Архив форума домика "Тайцзи-Цигун"

Первым буддийским храмом, построенным в Китае, был храм Белой лошади в Лояне (нынешняя провинция Хэнань). Согласно легенде, в 67 г. н. э., во время правления императора Мин-ди династии Восточная Хань, два индийских монаха - Касьяпаматанга и Дхармаракша привезли в Лоян на белой лошади буддийские сутры из далекого западного края.
Они и помогли возвести этот храм. В последующее тысячелетие по всей стране были построены буддийские храмы, пагоды, пещеры. Обычно китайский буддийский храм состоит из Зала Небесных правителей, Зала Гуаньинь (богини милосердия), святилища Будды и хранилища для "Трипитаки", т. е. буддийских свитков. В каждом храме имеются настоятель, надзиратель и монахи, обязанные принимать паломников и отправлять религиозные обряды.

Основными буддийскими праздниками в Китае являются:

1. День рождения Будды Шакья-Муни. Отмечается на 8-й день 4-го лунного месяца в районах, заселенных ханьцами, и на 15-й день 4-го лунного месяца в районах проживания монголов и тибетцев, а также в любой из 10 дней до или после праздника Цинмин (Очищения), который обычно приходится на 5 апреля" в районах, где живут тайци.

2. День достижения Буддой нирваны, т. е. смерти Шакья-Муни. Он обычно приходится на 15-й день 2-го лунного месяца.

3. День, когда Будда стал Буддой, т. е. обрел просветление под деревом бодхи (Прозрения). Обычно отмечается на 8-й день 12-го лунного месяца.

4. Праздники Гуаньинь. В Китае их три:
рождение Гуаньинь (19-й день 2-го лунного месяца), день ее пострига в монахини (19-й день 2-го лунного месяца) и день ее просветления (19-й день 9-го лунного месяца).
Длительная история китайского буддизма дала миру немало знаменитых монахов, таких, как Фа Сянь, Сюань Цзан и Цзянь Чжэнь.
Фа Сянь (337 - 422), живший при династии Восточная Цзинь и первоначаль" но называвшийся Гун, был первым, кто отправился в Индию изучать буддийские каноны. В 399 г. с группой монахов покинул Чанъань и совершил путешествие, продолжавшееся 14 лет. За это время они побывали более чем в 30 странах, включая Северную, Западную, Центральную и Восточную Индию, а также Шри-Ланку.
Обратно они привезли буддийские каноны, переведенные ими с санскрита на китайский язык. Свое путешествие Фа Сянь описал в книге "Записки о странах буддизма", которая содержит ценный материал для изучения истории, географии средневековой Индии и ее связей с западными странами.
Сюань Цзан (602 - 664), настоящее имя Чэнь Вэй, - танский монах, отправившийся из Чанъани в Индию в 627 г. Его путь пролег через Ганьсу, Синьцзян и Центральную Азию. В Индии он посетил много знаменитых храмов, изучал классиков буддизма под руководством индийских монахов.
По возвращении в Чанъань он перевел на китайский язык 75 книг, что составило 1335 томов. Кроме того, его перу принадлежат "Записки о путешествии на Запад" - ценнейший источник для изучения истории, географии Непала, Пакистана и Центральной Азии.

Цзянь Чжэнь (688 - 763), настоящее имя Чунь, жил также при династии Тан; 5 раз по приглашению японских буддистов пытался переправиться из Янчжоу (провинция Цзянсу) в Японию. Шестая попытка, предпринятая им в 754 г., увенчалась успехом - он достиг южной части острова Кю-сю.
На следующий год в Наре начал проповедовать и распространять буддийское учение, став основателем секты рицу. В Японию его сопровождали архитекторы, художники, врачи и фармацевты, которые везли с собой огромную библиотеку и произведения искусства. Храм Тосодай в Наре, построенный в танском стиле, и сейчас выглядит так же, как он был создан под руководством Цзянь Чжэня.

Буддизм просуществовал в Китае почти два тысячелетия. За это время он сильно изменился в процессе приспособления к китайской цивилизации. Однако он оказал огромное воздействие на традиционную китайскую культуру, что наиболее наглядно проявилось в искусстве, литературе и особенно в архитектуре Китая.
Многочисленные буддийские храмы и монастыри, величественные пещерные и скальные комплексы, изящные, порой ажурные и всегда великолепные по своей художественной цельности пагоды придали китайской архитектуре совершенно новый, иной облик, фактически преобразили ее. Многие пагоды, многоярусные сооружения, символизирующие буддийские небеса, а также пещерные комплексы, которые были созданы еще в III-VI вв., и сейчас остаются ценнейшими памятниками китайской культуры, национальной гордостью Китая.
В комплексах Лунмыня, Юньгана и Дуньхуана органической частью архитектуры являются фрески, барельефы и особенно круглая скульптура.

Искусство круглой скульптуры было известно в Китае задолго до буддизма. Однако именно индо-буддийская скульптура, генетически восходящая к эллинисти-ческо-кушанскому прототипу, с характерными для будд, бодисатв и буддийских святых канонами изображений, поз и жестов завоевала популярность и получила наибольшее распространение в Китае. В каждом китайском храме можно встретить скульптурные изображения, техника изготовления и оформления которых так или иначе восходит к индо-буддийской.
Вместе с буддизмом пришла в Китай и практика скульптурного изображения льва - животного, которое в Китае до буддизма практически не было известно.

Буддизм познакомил Китай с зачатками художественной прозы - жанра, до того почти не известного там - Новеллы, восходящие к буддийским прототипам, к жанру бяньвэнь и некоторым другим (в конечном счете - к индо-буддийским джатакам), со временем стали излюбленным видом художественной прозы и в свою очередь сыграли определенную роль в становлении более крупных жанров, в том числе классического китайского романа.

Буддизм, особенно чань-буддизм, сыграл немалую роль в расцвете классической китайской живописи, в том числе эпохи Сун (X-XIII вв.). Тезис чань-буддизма о том, что Истина и Будда везде и во всем - в молчании гор, в журчании ручья, сиянии солнца или щебетании птиц и что главное в природе - это великая бескрайняя Пустота, оказал большое влияние на художников сунской школы. Для них, например, не существовало линейной перспективы, а горы, в обилии присутствующие на их свитках, воспринимались как символ, иллюстрировавший Великую Пустоту природы.

Буддийские монастыри долгими веками были одним из главных центров китайской культуры. Здесь проводили свое время, искали вдохновения и творили поколения поэтов, художников, ученых и философов.
В архивах и библиотеках монастырей накоплены бесценные сокровища письменной культуры, регулярно копировавшиеся и умножавшиеся усилиями многих поколений трудолюбивых монахов - переводчиков, компиляторов, переписчиков. Как известно, многие из сочинений буддийской Трипитаки сохранились и дожили до наших дней именно благодаря их труду.
Очень важно и еще одно: именно китайские буддийские монахи изобрели искусство ксилографии, т. е. книгопечатания, размножения текста с помощью матриц - досок с вырезанными на них зеркальными иероглифами.

Немалое влияние оказали на китайский народ и его культуру буддийская и индо-буддийская философия и мифология. Многое из этой философии и мифологии, начиная от практики гимнастики йогов и кончая представлениями об аде и рае, было воспринято в Китае, причем рассказы и легенды из жизни будд и святых причудливо переплетались в рационалистическом китайском сознании с реальными историческими событиями, героями и деятелями прошлого (та же Гуань-инь, например, получила в Китае новую биографию, сделавшую ее в прошлом почтительной. дочерью одного из малопочтенных чжоуских князей).
Буддийская метафизическая философия сыграла свою роль в становлении средневековой китайской натурфилософии. Еще большее воздействие на философскую мысль Китая оказали идеи чань-буддизма об интуитивном толчке, внезапном озарении и т. п. Влияние этих идей отчетливо заметно -в философии неоконфуцианства, в работах Чжу Си.

С буддизмом связано в истории Китая очень многое, в том числе и, казалось бы, специфически китайское. Вот, например, легенда о возникновении чая и чаепития. Чань-буддисты в состоянии медитации должны были уметь бодрствовать, оставаясь неподвижными, в течение долгих часов. При этом уснуть в таком состоянии прострации считалось недопустимым, постыдным.
Но однажды знаменитый патриарх Бодхидхарма во время медитации уснул. Проснувшись, он в гневе отрезал свои ресницы. Упавшие на землю ресницы дали ростки чайного куста, из листьев которого и стали затем готовить бодрящий напиток. Конечно, это лишь легенда. Однако фактом остается то, что искусство чаепития действительно впервые возникло в буддийских монастырях, где чай использовался как бодрящее средство, а затем чаепитие стало национальным обычаем китайцев.

Буддизм был единственной мировой религией, получившей широкое распространение в Китае (ни христианство, ни ислам никогда не были там популярны, оставаясь достоянием лишь незначительного меньшинства). Однако специфические условия Китая и характерные черты самого буддизма с. его структурной рыхлостью не позволили этой религии, как и религиозному даосизму, приобрести преобладающее идейное влияние в стране. Как и религиозный даосизм, китайский буддизм занял свое место в гигантской системе религиозного синкретизма, которая сложилась в средневековом Китае во главе с конфуцианством.

В начале эпохи Тан Китай был покрыт густой сетью буддийских храмов, пагод и монастырей. Многие из них были известны и влиятельны. Часто это были целые монастырские городки с многочисленными храмовыми сооружениями, дворцами-павильонами, с большими залами для собраний и медитаций, помещениями для библиотек и переписки сутр, а также домами и кельями для монахов и послушников.
Такой монастырь был и святым храмом, и культурным центром, и гостиницей для путников, и университетом для жаждущих знаний, и укрепленным плацдармом, где в смутную пору можно было отсидеться за крепостными стенами. Обычно в нем постоянно проживало 150-200 монахов, не считая множества послушников, служек и монастырских рабов-слуг.

Обширные земли, составлявшие основное богатство монастырей, сдавались в аренду монастырским крестьянам. Арендная плата, щедрые пожертвования верующих, торговля свечами и благовониями, особенно бойкая в праздники, когда в храмы стекались толпы людей, а также освобождение от налогов - все это превращало монастыри в своеобразные государства в государстве с огромным экономическим потенциалом. Хотя монастырские богатства считались общими, принадлежавшими сангхе в целом, сами монахи почти ничем не напоминали древних нищих бхикшу.
Правда, они тоже были вегетарианцами, обривали головы и носили желтую одежду. Но время приема пищи регламентировалось уже не столь строго, одежда не напоминала лохмотья, а содержание одного монаха в большом монастыре стоило, по некоторым подсчетам, впятеро больше, чем заработок наемного слуги. Кроме того, у монахов появились личное имущество, деньги, порой даже собственность.

Эпоха Тан была золотым веком китайского буддизма, периодом его всестороннего расцвета. Однако она же стала и началом его упадка.
Дело в том, что в централизованной империи, пришедшей на смену периоду Южных и Северных династий с его политической раздробленностью и междоусобицами, вновь обрело большую силу и заняло ведущие позиции конфуцианство. Со все большей ревностью и подозрительностью оно начало следить за успехами его идейных соперников - религиозного даосизма и буддизма.

