В Сударской лахте самая велика глубина на всём Кенозере.
В некоторых местах дак с берега шаг ступишь и дна нет - хорошо, если за травину какУ ухватишься.
Собрались как-то мужики - а народ у нас любознательный - и решили проверить, что там, в низу, делается. Взяли сети дедовские, давай одну к другой привязывать, да поперёк опускать.
А как сети кончились, конец-от самый камнем придавили и к сосне верёвкой привязали - мало ли что.
поговорили про всякое, и начали доставать. Тянут, а с напругой идёт, будто тяжелее сделалось. Вот уж и конец виден, а там... - чудище - не чудище, вроде и рыба, но до того страшна, и старая така, словно с сотворения мира в озере. Глаза как блюдца, светятся, в пасти зубья в пять рядов, каждый с медвежий коготь, плавники у ей - не плавники, а лапы, и усы как мётлы.
Мужики, понятно дело, сетку бросили, но далеко отбегать не стали, порАто интересно было. А чудо-рыбина на них идёт посуху, выстала, пасть разинула и сказать что-то хочет.
И вдруг надуваться начала, глаза выпучила, плавники растопырила, побагровела, да и лопнула. Разлетелась на мелкие кусочки. На глубине-то давление страшенное, вот её и рострепало.
Долго потом вспоминали, да и нонь всё думают: какое-такое слово заветное чудо-рыбина сказать не успела?
