", через Сибирь. Рассказывали, что под Читой поезд остановили матросы - анархисты. Всех па сажиров - офицеров было приказано расстрелять. Поставили к стенке и Прокофьева - Северского. В последний момент кто-то из "братишек", ранее служившиц на Балтике, заметил протез, узнал знаменитого лётчика, и тому разрешили следовать дальше.
Октябрьский переворот Александр Николаевич не принял, в советскую Россию вернуться не захотел, а предпочёл судьбу не возвращена. В США ему пришлось заниматься разными делами: был летчиком - испытателем, советником по авиации при военном министр, изобретателем. Наконец, ему удалось организовать собственную авиационную фирму. В Америке он упростил свою фамилию, оставив только вторую её половину - Северский.
Мировая известность пришла к нему в 1935 году, когда фирма спроектировала лёгкий самолёт - амфибию. На этом самолёте Северский установил мировой рекорд скорости для машин такого класса - более 670 километров в час! Этот рекорд продержался 45 лет.
Во время Второй мировой войны Александр Николаевич был консультантом по военным делам при правительстве Соединённых Штатов. В знак признания важной роли Северского на этом посту президент Гарри Трумэн наградил его высшей наградой США - медалью"За заслуги".
Александр Николаевич Северский скончался от тяжёлой болезни в Нью- Йорке 24 мая 1974 года, не дожив двух недель до своего 80-летия. На его родине об этом не сообщалось. И потом ещё долго имя замечательного лётчика и талантливого авиаконструктопа оставалось запретным.
У Северских была собака по кличке Водка - в память о России и о бесшабашной молодости Александра. То муж, то жена брали Водку в полёты, и собаке очень нравилось в воздухе
