Гайанцы дружелюбны и приветливы. Когда в лагерь приходит очередной долгожданный трактор, пробившись по непролазной грязи за 120 километров от ближайшего аэропорта, мы слышим вечером громкий смех и музыку. Это значит, что родственники передали индейцам очередную порцию фунфыриков с денатуратом, но никогда не бывает ни скандалов, ни драк, ни даже разговоров на повышенных тонах. Гайанцы не агрессивны. Пенсии в Гайане нет, поэтому остаётся либо уповать на многочисленных детей, либо работать, пока не отказали ноги. Старику Гилберту уже 72 года, но он ходит с нами в маршруты и прекрасно моет лотком, как, впрочем, и все остальные гайанцы. Металлический круглый лоток в форме тарелки, как и котлас, являются символом Гайаны и работать с ним умеют почти все по умолчанию, как у нас топором или рубанком. Мыть им, кстати, весьма удобно, но только когда добываешь золото. У нас же поиски. Важна каждая крупинка, чтобы определиться, откуда тащит металл, и тут наш деревянный лоток с ровными гранями, который я привез из России, вне конкуренции. По плоскости удобнее раскидывать шлих и его рассматривать. Как- то так получилось, что у нас прижился деревянный сибирско-корейский вариант промывочного лотка, а во всем остальном мире железный и круглый. И в этом виден разный подход к делу.
Наши предки предпочитали брать с собой инструмент и изготавливать лоток на месте, чтобы на себе не носить. Благо дерева в тайге много, помыл лотком и выбросил в конце стараний. Европейские же золотоискатели носили металлический лоток с собой. В походах он выполнял множество функций. Можно и кашу сварить, и носки постирать. Золотая лихорадка в Гайане набирает обороты. То тут, то там встречаются непонятно кем и когда выбитые шурфы. Человек, бредущий вдоль тракторной дороги с лотком и жестяной проходнушкой в поисках фарта, не является чем-то необычным. В джунглях возникают стихийные поселения с обязательным баром и парой-тройкой девиц для справедливого и равномерного распределения золотого песка во времени и пространстве. На нашей базе постоянно дежурит гайанский охранник с помповым ружьем 12 калибра на всякий случай от греха подальше. Кто-то кого-то, где-то пострелял за золото, ну это, как водится. Охранник толстый и темнокожий, очень добродушный и доброжелательный парень. Все с ним фотографируются. Посмотреть ружье? Да, пожалуйста, а хочешь пострелять? Кстати, что характерно в полевые рабочие идут в основном индейцы потомки тех самых карибу и араваков, а вот негры почему-то либо в охрану, либо начальником склада. Ходить по джунглям их не заставишь. Вероятно, наработались в свое время на плантациях, пока местное население бездельничало и кидало в первых поселенцев бананы с ближайшей пальмы.
Федор Михайлович приболел какой-то дрянью. Лицо опухшее, глаза слезятся. Нарвал рядом с лагерем травы для настоек, попросил день отлежаться. Я не возражал. Работник он ценный и не выезжал уже давно, усталость - она всех косит. Пусть полежит денек, да и не нужен он пока особо. Маршруты закончены, и мы документируем экскаваторные траншеи, пытаясь подсечь коренной источник золота. Вечером, уже заканчивая работу, я неожиданно увидел Федю, который выскочил из джунглей и бешено махал руками. Я пытался пошутить, что настойки из местных лиан дурманят неокрепшие рассудки, и вообще какого черта он тут делает, если болеет? Но по лицу Фернандо понял, что случилось что-то серьезное, из ряда вон выходящее. Федор знаками стал показывать, чтобы я немедленно ушел из канавы, потому что случилась большая проблема. Мне это не понравилось еще больше, учитывая, что днем я слышал гул вертолета.
Большая проблема все-таки пришла, черт меня побери. Она пришла не от ядовитых змей или скорпионов, не от малярии и лихорадки Зика. Не от гопников Джорджтауна или террористов, захвативших самолет. Пришла как всегда там, где её меньше всего ждали. Рухнул борт экскаваторной траншеи и похоронил моего старого доброго товарища Олега Седунова. Несколько тонн глины и несколько секунд времени. Они успели среагировать. Они бежали по траншее взявшись за руки и вытягивая друг друга. Два индейца и Олег. Олег бежал последним. Не хватило доли секунды. Стенка рухнула. Рабочие успели выскочить из-под обвала. Олег не успел. Ударом нескольких тонн глины одному из них вывихнуло руку, которой он безуспешно пытался вытянуть Олега в безопасную зону, но все тщетно. Откапывали руками лихорадочно, но было поздно. Сколько человек может прожить без воздуха. Минуту? Две? Сейчас уже не важно.
Кремация в Джорджтауне, перелет, похороны Олега на кладбище недалеко от аэропорта Шереметьево. Прощай Олег Васильевич! Земля тебе пухом и вечная память! В любом случае спасибо за 18 лет нашей дружбы, поддержку и взаимовыручку, за Дальний Восток, за Якутию, за Забайкалье, за Южный Урал, за Новую Землю, за Судан, за Кубу и Южную Америку, за строительные шабашки на подмосковных дачах во времена безденежья, за все то, что мы вместе прошли. Если там дальше что-то есть, то мы обязательно встретимся и покурим одну на двоих под чифирь из крышки от старого термоса, а если нет... ну тогда получается, не встретимся. Поживем увидим. Разберемся.
Я снова готов к поездке в Гайану. Работы там еще много, говорят, на несколько лет. Котлас выточен под бритву и покоится в рюкзаке с новым кожаным чехлом взамен изодранного старого. Сигареты "Прима", занимающие мало места из-за отсутствия фильтра, лежат там же рядом со спиралями от насекомых и лианой ниби от змей. Главное, не набирать много вещей, или утонешь в барахле. Только самое важное. Только то, без чего никак. Аэрофлот уже запасся для меня свежими портянками, а в Джорджтауне охладили пиво. Я спокоен и расчетлив. Ничто не сможет вывести меня из равновесия. Разве что джорджтаунские петухи, орущие в четыре утра и не дающие спать. Надо будет спросить у Федора Михайловича, растет ли в Гайанских джунглях лиана против петухов. Наверняка он знает и что-нибудь посоветует.
Июль 2016 г.