Одним из первых резко и решительно выступил против них, особенно против чужеземного буддизма, знаменитый танский поэт и философ, ученый и политический деятель Хань Юй. В своих произведениях и речах, в докладах императору он гневно обличал "ложные догматы и обряды" буддизма и даосизма, затмевавшие "истинный свет учения великого Конфуция".
Хань Юй требовал расстричь всех монахов, сжечь их писания и превратить их храмы в жилища. Танские императоры, благоволившие к даосизму (они выводили свою фамилию Ли, от легендарной Лао-цзы), пропускали мимо ушей обвинения в его адрес, тем более, что взять с полунищих даосов было почти нечего.
Зато они с готовностью откликнулись на призыв обуздать буддизм, ибо их казна терпела немалый экономический ущерб из-за усиления мощи и увеличения земельных массивов и собственности буддийских монастырей.

Готовилось наступление на буддизм. Удар был нанесен в 842-845 гг. императором У-цзуном, выпустившим ряд антибуддийских декретов. Всем монахам из числа социально сомнительных-элементов (беглые солдаты, бывшие преступники) и тем, кто недостаточно строго соблюдал правила монастырской жизни (а их было немало), было приказано выйти из монашеского сословия, вернуться к мирской жизни, трудиться и платить налоги - в этом случае за ними сохранялось накопленное ими личное имущество. Повелевалось резко сократить число послушников, слуг и рабов при монастырях, а высвободившуюся их часть направить в сферу производительного труда.
Вскоре по императорскому указу закрыли множество мелких монастырей и храмов, не зарегистрированных властями, а их земли отошли к государству. Были наложены немалые ограничения на права и привилегии больших монастырей, оказавшихся теперь под строгим контролем властей;
личное имущество оставшихся в них монахов было конфисковано.
По официальным данным, всего было закрыто и ликвидировано 4600 монастырей и храмов, разрушено Около 40 тыс. кумирен и пагод, конфисковано несколько миллионов цин (1 цин - 6 га) земли, расстрижено 260 тыс. монахов и отпущено около 150 тыс. рабов. Удар оказался сокрушительным.
И хотя со временем буддизм в какой-то мере восстановил свои позиции, такого расцвета, как в Тан, ни в экономике, ни тем более в сфере идейной, он уже не знал. Подобно религиозному даосизму, буддизм занял второстепенное по сравнению с конфуцианством место.

Начиная с IX в. стала заметно ослабевать и интеллектуальная мощь буддизма, чему немало способствовал процесс упадка буддизма в Индии за счет усиления индуизма и исламизации. Резко прекратился поток идей и приток монахов-пилигримов. Перестали ездить в Индию и китайские буддийские монахи, которые в эпоху Тан (как, например, знаменитый Сюань-цзан) совершали длительные путешествия, стажировались в монастыре Наланда и привозили с собой огромное количество новых сутр, впечатлений и идей.

Сокращение экономического и интеллектуального потенциала, упадок идейного влияния буддизма сказались прежде всего на уменьшении его роли среди верхов китайского общества. На передний план с течением времени все явственнее выходил буддизм народный, буддизм тайных обществ и сект, амидизм, часто переплетавшийся с аналогичными эгалитарными верованиями и традициями религиозного даосизма.
В народном буддизме продолжали пользоваться популярностью культы видных божеств, особенно бодисатвы Гуань-инь, а также услуги массы полуграмотных монахов и послушников, читавших сутры над покойниками и тем открывавших перед ними врата буддийского рая.
Однако и этот буддизм с начала II тысячелетия практически не имел самостоятельного значения, ибо он без остатка влился в гигантскую систему религиозного синкретизма, которая примерно с этого времени стала уже реальной силой в Китае.

Некоторое время еще продолжалось соперничество между буддистами и даосами. Борьба достигла наивысшего накала во времена Хубилая (XIII в.), когда ожесточенные дебаты, проходившие при дворе монгольских Властителей Китая, показали, что, хотя даосы и пользовались большими симпатиями населения, идейный и интеллектуальный перевес явно оставался на стороне буддизма, что и определило его победу в спорах и даже запрещение, пусть ненадолго, порочащей буддизм сутры Лао-цзы хуа-ху цзин.
Успех буддистов при дворе Хубилая несколько поправил их дела. В сочетании с продолжавшимся в этот же период продвижением буддизма в Тибете это сыграло, видимо, определенную роль в том, что буддизм и ламаизм, как его тибетская разновидность, стали со временем главной религией монголов.

Возникло это течение в форме эзотерической секты. Название "чань" произошло от санскритского "дхиана" (сосредоточение, медитация). Древнее буддийское направление - школа дхиана - призывала своих последователей чаще отрешаться от внешнего мира и, следуя древнеиндийским традициям, погружаться в себя, концентрировать свои мысли и чувства на чем-либо одном, сосредоточиваться и уходить в бескрайние глубины сущего и таинственного. Целью дхианы было достижение транса в процессе медитации, ибо считалось, что именно в состоянии транса человек может дойти до затаенных глубин и найти прозрение, истину, как это случилось с самим Гаутамой Шакьямуни под деревом Бо.

Сутры дхианы были переведены на китайский язык еще Дао-анем. Впоследствии они стали широко известны в китайских буддийских монастырях. Легенда повествует, что чань-буддизм возник в Китае после того, как туда переселился из Индии в начале VI в. знаменитый патриарх индийского буддизма Бодхидхарма. На вопрос принявшего его известного покровителя буддизма императора У-ди из династии Лян, как будут оценены его заслуги (строительство монастырей и храмов, копирование сутр, предоставление буддистам льгот и пожертвований), Бодхидхарма будто бы ответил, что все эти деяния ничего не стоят, все суть прах и суета. После этого патриарх покинул разочаровавшегося в нем У-ди, удалился с группой последователей и положил начало новой секте - чань.

Это легендарное предание обычно подвергают сомнению, считая, что ранний этап истории секты теряется в веках, тогда как подлинная и документированная ее история начиналась с VII в., когда после смерти пятого патриарха, имевшего свыше 500 последователей, секта распалась на северную и южную ветви. Звание шестого патриарха стали оспаривать двое - Шэнь-сю, бывший сторонником традиционной точки зрения, согласно которой просветление - это закономерный результат длительных усилий и напряженных раздумий в процессе медитации, и Хуэй-нэн, противопоставивший этому каноническому тезису идею о внезапном озарении в результате интуитивного толчка. Вскоре более каноническая северная ветвь пришла в упадок и практически заглохла, а идеи Хуэй-нэна, нашедшие отражение в известной "Сутре шестого патриарха", стали основой для последующего развития-секты в ее китайском (чань) и японском (дзэн) вариантах.

Чань буддизм был плотью от плоти Китая, так что многие авторитетные специалисты считают его китайской реакцией на индийский буддизм. Действительно, учению чань были присущи трезвость и рационализм китайцев, которые оказались напластованы на глубочайшую мистику индо-буддизма. Начать с того, что чань-буддизм низвергал все канонические буддийские ценности. Не следует стремиться к туманной нирване, учил он, едва ли там, да и вообще в будущем кого-нибудь ожидает что-либо заманчивое. Стоит ли ограничивать себя всегда и во всем во имя неопределенной перспективы стать буддой или бодисатвой? Да и зачем все это, для чего?! Надо обратить свои взоры к жизни, научиться жить, причем жить именно сейчас, сегодня, пока ты жив, пока ты можешь взять от жизни то, что в ней есть.

Казалось бы, это рационалистический эгоизм, гедонизм, вообще не имеющий отношения к религиозной мысли и к этическим идеалам. Но нет! Здесь не идет речь о чувственных наслаждениях, которые, кстати, отвергаются и буддизмом, и конфуцианством. Чань-буддизм звал к иному. Как бы воскресив в китайской мысли идеи раннего философского даосизма и многократно обогатив эти идеи за счет неисчерпаемых глубин индийской мистики, он призывал своих последователей не стремиться вперед, не искать Истину и не пытаться достичь нирваны или стать Буддой. Все это прах и суета. Главное в том, что Истина и Будда всегда с тобой, они - вокруг тебя, надо только уметь их найти, увидеть, узнать и понять. Истина и Будда вокруг и во всем - в пении птиц, в нежном шелесте листвы, в дивной красоте горных хребтов, в умиротворенной тиши озера, в сказочной строгости природы, в разумной сдержанности церемониала, в очищающей и просветляющей силе медитации, наконец, в радости труда, в скромном величии простой физической работы. Кто не видит Будды и Истины во всем этом, тот не сможет найти их ни на небе, ни в раю, ни сегодня, ни в отдаленном будущем. Словом, нужно уметь жить, познавать жизнь, радоваться ей, воспринимать ее во всем ее богатстве, многообразии и красоте.

Чань-буддизм ставил в центр своего внимания свободного от обязанностей и привязанностей человека, готового отрешиться от мирских забот и посвятить всего себя умению и искусству жить, но жить только для себя (в этом индийская традиция в чань-буддизме решительно восторжествовала над китайской). Познать истины чань-буддизма и принять его принципы было непросто, для этого требовалась специальная длительная подготовка. Подготовка и посвящение обычно начинались с парадоксов. Первым из них было решительное отрицание знаний, особенно книжных, канонических. Одна из основных доктрин чань гласила, что основанный на писаных догмах интеллектуальный анализ не проникает в сущность явления и не способствует успеху в постижении Истины. Зачем напрягать ум и тем более загружать его книжной мудростью, когда можно дать полный простор интуиции и самовыражению и полностью отринуть каноны и авторитеты?! Именно так следует понимать ставший хрестоматийным завет известного мастера чань-буддизма И-сюаня (IX в.):

"Убивайте всех, кто стоит на вашем пути! Если вы встретите Будду - убивайте Будду, если встретите патриарха - убивайте патриарха!" Иными словами, ничто не свято перед лицом великого сосредоточения индивида и внезапного его озарения и просветления, постижения им Истины.

Как постичь Истину? Этот вечный вопрос мыслителей чань-буддизм решал до удивления просто и парадоксально. Истина есть озарение. Оно нисходит на тебя внезапно, как интуитивный толчок, как внутреннее просветление, как нечто, что нельзя выразить словами и образами. К постижению и принятию этого озарения нужно готовиться. Однако и подготовленный человек не гарантирован, что постигнет Истину. Он должен терпеливо ждать своего часа. Еще вчера, еще минуту назад он мучительно размышлял и терзался, стремясь постичь непостижимое, но вдруг его посетило нечто - и он сразу все понял, постиг Истину.

В практике чань- и дзэн-буддизма обычно использовали различные методы искусственного стимулирования внезапного прозрения - резкие окрики, толчки, даже удары, которые неожиданно обрушивались на погруженного в транс и задумавшегося, ушедшего в себя человека. Считалось, что в этот момент человек должен особенно остро среагировать на внешнее раздражение и что именно в этот момент он может получить интуитивный толчок, на него можетснизойти озарение, просветление.

В качестве средства стимулирования мысли, поиска, напряженной работы мозга чань-буддизм широко использовал практику загадок (гунъань, яп. коан). Постичь смысл коана посредством логического анализа невозможно. Вот пример: "Удар двумя руками - хлопок, а что такое хлопок одной ладонью?" Между тем абсурдность и нелепость таких коанов для чань-буддистов были лишь кажущимися, чисто внешними. За этим внешним следовало искать глубокий внутренний смысл, находить наиболее удачный, нередко парадоксальный ответ, на что у начинающих подчас уходили долгие годы, на протяжении которых оттачивалось мастерство ученика. Готовясь к посвящению в мастера, он должен был уметь быстро раскрывать сложные логические хитросплетения.

