Василий Алексеев. Оригинальный юмор 2-кратного Олимпийского чемпиона
Обладатель 81 мирового рекорда был очень неординарным человеком. И юмор у него был таким же, острым и своеобразным.
Когда впервые на Олимпиаде в 1976 году в Монреале был проведен тест на допинг, я поднял в толчке фантастичные 255 кг - многие в это время едва осиливали 230 кг. Журналисты спрашивали, в чем причина успеха, я ответил, что все зависит от того, кто что употребляет, но в основном - пейте рашен водка. Это лучше, чем анаболики, потому что ее нельзя обнаружить в крови.
Однажды Алексеева спросили, что он думает, когда подходит к штанге с рекордным весом. Ответ был в его духе: "Сначала думаю, как же мне её осилить-то, родимую! А потом вспомню, дома жена, дети, подоходный налог и... как задвину её!"
Алексеев любил тренироваться в одиночестве и, по рассказам очевидцев, во время своей тренировки выгонял всех из зала. Из-за этого пошла молва о том, что он скрывает какие-то секретные упражнения. А когда он опубликовал подробнейшую статью о своей методике тренировок, большинство специалистов ему просто не поверили. Настолько она отличалась от общепринятых тогда занятий.
На самом деле, как недавно рассказывали читатели моего канала, он тренировался один, потому что любил открывать все окна. И был совсем не против соседства на тренировке. После своей второй Олимпиады 1976 года Алексеев часто хвастался, что он "уже на 3-х Олимпиадах побывал!". А на вопрос: "Так Вы же только 2-кратный Олимпийский чемпион?" уточнял: "Так у меня жену Олимпиадой зовут... Штанга лучше "виагры". Не верите? Спросите у Олимпиады Ивановны!"
Если бы я был главным тренером нашей сборной, то ввел бы тренировки в воде. Чтобы добавить силы, нужно ходить по острию ножа, работать на пределе. В воде штангу не разгонишь, ее скорость будет постоянной, а усилия сумасшедшие, она будет вылетать из воды, как пуля из ствола. В свое время я таким образом подготовился к Спартакиаде народов СССР и установил семь рекордов за вечер.
Самое интересное, что это было правдой. Василий Алексеев действительно проводил тренировки в воде. Любил тренироваться он и на свежем воздухе. А для тренировки подрыва использовал рывок на песке с забросом штанги за голову. И спину свою лечил тоже своеобразно. Если прострелит поясница, да так что не разогнуться - поморщится и пойдёт в зал делать бесконечные гиперэкстензии - наклоны через коня со штангой на плечах.
Уже закончив соревновательную карьеру и узнав, какие призовые разыгрываются на одом из коммерческих турниров, он шутил: "За такие деньги в наше время можно было и Родину продать".
Он очень любил юмор, считая, что тот делает жизнь интереснее, красочнее. "Однообразие душит, лишает полета", - сетовал чемпион. Сохраняя невозмутимость, Василий Иванович рассказывал журналистам байки о своих особых тренировочных приемах: упор, дескать, делает на поднятии штанги в реке (даже снимочек неверующим предъявлял) и в день полстакана соли съедает, а еще, поглаживая безразмерную талию, формулировал личное кредо так: "Чем больше котел, тем больше пару".
Не изменял он себе, даже пересекая границу, чем весьма отличался от прочих "гомо советикус, облико морале" с их настороженными взглядами и ощущением себя в стане врага. Алексеев, к примеру, запросто мог подсунуть строгому американскому таможеннику свой саквояж, из которого выскакивал с противным писком резиновый чертик.
А как-то, давая интервью для солидного израильского журнала, попросил - для разрядки напряженности! - передать привет тете. "И кто ваша тетя?" - заинтересовались журналисты. "Неужели не знаете? - картинно изумился Василий Иванович. - Голда Меир", после чего журнал вышел с сенсационным заголовком "Советский чемпион - племянник премьер-министра Израиля", а сам виновник переполоха, пряча довольную улыбку, срифмовал: "Самый сильный из евреев - я, Василий Алексеев".
Многим штангистам, у которых длинные пальцы, я просто завидовал - вот, к примеру, Давид Ригерт: обматывал ими гриф, еще и большой палец зажимал безымянным (помимо указательного и среднего) - и проблем нет! Это, как с лямками страховочными, а мне всю методику тренировок приходилось перестраивать - отрабатывать захват.
Однажды журналист спросил Алексеева: "Правда, что вы за раз съедаете 5 куриц?". Василий ответил: "Хотите моё подробное меню? Записывайте! Утром 400 граммов икры, восемь кур, салаты, пятое-десятое, торты и 16 стаканов чаю". У корреспондента глаза округлились: "А почему 16?". - "Ты сколько пьешь?" - "Два". - "А вот моя норма - 16. Дальше: в обед восемь борщей, 40 котлет, а вечером все то же, что и утром, - 400 граммов икры, восемь кур и остальное...". Журналист, однако, попался въедливый: "А почему 400 граммов? Ведь в банке 500 грамм!" . Алексеев: "Но я детей-то кормить должен - вот 100 граммов им отдаю".
А на самом деле Кормежка у нас была на 3 рубля 50 копеек - это синяя слипшаяся лапша и котлета, в которой, если бы мясо нашли - повара бы посадили. Соответственно, пустой борщ или суп, и мы еще как-то умудрялись держать вес.
Василий Иванович Алексеев признавался "Хочется удивлять мир чем-то непонятным, и тогда тебя точно признают: ради этого стоило работать в поте лица, тем более, что в наше время удивлять стало труднее".
