Пропитался полынью воздух.
Небо чёрное, в синеву.
То ли яблоки, то ли звёзды
С мягким стуком летят в траву.
Гаснет август, свечою тая.
И тихонько, пока все спят,
Водят кошки по тропам тайным
Несмышлёных своих котят.
На просёлке, у крайней хаты,
Где развилка семи дорог,
Их встречает седой, усатый
Самый главный кошачий бог.
Он в венке из валерианы.
Пахнет мятой и молоком,
И набиты его карманы
Свежим салом и балыком.
Толстый, тёплый, он добр и ласков,
Будет гладить, чесать живот,
До рассвета мурлыкать сказки,
Чтоб хватило на целый год,
И, усевшись на ветке груши,
Станет шёрстку перебирать.
Будут кошки молчать и слушать
То, что людям не надо знать.
Ночь к исходу, сереет утро,
Прячет звёздочки в облаках,
Бог уходит, он греет Мурку,
Задремавшую на руках.
Старой Мурке пора в дорогу,
Ей сегодня выходит срок.
Распрощаются кошки с богом
На развилке семи дорог.
Жмутся к мамкам кошачьи дети,
Поторапливают домой.
Возвращаются на рассвете,
Пахнут тайнами и травой.
И туман, как сметана в плошке,
И до осени пара дней...
Мир исчезнет с последней кошкой,
Он придуман не для людей.
(С)