Еще одним важным и парадоксальным методом поиска Истины и подготовки посвященного к озарению, к интуитивному толчку были диалоги-вэньда (яп. мон-до) между мастером и его учеником. В процессе этого диалога, когда обе стороны обменивались друг с другом лишь краткими репликами, зачастую внешне почти лишенными смысла, значение имели не столько сами слова, сколько общий контекст, даже внутренний подтекст диалога. Мастер и ученик вначале как бы настраивались с помощью случайных взаимных сигналов на общую волну, а затем, задав друг другу тон и код беседы, они начинали диалог. Цель его - вызвать в сознании настроенного на волну мастера ученика определенные ассоциации, резонанс, что в свою очередь служило подготовке ученика к восприятию интуитивного толчка, озарения, просветления.

Чань-буддизм оказал огромное влияние на развитие китайской, японской и всей дальневосточной культуры. Многие выдающиеся мастера литературы и искусства были воспитаны на парадоксах, коанах и идеях этой секты. Однако при всем своем огромном значении в жизни Китая чань-буддизм всегда оставался сравнительно малочисленной эзотерической сектой, располагавшей лишь несколькими известными центрами-монастырями. Более того, с течением времени китайский чань-буддизм понемногу терял свою первоначальную оригинальность и экстравагантность. Подчиняясь общему стилю монашеской жизни, буддийские монастыри-школы чань в позднесредневековом Китае ужесточили дисциплинарные нормы и стремились более строго регламентировать образ жизни чаньских монахов, что в конечном счете заметно сближало чань с иными функционировавшими в Китае сектами-школами буддизма.

Легенда гласит, что буддизм был основан принцем Сиддхартхой Гаутамой (или Шакья-Муни, как называли его буддийские последователи) из Капила-васты, находящейся в Центральной Индии (современный Непал) между 6 и 5 вв. до н. э. У этой религии много сект, из которых три - махаяна ("большая колесница"), тантризм и хинаяна ("малая колесница") - распространены в Китае.
Обычно считается, что буддизм махаяны проник в районы, заселенные ханьцами, где-то около 1 в. н. э. При династиях Вэй и Цзинь (220 - 420) буддизм распространился на довольно большой территории страны. В период Южной и Северной династий (420 - 589) правящие классы поддерживали буддизм переводами буддийских сутр, строя храмы и монастыри, создавая пещеры. Влияние буддизма чувствовалось повсеместно.
В это время появилось много знаменитых монахов, ученых, преподавателей. При династиях Суй и Тан (581 - 907) буддизм достиг высшего расцвета. По мере того как буддизм пускал корни в китайском феодальном обществе, он смешивался с конфуцианством и даосизмом, становясь таким образом важной частью жизни высших слоев.

Буддизм обладал большой притягательностью, поэтому его идеи оказали существенное влияние на философию" этику, литература искусство и т. д. Буддизм широко распространился и в районах национальных меньшинств.
Последователи буддийской секты, известной под названием ламаизм, проживают главным образом в местах, заселенных тибетцами, монголами, ту, цян и югурами. В 7 в. царь Сонцзэнгампо из Тубо (древнее название Тибета) под влиянием двух своих жен - принцессы Вэнь Чэн из танского императорского рода и принцессы Бхрикути из Непала - принял буддийскую веру. К 8 в. в Тибет пришли индийские монахи, распространяющие тантризм - эзотерическую форму буддидзма.
Тантризм, махаяна и бон (древняя религия Тибета), перемешавшись, образовали ламаизм. В 14 в. Цзонкаба видоизменил ламаизм, а позднее во главе такой религии стали два его основных последователя - первый далай-лама и первый панчен-лама. В 14-15 вв. ламаизм проник из Тибета в Сычуань, Цинхай, Ганьсу и Монголию.
Хинаяна ("малая колесница") пришла в Южный Китай из Бирмы в 13 в., и в настоящее время ее последователями являются в основном представители национальных меньшинств в провинции Юньнань - тай, буланы, бэнлуны, ва.

тантризм вроде бы раньше отдельно не выделяли, деление было на хинаяну и махаяну...
А не попадалась ли на глаза какая-то хорошая систематизация видов и аналитическое сравнение особенностей?

Не надо торопиться, все будет. )
Мы медленно спустимся с горы и...

Распространяясь и укрепляясь, буддизм подвергался значительной китаизации. Вообще китайская конфуцианская цивилизация уникальна по степени устойчивости, приспособляемости, способности к регенерации и сопротивляемости внешним воздействиям. Всякая иноземная идеология, сколь бы мощной и всеохватывающей она ни была, проникая в Китай, неизбежно подвергалась такой сильной трансформации и китаизации, что в конце концов возникала достаточно оригинальная система идей и институтов, приспособившаяся к привычным китайским принципам, понятиям и нормам и лишь в самых общих чертах напоминавшая первоначальную идеологию. Это свойство китайской цивилизации проявилось на примере буддизма.

Уже в IV в. китайские буддисты, например Сунь Чо, пытались доказать, что Будда - это воплощение Дао. Подчеркивая, что главное в их учении - это высокие моральные стандарты (доброта, терпение, добродетель), они весьма уважительно относились к конфуцианскому принципу сяо. Соответственно изменялись, причем нередко неосознанно, автоматически, отдельные строки из сутр: например, вместо фразы "жена заботится об удобствах для мужа" писали - как на то обратил внимание японский ученый X. Накамура - более естественную для китайца "жена почитает мужа". Показательно, что китайские буддисты, воздвигавшие на свои деньги в пещерных храмах ступы или статуи в честь будд и бодисатв, как правило, сопровождали эти свои дары надписями в типично китайско-конфуцианском духе (например, "молим о спасении душ наших драгоценных предков таких-то").

Изменения коснулись и других сторон. Так, на авансцену в китайском буддизме вышли те идеи, принципы и будды, которые более всего соответствовали традиционным китайским нормам, идеалам и представлениям. Начало таким изменениям положил знаменитый Дао-ань (312-385) - первый известный китайский патриарх буддизма, основатель монастыря в Сяньяне. Образованный конфуцианец, он увлекся буддизмом и вскоре стал его блестящим знатоком и активным проповедником. На основе заповедей Винаяпитаки, многие тексты которой Дао-ань сам перевел на китайский, он собственноручно составил образцовый монастырский устав. С его именем связаны многие переводы и комментарии к китайским буддийским текстам, составление первого каталога переведенных сутр.
Он ввел для китайских буддийских монахор фамильный знак Ши- из китайской транскрипции рода Гаутамы (Шакья). Однако вершина деятельности Дао-аня в ином. Он основал культ будды грядущего Майтрейи (Милэфо), с приходом которого многие поколения китайских буддистов связывали свои надежды на лучшее будущее и на всеобщее благоденствие, так же как христиане со вторым пришествием Христа, а мусульмане с Махди. Не раз вожди китайских крестьянских движений объявляли себя или своих сыновей возродившимися Маитрейями, а культ Милэфо в Китае занимал центральное место в идеологии многих тайных обществ.

Вторым после Дао-аня авторитетом китайских буддистов был Хуэй-юань (334-417), тоже конфуцианец, прошедший через увлечение даосизмом и примкнувший затем к буддизму. Основанный им монастырь Дунлинь-сы в провинции Цзянси пользовался большой известностью и влиянием, собирал в своих стенах лучшие умы страны.
Однако, в отличие от Дао-аня, Хуэй-юань был скорее блестящим популяризатором буддизма, нежели ученым его знатоком. Китаизация буддизма в его деятельности проявилась в установлении культа будды Запада - Амитабы, покровителя "Западного рая", "Чистой земли", чем было положено начало китайскому, а затем и японскому амидизму. Культ Амитабы, как и культ Майтрейи, в Китае всегда тесно связывался с мечтами о светлой жизни и райском будущем. Во взаимодействии с последователями Майтрейи китайские амидисты, прежде всего сторонники секты Цзинту ("Чистая земля"), участвовали в деятельности тайных обществ и в революционных крестьянских восстаниях.

Трансформация буддизма на китайской почве заставила эту религию приспособиться к социальной структуре Китая, к нормам и запросам традиционного китайского общества. В частности, это проявилось в том, что это учение, как и другие религиозные доктрины Китая, выступало в различных своих ипостасях по отношению к образованным верхам и к крестьянским низам.

Буддизм для низов (народный) быстро стал своего рода разновидностью китайского даосизма. Буддийский монах бок о бок с даосским отправлял несложные обряды, принимал участие в ритуалах и праздниках, охранял буддийские храмы и кумирни, служил культу многочисленных будд и ботисатв, все больше превращавшихся в обычных богов и святых. Кроме будд Майтрейи и Амитабы, Ставших центральными фигурами в китайском буддизме, особой популярностью в Китае пользовалась бодисатва Авалокитешвара, знамени-, тая китайская Гуань-инь, богиня милосердия и добродетели, покровительница страждущих и несчастных. Эту богиню по ее популярности и функциям можно сравнить с девой Марией в христианских странах.
Примерно с VIII в., приобретя женское обличье (ранее в Китае, как и в Индии, бодисатва Авалокитешвара считался мужчиной), Гуань-инь превратилась в богиню-покровительницу женщин и детей, материнства, богиню-подательницу детей. Это сыграло существенную роль в ее известности. Храмы в ее честь стали создаваться по всей стране, причем они никогда не пустовали, а алтари в этих храмах всегда были полны даров и приношений.

Зачислив в свой пантеон многочисленных будд, бодисатв и буддийских святых, простой народ в Китае принял главное в буддизме - то, что было связано с облегчением страданий в этой жизни и спасением, вечным блаженством в жизни будущей. Имевшие отношение к ним основные нормы и культы, буддийские праздники и чтения заупокойных сутр, а также многие элементы магии, даже эротики (тантризм)-все это вместе с армией малообразованных монахов и послушников, знакомых лишь с самыми элементарными принципами учения, легко укрепилось в жизни Китая, стало ее естественной интегральной частью и вполне удовлетворяло запросы простых китайцев.

Верхи же китайского общества, и прежде всего его интеллектуальная элита, черпали из буддизма значительно больше. Делая упор на философию этого учения, на его метафизику, они нередко пренебрегали его обрядовой стороной и магической практикой. В уединенных кельях и больших библиотеках крупных буддийских монастырей они погружались в полуистлевшие тексты, изучали сутру за сутрой, стремясь найти что-то новое, важное, сокровенное, тайное, применить это в новых условиях, приспособить к китайской действительности.
На основе синтеза идей и представлений, извлеченных из философских глубин буддизма, с традиционной китайской мыслью, с конфуцианским прагматизмом и возникло в Китае одно из самых интересных и глубоких, интеллектуально насыщенных и пользующихся до сих пор немалой привлекательностью течений мировой религиозной мысли - чань-буддизм (яп. дзэн).

Последние темы посвящены так или иначе буддизму...

Я сейчас вернулась из длительного путешествия по 3м странам, где главенствующая религией является буддизм - Тайланд, Лаос и Камбоджа. В 4ой стране, которую я посетила за это путешествие, буддизм исповедуют добрая половина населения - Вьетнам.
Притом, в Тайланде и Лаосе буддисткое послушничество является обязательным для ВСЕХ молодых мужчин - срок минимальный от 2х месяцов, до нескольких лет. Как у нас всеобщая воинская повинность, так в Тае и Лаосе - повсеместная буддисткая практика.
Каковы впечатления? Впечатления самые хорошие.

Перемедитировавшая тайско-лаоская братия... очень тактична, отзывчива, неукоснительно соблюдает и чувствует личное пространство. Во Вьетнаме этого нет, впечатление от страны - как от худших из этих четырех именно из-за поведения населения.

