Предпоследний раз я смотрел Мимино лет 20 назад. Помню, как тогда смеялся над шутками этого кино, над "Ларису Ивановну хочу"; помню, что мне очень нравилась песня про Читу-гриту.
Сегодня, вот только что, я вновь посмотрел этот фильм по "вражескому" для моей Украины телеканалу "Кинодом". И я уже не смеялся. Вернее, иногда смеялся, но совсем не так, как встарь. Я с жадностью всматривался и вслушивался в то ныне похороненное добро, которым полна каждая сцена этого фильма.
Помните, как Мимино, уже перейдя в большую авиацию, будучи в Берлине, плохо зная английский, хотел заказать разговор со своим родным городом в Грузии Телави? А оператор на переговорном пункте, поняла его так, будто ему нужен Тель-Авив. И соединила его по номеру, который он ей написал, с Тель-Авивом в Израиле.
Мимино начал говорить по-грузински и на том конце провода ему стали отвечать тоже на грузинском языке. Некоторое время он разговаривал с тем человеком как своим знакомым. Но скоро понял, что это был не его знакомый, а грузин-эмигрант, который жил в Израиле и очень был рад услышать родную речь. Мимино несколько раз порывался положить трубку, но собеседник просил его поговорить еще. Говорить особо было не о чем, и тогда незнакомец предложил просто спеть. И вот они вместе поют какую-то грузинскую песню. Человек на том конце провода периодически замолкает. Он плачет.
В одной только этой сцене добра больше, чем во всех нас сегодняшних вместе взятых.
А ведь мы были такими. Еще совсем не так давно. Добро широко и просто ходило по нашим улицам.
Сегодня по ним ходит зло и межнациональная ненависть.
И как же мы могли позволить нашим политикам, истошно вопящим о нашем благе, себя так изуродовать?
Василий Волга (с)