Во Вьентьяне -столице Лаоса - мы жили в отеле, рядом с которым располагались 5 действующих старинных буддистких монастырей. Из окна гостиницы было видно, как послушники в оранжевых тогах метут монастырский двор. Я ходила вечерами в дацан учавствовать вместе с монахами и послушниками в вечерней службе. Я там была единственная женщина да еще и без соответствующей одежды, но кивком головы мне разрешили поучавствовать в совместной молитве, и я присоединилась.

И особо сильное впечатление от посещения старинных камбоджийский индуистких, а затем переоборудованных в буддистские храмов Ангкора (старинной Хмерской империи 10-12 веков).

С одной стороны, я пересытилась буддисткой символикой - ее в этих страна ОЧЕНЬ много, что потом это начинает утомлять. Наши купола-с-энд-балалайкас не идут ни в какое сравнение по количеству позолоченных лежачих, стоячих, сидячих, танцующих статуй Будд, расположенных буквально повсеместно.
С другой стороны, совершенно очевидено благотворное влияние буддизма на поведение населения. Больше буддизма - чувствительнее и культурней ведет себя население. Меньше буддизма - сразу резко все портится... )

Ну, что здесь скажешь? Ну разве что
ОМ МАНЕ ПАДЕ ХУМ... )

Думаешь, только из-за буддизма они такие культурные?

Тем более культурными в широком смысле слова это назвать нельзя. Культурный подразумевает еще и хорошее образование. Но с образованием там --- ой, мама-дорогая!
В этих странах рано начинают работать - в магазинах ночных работают продавцами почти дети лет 10-13. Ночными портье в гостиницах тоже частенько почти дети работают. В результате, продавцы не умеют считать, таксисты не могут читать карт. Безграмотность повсеместная чувствуется.
Но! Там где много буддизма, люди ОЧЕНЬ чуствительны - чувствуют и соблюдают личное пространство. Очень добры и предупредительно отзывчивы. Тактичны.

У меня потрясающие случае были в Тае. Закончился бензин на дороге, когда ехала на мопеде, целая история была, насколько трогательно мне помогали местные разжиться бензином.

Когда ехала на велике поздно вечером, приостановился джип и очень трогально несколько километров ехал за мной, подсвечивая мне фарами темную дорогу.

И совсем удивительный случай. Не спалось ночью и в 4 часа утра пошла прогуляться. Народу никого, темно к тому же.
Меня встретил полицейский и ходил за мной где-то полчаса, фонариком подсвечивал мне дорогу. Потом у меня не выдержали нервы от такого трогального экскорта. И я пошла в гостиницу спать. )

такую трогальную заботу о ближнем? Увы, не часто.

Мне кажется это результат буддистких медитаций - чувствительность и готовность воспринимать чужую проблему как свою собственную.

такое поведение можно было бы еще объяснить тем, что король сам сильно заботится о своих подданных и всячески культивирует заботу граждан друг о друге.

Но в Лаосе государство вмешивается в жизнь граждан неотчетливо. А доброта, тактичность и взаимопомощь там на не менее высоком уровне. Значит, дело не в короле и не в государстве, а в буддизме.

Буддизм - хорошая практика. Результаты ее неоспоримо выражены в поведении ее адептов.

Но некоторые тянущиеся из глубины веков традиции стали нерациональными суевериями.

Буддисткий монах с восходом солнца берет чашу и выходит на прогулку собирать пожертвования. Так повелось из глубины веков.
Когда население начинало активничать с восходом солнца, такое поведение было вполне понятно и рационально - монах встает вместе со всеми и идет на рыночную площадь собирать подаяние.
А сейчас? Приехали в Бангкок с пять утра на междугороднем автобусе из Чампона. Город СПИТ! Большой спящий каменный мешок. По городу ходят только монахи в оранжевых тогах с большими чашами для подаяний. Кто им сможет подать что-нибудь съестное? Продуктовых рынков нет. Магазины в основном государственные откроются через несколько часов и вряд ли продавцы станут что-то отдавать из магазинных запасов. Учет и контроль, знаете ли. Однако, нелепая нерациональная традиция сохраняется.

И самое нелепое, что монахи, как я прочитала в описании, не могут ничего есть после часу дня.
В старину это было бы объяснимо. Холодильников не было. Климат жаркий. Монахи питаются только подаянием.
Соответственно, съесть все собранное утром до 13. 00 было вполне логично. А сейчас? Холодильники есть. И вопрос подаяний решен, наверняка, как-то иначе. Должны быть лазейки.

Но есть после 13. 00 нельзя. А как я прочитала об этом правиле, мне что-то пожить в монастыре пару неделек-месяцок, как я собиралась, сразу расхотелось. )

В общем, пришлось мне самой медитировать. ) Своими старыми ДОбуддисткими методами. )

Слаб человек. Уж после часу дня и поститься не может.
Впрок надо есть, с утра. И побольше, побольше. )))

ты за меня порадуешься, что у меня хватило духа и рацио не поддаться старинным суевериям. )))

Ванг-Виенг. Горный городок в Лаосе - столица бэкпекеров (людей с рюкзаками) и расширятелей сознания (ой;)

Полшестого утра. Возвращаемся с дискотеки. По дороге забредаем в буддисткий монасрырь.
Городок спит. Мы - медведи-шатуны - еще нет. А в буддистком монастыре уже проснулись. ) Монашки копаются по своим делам в саду, в постройках и т. п. С нашим приходом все похватали чаши и сделали вид, что собирают пожертвования.
Тоже проформа какая-то, так как что у нас нет ничего съедобного было очевидно. Но все дружно похватали чашки и соблюли протокол.

Почему-то так трогательно это вспоминается. )

Я радуюсь, что у тебя хватило духа и рацио и ты не пошла просить подаяния утром. ))

Студенты раскапывают захоронение

Момент вскрытия деревянного саркофага

Деревянный Бумхан

Бумхан везут в грузовике

В центре Амгалан Дабаев

Лама прикасается к телу

Медэксперт

Святыню ввозят в дацан

Тело ламы посыпано солью

У древнеегипетских фараонов мозг удаляли через нос железным крючком. Затем разрезали живот, удаляли внутренности, промывали пальмовым вином и заполняли полость живота порошком из глины, извести, калия, натрия, смолы, кореньев и воска.
Потом тело погружали в сосуд с воском и смолой и несколько дней держали на слабом огне, после чего обрабатывали дубильными веществами, высушивали и обвивали бинтами.

Этой процедуре подвергались тела короля Франции Людовика XIII, русских царей Александра I и Александра II, императрицы Марии Александровны. Бальзамирование трупов богатых и знатных людей было своего рода модой в Петербурге в 80-х годах XIX века.

Забальзамированному телу хирурга Николая Пирогова больше 120 лет. Оно до сих пор лежит в специальном растворе в украинском селе Вишня под Винницей.

После смерти Ленина решили сохранить тело вождя для потомков. Сначала его предполагали заморозить, но потом все-таки вернулись к проверенному временем способу. Коммунистические лидеры стран Востока - Хо Ши Мин, Ким Ир Сен и Мао Цзэдун - тоже до сих пор лежат в своих саркофагах.

Сталина после XX съезда КПСС вынесли из мавзолея и предали земле. Та же участь постигла и болгарского лидера Георгия Димитрова в начале 90-х годов.

В Иволгинском дацане - резиденции Хамбо ламы - не чураются благ цивилизации. Ламы пользуются сотовыми телефонами, ездят на праворульных "японках", а мантры транслируются на весь монастырь из мощных колонок.

Можно было бы предположить, что святая находка - это шанс российских буддистов заявить о себе, привлечь толпы туристов со всего света. Появятся первоклассные гостиницы для иностранных паломников, заасфальтируют дороги для комфортабельных автобусов, отстроят новый аэропорт. Ведь буддистов на земле без малого миллиард.
Но Хамбо-лама двадцать четвертый Дамба Аюшеев начисто разрушил мои фантазии насчет буддийских Нью-Васюков.

- Мне лично реклама не нужна, - заметил он. - Мы не собирали и не будем собирать пресс-конференции. И к телу Хамбо-ламы туристов пускать не будем. Для вас мы сделали исключение - хорошая газета. Так и запишите: моя задача - сохранить тело для потомков. И паломники будут только мешать...
Сегодняшние ламы имеют уникальную возможность встретиться со своим учителем. Хамбо-лама Итигилов как бы пронес в своем нетленном теле свет учения через десятилетия геноцида против российских буддистов. И это хороший знак!

- Ну, а как такое возможно, что тело не испортилось? - задаю вопрос.

- Он готовился к смерти. Очищал и сознание, и тело. Вот и результат, - ответил Хамбо-лама двадцать четвертый.

Кстати, после эксгумации студенты дацана резко повысили успеваемость. Учителя считают явление Итигилова мощным стимулом к самосовершенствованию.

- А может ли сознание Итигилова вернуться в тело, - спрашиваю у пресс-секретаря Хамбо- ламы Бориса Дондокова.

- Может, - отвечает он. - Но Йогин (специалист по медитации) никогда не пойдет на воскрешение старого умершего тела.

- А почему? Ведь тогда чудо будет неоспоримым.

- А потому что они такие - Йогины. - И Дондоков посмотрел куда-то вдаль.

Обращаюсь к ученым: когда сделаете анализы и ответите, что же за метод консервации был применен?

- А зачем? - удивляется Игорь Вологдин. - Что это даст человечеству на практике? Да и надо уважать чувства верующих. Чтобы провести всестороннюю экспертизу, придется изымать святыню, вскрывать ее. Никто на это не пойдет. Пусть чудо остается чудом!

Скрипучая лесенка на второй этаж. Хранитель тела Бимба (тот самый, которому снился патриарх) долго ковыряется в замке. Открывает маленькую дверцу, но внутрь меня не пускает:
- Понимаете, надо изгнать злых духов. Пока здесь постойте.

За заветной дверцей гортанное пение мантры. Зазвенел колокольчик. В голове проносятся кадры из фильма "Мумия". Кто его знает, вдруг Хамбо-лама оживет? Такую возможность монахи не исключают - тело-то в порядке. Наконец меня приглашают войти. Следом за мной Бимба своим колокольчиком звенит над ухом, изгоняет злых журналистских духов.
В маленькой комнатке запах благовоний и стеклянный куб. За стеклом гора тряпок. В полумраке начинают проступать контуры сидящего человека. Становится немного жутко.
- Вы первый из журналистов, кому позволено лицезреть чудо, - не без гордости заявляет маленький Бимба.
Витрину открывают, тряпки снимают. Вот он - Великий Хамбо-лама!

Я часто покупаю воблу к пиву. Разбираюсь в степенях посола. Могу по внешнему виду отличить свежую рыбку от прошлогодней. И ответственно заявляю: Хамбо-лама не засолен! Руки его мягкие, хоть и холодные. Глаза закрыты. На почти лысой голове небольшие волоски, частью седые. Можно подумать: человек спит. Рядом в саркофаге стоит его прижизненная фотография. Сомнений нет - это он. Монахи молятся, прикасаясь лбами к саркофагу. Для них это праздник - увидеть по случаю свое божество.

За стеклом обычный градусник. На нем плюс пять. Прошел месяц после эксгумации. Поначалу эксперты сомневались - давали трехдневный срок хранения тела. Теперь опасения позади. В Москве целый институт - ВИЛАР - трудится над сохранностью Ильича. А тут один человек захотел - умер. Захотел - сохранил свое тело для потомков.

Кстати, для протокола - читать весьма интересно. Большое спасибо.

Просто малое количество комментариев, очевидно, связано с тем что тут "Гыыы крута ЛОЛ" говорить несколько неуместно.

Ты в подавляющем меньшинстве (из тех, кто сказал "спасибо").

"малое количество комментариев"
Ну да, темы вроде не предполагают пустозвонства.
Но, свои соображения излагать вполне можно, никто не мешает.

мне кажется, что не надо было человека растягивать на столько тем. в одну все слить и все. а так, тема интересная, но старая)

Насчет "тема старая".
Ну, не все знают-то.

"не надо было... растягивать на столько тем"
А вот здесь все хуже. И вот почему - очень немногие могут удерживать сколь-нибудь длительно удерживать канву темы, да и просто внимательно читать.
В этом я убеждался неоднократно.
Так что лучше понемногу, так хоть что-то откладывается.
Надеюсь. )

несколько отдельных постов на одну тему))) тогда Домик надо назвать - Хамбо Лама, а тебя Бимба))) шутка конечно)))

Остался еще один пост. )

ты умеешь успокаивать людей)

Да, я знаю. ))

Под крышкой бумхана оказалась соль. Ее разгребли. Голова Итигилова была замотана холщовым бинтом.

- Разматываем? - спросил зав. отделением медицинской криминалистики республиканского Центра судмедэкспертизы Игорь Вологдин главного ламу. Лама дал отмашку. За бинтами показалась благородная лысина. "Не может быть!" - только и проговорил эксперт.

- Такого в моей практике еще не было, - рассказывает Игорь Вологдин. - Недавно пришлось вскрывать массовое захоронение репрессированных в тридцатые годы под Читой. Там на поверхность выходила линза вечной мерзлоты. Триста тел все это время лежали при постоянной отрицательной температуре. Состояние отличное. Сложили их на полянке. Через пару часов они стали чернеть. Потом превратились в кашу. А тут температура колебалась от плюс сорока до минус сорока. А гнилостных изменений нет. Мягкие ткани прекрасно сохранились. Осталась и подвижность суставов. А главное - поза сохранена. Это не мумия, это не мощи. Это - неординарное событие, которое мы пока не можем объяснить. Мы только составили акт и положили его на стол президента республики - пусть там решают, чудо это или нет.

Неизвестность порождает слухи. Кто-то говорит, что тело святого заформалинили - вот оно и сохранилось. Или применили классическое бальзамирование. Или засолили как обыкновенную селедку... Судмедэксперты отвергают и то, и другое, и третье. При бальзамировании (вспомните Ленина) выпотрашиваются все внутренности, включая мозг. Остается только оболочка. У тела великого ламы свисает симпатичный животик, следов вскрытия нет. А где взять в 1927 году столько формалина в далекой от цивилизации Бурятии? Соль тоже не может остановить гниения внутренних органов.

Откопанного Хамбо-ламу на обычном грузовичке, но с почестями перевезли в Иволгинский дацан. В бурятском историческом музее выпросили его прижизненное одеяние (то, что было на нем, эксперты разрезали при осмотре). В Иркутске заказали саркофаг из многослойного стекла. Саркофаг установили на втором этаже главного храма дацана. Вход туда строго ограничен даже для местных лам.

Только после разрешения самого Пандита Хамбо-ламы двадцать четвертого Дамбы Аюшеева, мне было позволено лицезреть иволгинское чудо. Только лицезреть - фотосъемка строго запрещена!

Хамбо-лама Итигилов был последним из могикан. Сразу после его смерти в 1927 году Советская власть развернула репрессии против буддистов. Было расстреляно 16 тысяч лам. Остальных сгноили в ГУЛАГе. Итигилов предвидел кровавые события. Как-то он встретил ламу Доржиева, возвращавшегося после паломничества из Индии.
- Зачем ты вернулся, тебя убьют, - пожалел Доржиева Итигилов.
- А ты почему не уезжаешь? - удивился Доржиев.
- Меня они не успеют взять, - задумчиво проговорил Хамбо-лама.

Я встретился с единственным человеком, который помнит Итигилова при жизни.
92-летний историк Бимба Цибиков был ребенком, когда родители взяли его на проповедь.
- Было много народу, - вспоминает Бимба Доржиевич. - Итигилов сидел на троне. Говорил неспешно. Обращался к женщинам. Ходите, мол, в шелковых платках, а на богах одеты простые тряпки. Будьте проще! Его уважали и почитали как великого ламу. Говорили, что в его тело переселился самый первый Пандит Хамбо-лама Дамба-Доржи Заяев. А во время медитаций он даже встречался с самим Буддой! Лам такого уровня в Бурятии сейчас нет.

Итигилов стал готовиться к своей смерти заранее. Сел на специальную диету. Ел только пилюли из целебных трав. И медитировал.

Последняя медитация длилась шесть дней. На седьмой день голова Хамбо-ламы опустилась на грудь. Это был сигнал ученикам, что сознание великого учителя переселилось. Обычно лам кремируют. Но Итигилов завещал похоронить себя, а по прошествии тридцати лет вскрыть могилу и показать свое тело верующим. Итигилова поместили в деревянный ящик-бумхан и засыпали поваренной солью. Погребение прошло без лишних свидетелей.

В 1955 году монахи вскрыли могилу. Итигилов остался нетленным. Завещание учителя до конца так и не выполнили - время было такое, ажиотаж вокруг святого власти не простили бы. И вновь Итигилов был закопан на глубину полутора метров.

А три года назад молодой Унзад-лама из Иволгинского дацана Бимба Доржиев потерял покой. Каждую ночь ему снился Итигилов и просил эксгумировать его.
Нынешнему Хамбо-ламе Дамба Аюшееву двадцать четвертому было нелегко согласиться с молодым ламой. Наконец он пригласил троих авторитетных экспертов из Улан-Удэ, и экспедиция с лопатами и кисточками направилась на кладбище.

есть храм, где представлен нетленный святой - сидит в позе лотоса, как и отошел в мир иной, в оранжевой тоге, коричневая кожа, чуть пузыриться и в дырочку местами.
Сестра империатрицы Александры Федоровны, основавшая Марфо-Мариинскую девичью обитель, тоже не истлела после кончины.
Не очень понятно - особо праведные люди не тлеют после кончины. Это как показатель очень правильного образа жизни и мыслей, но для чего? какие кайфы от этого в загробном мире? Духу за особые заслуги оставляют базу для возвращения, так не возвратишься же в такую вот куколку- зомби? Для его и зачем не совсем понятно.

В этом деле самый интересный вопрос - есть ли загробный мир? )

загробный мир есть, однозначно. За нашим гробом нас самих может не быть, ну а мир то есть какой-никакой. Вот какой, собственно? Вот в чем вопрос.

Позже состряпаем тему.

Рано оставшись сиротой, Даши-Доржо Итигилов воспитывался у зажиточного по тем временам Надмита Батуева в местности Оронгой - ныне Иволгинский район.

Достигнув 16 лет, он отправился на учебу в Анинский дацан Хоринской степной Думы. В те годы этот дацан являлся одним из самых известных по уровню образованности своих лам-священнослужителей. Там он провел около 20 лет, изучая санскрит, тибетский язык, логику, философию. Свои знания буддийских наук Даши-Доржо Итигилов совершенствовал в Цугольском и Агинском дацанах, а также служил в Тамчинском дацане - резиденции Хамбо ламы.
Скорее всего, в одном из них он защитил звание габжи-ламы, что соответствует званию кандидата философских наук. Вернувшись в Янгажинский дацан в местности Оронгой, он стал штатным буддийским философом, занять это место было очень трудно и одновременно почетно, потому что штатные ламы состояли фактически на государственном обеспечении.

В 1904 году Итигилов назначается ширээтэ-ламой Янгажинского дацана. 24 марта 1911 года его выдвинули в числе десяти кандидатов на пост Пандито Хамбо ламы - главы буддистов Восточной Сибири. Грамотой от 11 апреля 1911 года Иркутского губернатора его утвердили в звании Верховного главы всех буддийских дацанов.

Находясь на посту Хамбо ламы, Д.-Д. Итигилов прилагал большие усилия для просветительской деятельности, особенно в деле издания религиозной и светской литературы для мирян.
За свою работу неоднократно награждался медалями от российского правительства и губернатора Восточной Сибири.

В 1913 году Пандито Хамбо лама участвовал по специальному приглашению в праздновании 300-летия Дома Романовых и в освящении буддийского храма в столице Российской империи г. Санкт-Петербурге.
Инициатор постройки этого храма - известный буддийский деятель Агван Доржиев был ближайшим сподвижником и соратником Хамбо ламы Д.-Д. Итигилова. В Санкт-Петербургском дацане был совершен торжественный молебен о здравии и благополучии Дома Романовых.

Известно также, что Хамбо лама Итигилов принимал участие в работе II общебурятского съезда, проходившего в Гусиноозерском дацане в июле 1917 года. По предложению Итигилова съезд рассматривал новое "Положение о ламаистском духовенстве Восточной Сибири".

Уйдя в 1917 году по болезни с поста Хамбо ламы, Д.-Д. Итигилов приложил немало усилий для сохранения и предотвращения погромов дацанов в переломные годы истории нашей страны.

Умер Хамбо лама в 1927 году. Как настоящий буддийский практик, перед смертью он дал последние наставления своим ученикам и попросил их начать читать ради него "hуга Намши", специальную молитву - благопожелание для умершего.
Ученики не осмелились произнести ее в присутствии живого Учителя. Тогда Хамбо лама начал сам читать эту молитву, которую постепенно подхватили его ученики. Читая благопожелание и находясь в состоянии медитации на Ясный Свет Ума, он ушел из этой жизни.

Обретение буддистами Бурятии тела 12-го Хамбо ламы, погребенного 75 лет назад, стало мировой сенсацией. Тем временем Иволгинский дацан далек от всей этой шумихи. Эта Лхаса России, каждый день привлекающая сотни верующих в свои храмы, где находится эта буддийская святыня, живет своей обычной жизнью. И собирается строить новый храм, чтобы предоставить возможность тысячам и тысячам верующих прийти и поклониться Драгоценному Телу Учителя.

Немного истории.
Умирая в 1927 году, Пандидо Хамбо лама перед смертью дал последние наставления своим ученикам и, приняв позу "лотоса" и находясь в состоянии особой медитации, ушел из жизни. Таким и остался по сию пору, извлеченный из могилы. Его тело абсолютно не подверглось тлению! Лама устойчиво сидел в позе лотоса, в которой и скончался.
Республиканские судмедэксперты не могли поверить, что прошло три четверти века. Впечатление было такое, будто Итигилов умер три дня назад. Тело Учителя перевезли в Иволгинский дацан (монастырь), где оно покоится на втором этаже главного храма в стеклянном саркофаге, изготовленном по спецзаказу. Отныне Тело его - главная святыня российских буддистов. Только в дни великих буддийских праздников верующие могут воочию созерцать Драгоценное Тело Учителя, восседающее на троне главного храма пред алтарем с множеством будд. В буддийской практике считалось, что достичь просветления путём медитации можно только на берегах реки Ганг или в горах Гималаев, однако Итигилов доказал, что и в Иволгинской степи можно совершить невозможное.
Только великие буддийские Учителя, уходя из жизни, могут войти в состояние медитации-самадхи и очистить свое тело так, что после смерти оно сохраняется. Это происходит потому, что процесс смерти - угасание жизненных функций тела - находится под сознательным контролем. Но не всякое тело может сохраниться нетленным, утверждает старейший бурятский лама Гэлэк-Балбар.

Можно только предположить, что Хамбо лама Даши-Доржо Итигилов был практиком величайшего уровня, который достиг прямого постижения Пустоты - Великой реальности всех явлений.

Между тем Владислав Козельцев, эксперт Московского центра биомедицинских технологий, занимающегося проблемой сохранением тела Ленина, высказывает предположение, что Итигилов страдал от дефекта гена, ускоряющего разрушение клеточной структуры тела после смерти.

Говорят, будучи главой буддистов, лама совершал торжественный молебен о здравии и благополучии Дома Романовых. Есть также легенды, как он, оседлав лихого скакуна, мог по поверхности реки, аки посуху, мчаться. И в гневе рассекал озеро до самого дна и по дну его скакал до другого берега.

Буддизм в России признан одной из четырех традиционных конфессий, но ни один взрослый житель страны не мог свободно исповедывать свою веру от рождения. Буддистские монастыри или по иному - дацаны - были закрыты в СССР в 30-х годах. Священников-лам отправили в ГУЛАГ.
Возрождение буддизма началось только в 90-е годы. И теперь обстоятельства земной смерти последнего перед гонениями главы буддистской церкви бурятов - пример пастырям и пастве силы духа, которую может дать вера.

Пью, курю, ругаюсь матом... Продолжение здесь -

Вот он, черный пиар и слова, вырванные из контекста!!! Там в оригинале было:

Пью, курю, ругаюсь матом (мне можно, я Гамлета в оригинале читал :) Все - в меру и к месту.

Есть же разница??? Или это только мне кажется, что есть? :)))

)))
А разве там написано - "Пью, курю, ругаюсь матом - не в меру и не к месту" ? )
Легко отделался.)

Буддизм проник в Китай из Индии преимущественно в своей северной форме Махаяны во II в. Процесс его укрепления и развития в Китае был сложен и длителен. Потребовались многие века и огромные усилия поколений проповедников и переводчиков текстов, чтобы выработались и вошли в обиход китайские эквиваленты индо-буддийских понятий и терминов.

Кроме того, многое в буддизме с его восприятием жизни как страдания и зла противоречило распространенным в Китае конфуцианским нормам этики и принципам поведения; только содействие параллельно формировавшегося религиозного даосизма, в свою очередь щедро черпавшего из сокровищницы индо-буддийской мудрости, помогло буддистам укрепиться на китайской земле. Неудивительно, что первые буддийские общины воспринимались в Китае лишь как одна из сект даосизма.

Постепенно буддизм усиливал свои позиции, чему немало способствовала и общая историческая ситуация эпохи Южных и Северных династий (III-VI вв.) с ее кризисами, междоусобицами и неустойчивостью бытия.
В такой обстановке призывы буддистов отрешиться от земной суеты и укрыться за высокими стенами монастыря не могли не показаться привлекательными. В III-IV вв. вокруг столичных центров, Лояна и Чанани, действовало около 180 буддийских монастырей, храмов и кумирен, а к концу V в. в государстве Восточная Цзинь их было уже 1800 с 24 тыс. монахов.

Свободные от налогов и притеснений покровительствовавших им властей, буддийские монастыри притягивали к себе и крестьян, и беглых странников, изгнанных со своей земли кочевниками, и богатых аристократов, искавших покоя и уединения.
Буддизм становился силой, и многие императоры как южных (китайских), так и северных (некитайских, "варварских") династий искали его поддержки, а некоторые признавали его официальной государственной идеологией.

Включивший в сeбя со временем все древние культы и суеверия, верования и обряды, всех божеств и духов, героев и бессмертных, эклектичный и неразборчивый даосизм легко удовлетворял самые разнообразные потрeбности населения.
В его пантеон наряду с главами религиозных доктрин (Лао-цзы, Конфуций, Будда) входили многие божества и герои, вплоть до случайно проявивших сeбя после смерти людей (явился кому-либо во сне и т. п.). Для деификации не трeбовалось ни специальных соборов, ни официальных решений. Любой незаурядный исторический деятель, даже просто добродетельный чиновник, оставивший по сeбе хорошую память, мог быть после смерти обожествлен и принят даосизмом в его пантеон.

Даосы никогда не были в состоянии учесть всех своих божеств, духов и героев и не стремились к этому. Они особо выделяли нескольких важнейших из них, среди которых числились легендарный родоначальник китайцев древнекитайский император Хуанди, богиня Запада Сиванму, первочеловек Паньгу, божества-категории типа Тайчу (Великое Начало) или Тайцзи (Великий Предел). Их даосы и все китайцы почитали особо.

В честь божеств и великих героев (полководцев, мастеров своего дела, патронов ремесел и т. п.) даосы создавали многочисленные храмы, где ставились соответствующие идолы и собирались подношения. Такие храмы, в том числе и храмы в честь местных богов и духов, патронов-покровителей, всегда обслуживались даосскими монахами, обычно по совместительству выполнявшими, особенно в деревнях, функции магов, гадателей, предсказателей и врачевателей.

Специфической категорией даосских божеств были бессмертные. В их число входили знаменитый Чжан Дао-дня (основатель даосской религии, верховный глава злых духов и ответственный за их поведение), алхимик Вэй Бо-ян и многие другие.
Но наибольшей известностью в Китае всегда пользовалась восьмерка бессмертных, ба-сянь, рассказы о которых необычайно популярны в народе и фигурки которых (из дерева, кости, лака), равно как и изображения на свитках, знакомы каждому с детства. С каждым из восьми связаны любопытные истории и легенды.

1. Чжунли Цюань - старейший из восьми. Удачливый полководец ханьского времени, он потерпел поражение только из-за вмешательства нeбесных сил, знавших об уготованной ему судьбе. После поражения Чжунли ушел в горы, стал отшельником, научился тайнам трансмутации металлов, раздавал золото бедным, стал бессмертным.
2. Чжан Го-лао имел волшeбного мула, который за день мог пройти десять тысяч ли, а на время стоянки складывался так, как если бы он был из бумаги, и засовывался в специальную трубочку. Понадобится мул - его вытаскивают, разворачивают, побрызгают водой- и он снова жив и готов к переходам. Чжан жил очень долго, не раз умирал, но каждый раз вновь воскресал, так что бессмертие его вне сомнений.
3. Люй Дун-бинь еще в детстве отличался умом, "запоминал по десять тысяч иероглифов в день". Вырос, получил высшую степень, но под влиянием Чжунли Цюаня увлекся даосизмом, узнал его тайны и стал бессмертным. Его волшeбный меч позволял ему всегда одолевать врага.
4. Ли Те-гуай, как-то отправившись на встречу с Лао-цзы, оставил свое тело на земле под присмотром ученика. Ученик узнал о болезни матери и немедля ушел, а тело патрона сжег. Ли вернулся - его тела нет. Пришлось ему вселиться в тело только что умершего хромого нищего-так и стал он хромым (Ли-"Железная нога").
5. Хань Сянь-цзы, племянник знаменитого танского конфуцианца Хань Юя, прославился тем, что умел предсказывать будущее. Делал он это настолько точно, что постоянно удивлял своего рационалистически мыслящего дядю, признавшего дарование племянника.
6. Цао Го-цзю - брат одной из императриц, стал отшельником и поражал всех знанием тайн даосизма, умением проникать в суть вещей.
7. Лань Цай-хэ - китайский юродивый. Пел песни, собирал милостыню, делал добрые дела, раздавал деньги беднякам.
8. Восьмая, Хэ Сянь-гу, с детства отличалась странностями, отказалась выйти замуж, долгие дни обходилась без еды и ушла в горы, став бессмертной.

Народная фантазия наделила всех ба-сянь чертами волшeбными и человеческими, что сделало их одновременно людьми и божествами. Они путешествуют, вмешиваются в людские дела, защищают правое дело и справедливость. Все эти бессмертные, как и другие духи, боги и герои, хорошо известные в Китае, в своей совокупности отражали различные стороны верований, представлений, желаний и стремлений китайского народа.

Даосизм в Китае, как и буддизм, занимал скромное место в системе официальных религиозно-идеологических ценностей. Лидерство конфуцианства никогда им всерьез не оспаривалось. Однако в периоды кризисных ситуаций и больших потрясений, когда централизованная государственная администрация приходила в упадок и конфуцианство переставало быть эффективным, картина нередко менялась.
В эти периоды даосизм и буддизм подчас выходили на передний план, проявляясь в эмоциональных народных взрывах, в эгалитарных утопических идеалах восставших. И хотя даже в этих случаях даосско-буддийские идеи никогда не становились абсолютной силой, но, напротив, по мере разрешения кризиса постепенно уступали лидирующие позиции конфуцианству, значение бунтарско-эгалитаристских традиций в истории Китая не должно преуменьшаться.
Особенно если принять во внимание, что в рамках даосских или даосско-буддийских сект и тайных обществ эти идеи и настроения были живучи, сохранялись веками, переходя из поколения в поколение, и тем накладывали свой отпечаток на всю историю Китая. Как известно, они сыграли определенную роль и в революционных взрывах XX в.

На протяжении веков даосизм переживал взлеты и падения, поддержку и гонения, а порой, правда на короткие сроки, становился официальной идеологией какой-либо династии. Даосизм был нужен и образованным верхам, и невежественным низам китайского общества, хотя проявлялось это по-разному.

Образованные верхи обращались чаще всего к философским теориям даосизма, к его древнему культу простоты и естественности, слияния с природой и свободы самовыражения.

Специалисты не раз отмечали, что каждый китайский интеллигент, будучи в социальном плане конфуцианцем, в душе, подсознательно, всегда был немного даосом.
Особенно это касалось тех, чья индивидуальность была выражена более ярко и чьи духовные потребности выходили за рамки официальных норм.
Открывавшиеся даосизмом возможности в сфере самовыражения мысли и чувства привлекали многих китайских поэтов, художников, мыслителей.
Но это не было оттоком от конфуцианства - просто даосские идеи и принципы наслаивались на конфуцианскую основу и тем обогащали ее, открывая новые возможности для творчества.

Необразованные низы искали в даосизме иное. Их прельщали социальные утопии с уравнительным распределением имуществ при жесточайшей регламентации жизненного распорядка.

Эти теории играли свою роль в качестве знамени в ходе средневековых крестьянских восстаний, проходивших под даосско-буддийскими лозунгами. Кроме того, с народными массами даосизм был связан обрядами, практикой гадания - и врачевания, суеверий и оберегов, верой в духов, культом божеств и патронов, магией и лубочно-мифологической иконографией.

К даосскому гадателю и монаху шли за помощью, советом, рецептом, - и он делал все, что от него ожидали, что было в его силах. Именно на этом, низшем уровне "народного" даосизма складывался и тот гигантский пантеон, которым всегда отличалась религия даосов.

Усилившись за счет дальнейшей разработки своей теории, даосы в раннесредневековом Китае сумели стать необходимой и незаменимой частью духовной культуры страны и народа.

В эпоху Тан (VII-Х вв.) даосы широко расселились по всей стране. В качестве опорных пунктов даосизма повсюду были созданы крупные монастыри, где ученые даосские маги и проповедники готовили своих последователей, знакомя их с основами теории бессмертия.

Даосские гадатели и врачеватели, получив первоначальное образование, растекались по Китаю и практически сливались с гражданами Поднeбесной, не отличаясь от них ни одеждой, ни образом жизни - только своей профессией. Эта профессия со временем превращалась в наследственное ремесло, так что для овладения им не было нужды в специальном обучении на стороне - требовалось лишь засвидетельствовать свой профессиональный уровень и получить от властей сертификат на право заниматься своим делом.

Даосы в средневековом Китае обслуживали также множество храмов и кумирен, создававшихся в честь многочисленных богов и героев, духов и бессмертных постоянно разраставшегося даосского пантеона.
Они принимали участие в бытовых обрядах, в частности в церемониале похорон.
В раннесредневековом Китае даосизм из преследуемой секты превратился в признаваемую и даже необходимую стране религию. Эта религия заняла достаточно прочные позиции в китайском обществе еще и потому, что она никогда не пыталась соперничать с конфуцианством и скромно заполняла те пустоты в культуре и образе жизни народа, которые оставались на ее долю. Более того, по своему образу жизни слившиеся с народом даосы сами были теми же конфуцианцами, а своей деятельностью они даже укрепляли идеологическую структуру страны.

Сложнее были взаимоотношения даосов с буддистами, проникшими в Китай в начале нашей эры и активно сотрудничавшими с даосами. Помогая буддизму укрепиться на китайской почве, снабжая его терминами и знаниями, даосизм столь же щедро черпал сведения у буддистов и обогащался за счет индо-буддийской культуры.

Даосизм заимствовал у буддистов идеи (представление об аде и рае), институты (монашество); через посредство буддизма познакомился с практикой йогов и т. п. Но по мере того, как буддизм в Китае приобретал самостоятельность, его идеологи со все большим раздражением относились к бесцеремонным заимствованиям со стороны даосов.

Вынужденный отстаивать свое лицо, даосизм пошел на хитрость, выдумав легенду о том, как Лао-цзы, отправившись на запад, достиг Индии и оплодотворил спящую мать Будды. Легенда эта, оформленная в виде специальной сутры "Лао-цзы хуа-ху цзин" (Лао-цзы обращает варваров), оказалась весьма коварной: если принять во внимание ее конец, то все заимствования даосов у буддизма выглядели вполне закономерными. Тем самым даосизм сумел сохранить свое лицо.

Увлечение волшебными эликсирами и пилюлями в средневековом Китае вызвало бурное развитие алхимии. Получавшие средства от императоров даосы-алхимики упорно работали над трансмутацией металлов, над обработкой минералов и продуктов органического мира, выдумывая все новые способы приготовления волшебных препаратов.
В китайской алхимии, как в арабской или европейской, в ходе бесчисленных опытов по методу проб и ошибок совершались и полезные побочные открытия (например, был открыт порох). Но эти побочные открытия теоретически не осмыслялись, поэтому они и не сыграли существенной роли в развитии естественных и технических наук.
Этому, как упоминалось, способствовала и официальная позиция конфуцианства, считавшего наукой только гуманитарные знания в их конфуцианской интерпретации. Неудивительно, что алхимия, как и некоторые другие протонаучные дисциплины, так и остались в руках даосов псевдонауками.

В их числе была и астрология-наука, которой занимались еще древние конфуцианцы. В отличие от конфуцианцев, бдительно следивших за светилами и использовавшие их перемещения и небесные феномены в политической борьбе, даосы видели в астрологии возможности для гаданий и предсказаний.
Хорошо зная небосвод, расположение звезд и планет, даосы составили немало астрологических карт, атласов и календарей, с помощью которых делали выводы о том, под какой звездой человек родился, какова его судьба и т. п.
Став в средневековом Китае монополистами в области оккультных наук, даосы составляли гороскопы и делали предсказания; причем без совета даосского гадателя никто обычно не начинал серьезного дела, а женитьба в Китае всегда начиналась с обмена гороскопами, точнее, с присылки гороскопа невесты в дом жениха.

Одной из популярных оккультных наук была геомантия (фэншуй). Связав небесные явления, звезды и планеты со знаками зодиака и странами света, с космическими силами и символами (Небо, Земля, инь, ян, пять первоэлементов и т. п.), геоманты разработали сложную систему взаимодействия между всеми этими силами и земным рельефом.
Только при благоприятном сочетании нeбесных сил участок земли считался подходящим для строительства, устройства могилы или приобретения в собственность. Даосская геомантия всегда имела успех: даже самые утонченные, рафинированные и презиравшие суеверия конфуцианцы не пренебрегали ею.
Напротив, в необходимых случаях они обращались к даосам-гадателям за советом и содействием. Даосские гадатели обставляли всю процедуру гадания с величайшей тщательностью и серьезностью. Показательно, что компас, одно из величайших изобретений китайцев, появился именно в недрах геомантии и для ее нужд, т. е. для ориентировки на местности.

Много сделали даосы для китайской медицины. Опираясь на практический опыт знахарей-шаманов и придав этому опыту свои мистические выкладки и магические приемы, даосы в процессе поисков бессмертия познакомились с анатомией и функциями человеческого организма.
Хотя научную основу физиологии человека они не знали, многие их рекомендации, лечебные средства и методы оказывались достаточно обоснованными и давали положительные результаты. Однако следует заметить, что сами даосы, да и их пациенты, всегда больше надежд возлагали не на лекарственные препараты, а на сопровождавшие их магические приемы и заклинания, на обереги и талисманы, на волшебные свойства некоторых предметов, например, бронзовых зеркал, выявлять нечистую силу.
Кстати, все болезни даосы считали наказанием за грехи, и больные для своего блага должны были не столько лечиться, сколько "очищаться" с помощью даосского мага.

какая то статья... стремная) не то, чтобы вранье, просто свалка из слов)

Что ты имеешь в виду? Подробнее можешь?

могу) в статье нет никаких фактов, но много утверждений. при таком богатом выборе информации, не понятно, почему выбор пал на эту, откровенно слабую, в информационном смысле, статью. хочется больше "мяса"))) писатель)

Ты отлично знаешь, что здесь я не выступаю писателем.)
Все статьи я слямзил из инета. )

конечно понимаю) я же не ругаю, просто говорю, что при таком обилии статей на эту тему, не стоило выбирать самую невнятную)

28 лет, Москва -

Тело человека являет собой микрокосм, который в принципе следует уподобить макрокосму, т. е. Вселенной. Подобно тому, как Вселенная функционирует в ходе взаимодействия Нeба и Земли, сил инь и ян, имеет звезды, планеты и т. п., организм человека - это тоже скопление духов и божественных сил, результат взаимодействия мужского и женского начал.

Стремящийся к достижению бессмертия должен прежде всего постараться создать для всех этих духов-монад (их 36 тыс.) такие условия, чтобы они не стремились покинуть тело. Еще лучше - специальными средствами усилить их позиции, дабы они стали преобладающим элементом тела, вследствие чего тело дематериализуется и человек становится бессмертным. Но как достичь этого?

Прежде всего, даосы предлагали ограничение в еде - путь, до предела изученный индийскими аскетами-отшельниками. Кандидат в бессмертные должен был отказаться вначале от мяса и вина, потом вообще от любой грубой и пряной пищи (духи не выносят запаха крови и вообще никаких резких запахов), затем от овощей и зерна, которые все же укрепляют материальное начало в организме. Постепенно удлиняя перерывы между приемами пищи, следовало научиться обходиться совсем немногим - легкими фруктовыми суфле, пилюлями и микстурами из орехов, корицы, ревеня и т. п.
Специальные снадобья готовились по строгим рецептам, ибо их состав определялся и магической силой ингредиентов. Следовало также научиться утолять голод с помощью собственной слюны.

Другим важным элементом достижения бессмертия были физические и дыхательные упражнения, начиная от невинных движений и поз (позы тигра, оленя, аиста, черепахи) до инструкций по общению между полами.
В комплекс этих упражнений входило постукивание зубами, потирание висков, взъерошивание волос, а также умение владеть своим дыханием, задерживать его, превращать его в едва заметное - "утробное". Влияние физической и дыхательной гимнастики йогов и вообще системы йогов здесь проявляется достаточно отчетливо.

Однако даосизм был все-таки китайским учением, даже если на него и было оказано определенное воздействие извне. И это нагляднее всего проявляется в том, сколь большое значение даосская теория достижения бессмертия придавала моральным факторам. Причем морали именно в китайском смысле - в плане добродетельных поступков, демонстрации высоких моральных качеств.
Чтобы стать бессмертным, кандидат должен был совершить не менее 1200 добродетельных акций, при этом даже один безнравственный поступок сводил все на нет.

На подготовку к бессмертию должно было уходить немало времени и сил, фактически вся жизнь, причем все это было лишь прелюдией к завершающему акту - слиянию дематериализованного организма с великим Дао. Эта трансформация человека в бессмертного считалась очень непростой, доступной лишь для немногих.
Сам акт перевоплощения почитался настолько священным и таинственным, что никто его не мог зафиксировать. Просто был человек - и нет его. Он не умер, но исчез, покинул свою телесную оболочку, дематериализовался, вознесся на нeбо, стал бессмертным.

Наученные судьбой своих предшественников, казненных императорами Цинь Ши-хуанди и У-ди, даосы усердно разъясняли, что видимая смерть - это еще не доказательство неудачи: вполне вероятно, что умерший вознесся на нeбо и достиг бессмертия. В качестве аргумента даосы умело пользовались легендами, в обилии созданными ими же.
Вот, например, легенда о Вэй Бо-яне, авторе одного из ханьских трактатов о поисках бессмертия. Рассказывают, будто он изготовил волшeбные пилюли и отправился с учениками и собакой в горы, дабы там попытаться обрести бессмертие. Сначала дали пилюлю собаке - она издохла; это не смутило Вэя - он принял пилюлю и упал бездыханным. Веря в то, что это лишь видимая смерть, за ним последовал один из учеников - с тем же результатом. Остальные вернулись домой, чтобы потом прийти за телами и похоронить их. Когда они ушли, принявшие пилюли воскресли и превратились в бессмертных, а не поверившим своим спутникам оставили соответствующую записку.

Самое интересное в легенде - ее назидательность:
именно после смерти и наступает бессмертие, поэтому видимую смерть можно считать мнимой. Такой поворот в даосском культе бессмертия был закономерен.
Ведь императоров, поощрявших даосов и покровительствовавших им, интересовали отнюдь не изнуряющие посты и самоограничения. Они не стремились научиться питаться слюной - их интересовали именно пилюли, талисманы и волшeбные эликсиры. И даосы старались угодить своим царственным патронам.

В китайских летописях упоминается, что в IX в. четверо императоров династии Тан преждевременно покончили счеты с жизнью именно из-за употрeбления даосских препаратов. Конечно, запись в официальном (конфуцианском) источнике - еще не убедительное доказательство.
Однако нет оснований и сомневаться: для образованных и рационалистически мысливших конфуцианцев шарлатанство даосских магов и легковерие правителей были очевидны, что и оказалось зафиксированным в источниках. При этом весьма вероятно, что некоторые танские императоры не воспринимали такого рода смерть как свидетельство неудачи - возможно, они тоже верили, что это путь к подлинному бессмертию.
Однако стоит заметить, что случаи смерти от злоупотрeбления пилюлями были нечасты, причем скорей среди поверивших даосам и страстно желавших бессмертия императоров, чем среди самих даосов.

"Государство" даосских пап-патриархов, передававших свою власть по наследству, просуществовало в Китае вплоть до недавнего времени (63-й даосский папа из рода Чжанов после 1949 г. переехал на Тайвань).
Вначале оно было строго организовано и состояло из 24 религиозных общин, возглавлявшихся наследственно правившими "епископами".
Вся власть в каждой из общин принадлежала группе духовных наставников-даосов во главе с "епископом", причем все сектанты повиновались им беспрекословно. Жизнь в общинах даосов была организована таким образом, чтобы каждый мог очиститься, покаяться и, пройдя через серию постов и обрядов, подготовить себя к бессмертию.

Во время поста Тутаньчжай (пост грязи и угля), который вначале предназначался для кающихся в грехах больных, а позже стал общим для всех, сектанты мазали лицо и тело грязью и углем, пели псалмы, били поклоны, доводили себя до исступления и в заключение бросались на землю.
Чуть отдышавшись, они повторяли тот же цикл на следующий день - и так в течение трех, а то и семи - девяти дней.

Во время поста Хуанлучжай (пост желтого талисмана) члены общины во главе с наставниками совершали ритуал на специальной площадке с целью очистить души своих предков и сделать их бессмертными. В дни обрядов-сатурналий Хэци (слияние душ) в общинах совершались оргии, что объяснялось учением даосов о благотворности взаимодействия. сил инь и ян - женского и мужского начал.
Всего таких постов и обрядов было 28; причем происхождение некоторых из них, в частности Хэци, возможно, имело связь с идеями тантризма, широко распространившимися в начале нашей эры в восточных пограничных горных районах Индии, откуда они, видимо, стали известны и даосам.

Несмотря на важную роль наследственной теократии Чжанов и связанных с ней различных даосских сект, главам которых нередко приписывалась чудодейственная сила и даже власть над демонами и духами, все они были лишь высшей духовной инстанцией, своеобразными хранителями принципов и догматов учения. Реальной административной власти вне своих общин и сект даосские патриархи и "епископы" не имели.
Они и не стремились к этому.

Даосская религия за свое почти двухтысячелетнее существование не создала стройной церковной структуры, и это в условиях господства конфуцианства было оправданным: организационная слабость религиозного даосизма вне его общин и сект способствовала проникновению этой религии во все поры китайского общества.
В этом смысле даосизм был близок к буддизму - учению, у которого он очень многое взял как в области теоретической, доктринальной, так и в плане организационном. Более всего влияние буддизма и вообще индийской мысли заметно на той трансформаций, которую испытали даосские концепции о путях и методах достижения бессмертия.
Эти концепции были разработаны в ряде трактатов.

Конец династии Хань был ознаменован в Китае кризисом и политическим упадком, отягощенным еще и стихийным бедствием, эпидемией, во время которой даосский маг Чжан Цзюэ прославился в народе тем, что чарами и заклинаниями излечивал больных.
Огромные толпы обезумевших от горя и бедствий людей повалили к нему, и вскоре маг оказался во главе могущественной секты почти по-военному организованных ревностных последователей новой религии.

С головокружительной быстротой даосизм из респектабельного учения придворных алхимиков и проповедников бессмертия превратился в знамя обездоленных и угнетенных.
В даосском трактате Тайпинцзин (Книга о великом равенстве) теоретически обосновывались политика и практика апеллировавших к массам даосов.
Как это не раз бывало в истории, новая религия заявила о себе мощным революционным взрывом - восстанием "Желтых повязок".

Секта Чжан Цзюэ ставила своей целью свержение существующего строя и замену его царством Великого Равенства (тайпин).
Хотя конкретные очертания этого царства представлялись лидерам секты весьма смутно, требования обездоленного крестьянства были учтены ими в первую очередь.
Чжан Цзюэ и его помощники провозгласили 184-й год, год начала нового 60-летнего цикла, игравшего в Китае роль века, началом эпохи нового "Желтого Нeба", которое принесет миру радость, счастье и навсегда покончит с эрой "Синего Нeба", ставшего символом зла и несправедливости ханьского времени.
В знак своей приверженности новым идеям повстанцы надевали на голову желтые повязки.

План восстания стал известен властям, начались жестокие преследования сектантов.
Вскоре их преждевременно поднятое восстание было подавлено, а оставшиеся в живых последователи погибшего Чжан Цзюэ бежали на запад, где в горных пограничных районах Китая действовала другая мощная даосская секта, "Удоумидао", во главе с Чжан Лу, внуком знаменитого даосского мага Чжан Дао-лина, который считается основателем даосской религии.
Усиленная остатками восставших секта Чжан Лу вскоре, особенно в связи с окончательным крушением династии Хань и началом эры межвластия, периода Южных и Северных династий (III-VI вв.), превратилась в фактически самостоятельное теократическое образование, сумевшее добиться определенной автономии; с ним впоследствии считались официальные китайские власти.

Проповедь долголетия и бессмертия обеспечила даосским проповедникам популярность в народе и благосклонность императоров, отнюдь не безразличных к своей жизни и смерти.

Насколько можно судить, первым, кто соблазнился этой идеей, был объединитель Китая Цинь Ши-хуанди. Даосский маг Сюй Ши поведал ему о волшебных островах, где есть эликсир бессмертия. Император снарядил экспедицию, которая, как и следовало ожидать, провалилась (Сюй Ши сослался на то, что обилие акул помешало ему пристать к острову). Так же кончались и другие экспедиции за волшебными снадобьями.
Разгневанный император нередко казнил неудачников, но тут же посылал других в новый поход, не ставя под сомнение саму идею. Первые ханьские императоры, особенно могущественный У-ди, продолжали эту традицию: снаряжали экспедиции, поддерживали даосских магов, щедро жертвовали деньги на их работы над пилюлями и эликсирами.

Официальная поддержка помогла даосизму выжить и даже укрепиться в условиях господства конфуцианства. Но, выстояв, даосизм довольно сильно изменился. Общефилософские метафизические спекуляции на тему о Дао и дэ были отодвинуты на задний план, как и идея отшельничества с его принципом увэй (недеяния).
Зато на передний план вышли многочисленные даосские маги и проповедники, примкнувшие к даосизму знахари и шаманы, которые не только резко усилили свою активность, но и умело синтезировали некоторые философские идеи даосизма с примитивными верованиями и суевериями крестьянских масс.
В частности, для этого были использованы многие давно полузабытые или заново привнесенные в Китай извне мифы. Так, например, с помощью даосов получил широкое распространение миф о богине бессмертия Сиванму, в саду которой где-то на западе будто бы цветут раз в 3000 лет персики бессмертия. Получил распространение и миф о первочеловеке Паньгу.

Особенно интересна проблема мифа о Паньгу. В параграфе 42 даосского трактата Дао-дэ цзин есть туманная, но полная глубокого смысла фраза: "Дао рождает одно, одно рождает двух, двое рождают трех, а трое - все вещи".
Комментаторы и интерпретаторы этой фразы выдвигают множество вариантов ее* понимания. Но почти при любом варианте заключительная часть формулы сводится к мифу о Паньгу. Не вдаваясь в детали споров, стоит заметить, что первоначальная креативная триада, которая способна породить все сущее (трое порождают все вещи), сводится в философском даосском трактате скорей всего к Дао, дэ и ци.
О Дао и дэ речь уже шла, они близки к древнеиндийским Брахману и Атману. Что же касается ци, то это нечто вроде жизненной силы, т. е. великая перво-субстанция, которая делает живым все живое, сущим все сущее. В какой-то мере ее можно сопоставить с ин-Добуддийскими дхармами, комплекс которых и есть жизнь, нечто сущее. Но еще больше первосубстанция ци напоминает пурушу.

Понятие пуруша в древнеиндийских текстах неоднозначно и чаще всего сводится, как о том уже шла речь, к духовному началу живого. В этом и сходство его с ци.
Однако уже в Ригведе (X, 90) зафиксирован миф, согласно которому именно первогигант Пуруша, распавшись на части, дал начало всему - от земли и неба, солнца и луны до растений, животных, людей и даже богов. Стоит добавить к этому, что другой древнеиндийский космогонический миф, о котором упоминалось в главе об индуизме, исходит из того, что мир был создан находившимся в космическом яйце Брахмой.
Даосский миф о Паньгу, зафиксированный в после-ханьских текстах (III-IV вв.), вкратце сводится к рассказу о том, как из космического яйца, две части скорлупы которого стали небом и землей, вырос первогигант, чьи глаза стали затем солнцем и луной, тело - почвой, кости - горами, волосы - травами и т. п. Словом, из первосубстанции Паньгу было создано все, включая и людей.

Идентичность Паньгу и Пуруши давно была замечена специалистами. Похоже на то, что та самая мысль, которая в сухом трактате выражена формулой "трое рождают все вещи" и которая явно восходит к идее о первоначальных Брахмане, Атмане и Пуруше (в китайском варианте, скорее всего, к Дао, дэ и ци), в популяризировавшемся даосами мифе о Паньгу была изложена доступным и красочным языком.
Вторичность этого мифа, т. е. заимствование его из мифологических построений брахманизма и индуизма, лишний раз ставит вопрос о том, что мистика и метафизика даосов, по меньшей мере, частично восходят к внешним истокам.
Впрочем, это никак не помешало тому, что на китайской почве даосизм как доктрина, независимо от происхождения тех или иных его идей, с самого начала был именно китайской религией.

В апреле 1957 г. на 1-м конгрессе даосизма, проходившем в Пекине, была образована Китайская даосская ассоциация. Конгресс избрал совет директоров, который в свою очередь выбрал членов постоянного комитета, председателя, заместителя председателя и генерального секретаря.

Председателем 1-го совета Китайской даосской ассоциации был Юэ Чундай. Его преемником стали Чэнь Иннин и Ли Юйхан.
В последнее время ассоциация приняла немало зарубежных ученых.

Наиболее знаменитыми даосскими монастырями являются монастырь Белого облака в Пекине, монастырь Черной овцы в Чэнду, монастырь Высшей чистоты в Шэньяне и монастырь Высшей правды на горе Цюнлун в Сучжоу.

Даосизм - традиционная религия Китая. Оформившись как религия во времена правления императора Шуньди (125 - 144) династии Восточная Хань, даосизм оказывал большое влияние на экономику, культуру и политическое мышление феодального Китая на протяжении более чем 1700 лет.

В годы правления императора Шуньди Чжан Даолин основал секту "Пять мер риса", представлявшую собой форму даосизма на раннем этапе.
Ее последователи объявили Лаоцзы своим великим учителем, а его трактат "Даодэцзин" - священным каноном.

Веря в то, что человек путем самосовершенствования может достичь бессмертия, они строили свое учение на основе древней магии и рецептов бессмертия.

В конце правления династии Восточная Хань вождь крестьянских повстанцев Чжан Цзяо основал даосскую секту - Тайпин Дао (Путь великого спокойствия).
Ему удалось собрать 10 тыс. единомышленников и в 184 г. поднять восстание, которое нанесло сильнейший удар по феодальному правящему классу.
Секта "Пять мер риса" широко распространилась по всей стране. Она дала свое название другому крестьянскому восстанию, которое произошло в конце правления династии Восточная Цзинь под предводительством Сунь Эня и Лу Сюня и продолжалось более 10 лет.

В период Южной и Северной династий даосизм разделился на 2 основные ветви - южную и северную.
А во времена правления Тан (618 - 907) и Сун (960 - 1279) он обрел особую значимость; даосские монастыри и храмы стали более величественными и распространились по всей стране.

При династиях Мин и Цин (1368 - 1911) влияние даосизма начало постепенно ослабевать, однако среди части населения сохранилось до сих пор.

В 1949 г. насчитывалось около 40 тыс. даосских священнослужителей и монахинь, 20 тыс. храмов и монастырей.