Вся эта история началась чуть больше года назад. Ночью, где-то около четырех часов, меня разбудил телефонный звонок. В трубке голос, который, как мне тогда показалось спросонья, был до боли знаком. Только не могла сообразить - кому из моих многочисленных знакомых он принадлежал. Беседа ни о чем продолжалась минут двадцать, я все-таки проснулась и поняла, что разговариваю с совершенно незнакомым мне человеком. И беседа наша протекает в том русле, что я что-то говорю общими фразами о себе, он отвечает мне также немногозначно. В конце концов, он сам сказал что мы друг друга не знаем, что его зовут Иваном, что он просто сидел и баловался с телефоном - набирал разные комбинации цифр и пытался вывести людей на разговор.

Сказать что я удивилась? Этому - нет, удивление ожидало меня дальше, когда он сказал, что находится в "местах не столь отдаленных", просто у него есть телефон и есть возможность ночами по нему звонить. Я сначала подумала, что он просто шутит надо мной, что это своего рода отговорка, чтоб не встречаться со мной. Время показало, что это была совсем не шутка: мы стали созваниваться каждую ночь. После двенадцати, после проверки, он закрывался в каморке клуба, где работал (отбывал наказание), и мы разговаривали с ним часами. Сколько денег было потрачено на разговоры, на смски - теперь уже не счесть.

Я поняла, что привязываюсь к этим разговорам, к этому человеку, что еще недавно я, листая газету с объявлениями, натыкаясь на объявления о знакомстве с припиской "зэка" - просто удивлялась и не могла представить себе девушек, которые пойдут на этот шаг. Теперь я, не обремененная узами брака, сыну пять лет, "много денег, машина, все дела", достаточно самостоятельная, привыкшая ни в чем не отказывать себе, сыну и близким, просто потеряла голову от этого. Но не надо думать, что я стала совсем безрассудной, нет. Просто появился человек, о котором хотелось заботиться, о котором я переживала и звонков которого я ждала с нетерпением.

Мы не спали ночами, мы болтали, смеялись, плакали, выкуривали по пачке сигарет за ночь; и я, даже не ложась в постель, начинала собираться на работу. Я спала по два-три часа в сутки, но чувствовала себя бодрой и веселой, зная, что ему там тяжело, но не так как обычным, "рядовым" зэкам, а полегче: телефон, телевизор, отдельное питание, неплохие отношения с начальством. Я загорелась желанием встретиться с ним, подарить ему что-нибудь от себя на память, для того, чтобы какая-то реальная вещь была подтверждением того, что все эти разговоры не сон.

Мы встретились после Рождества. Я подарила Ване золотую рыбку. У него в клубе был аквариум. Его фотографии я увидела еще до встречи. По каким-то, только "им" известным каналам, из зоны можно было вынести все. Для меня это было просто: в назначенное время я должна была подъехать в назначенное место и получить или забрать письмо. Так мы обменивались фотографиями, письмами, открытками, сувенирами. Я знала кто есть кто из начальства и зэков, я встречала и провожала его друзей, отправляла посылки и бандероли по его просьбе.

Но однажды случилось то, что случилось. В конце января должен был приехать из отпуска его друг, тоже зэк, они вместе отбывали наказание. (Оказывается, за хорошее поведение и хорошие деньги из зоны можно выйти в оплачиваемый отпуск). И меня попросили встретить его. К слову сказать, с Иваном нам не давали свиданий. Я хотела, я была согласна, но нам отказывали. Так вот, я поехала встречать Ваниного друга, Максима.

По сценарию я должна была помочь ему устроиться в гостинице, потому как возвращаться в зону ему нужно было только через двое суток. Но с самого начала все пошло не так. Во-первых, по-человечески, по душевной доброте, я предложила ему остановиться на эти двое суток у меня, чтобы сэкономить деньги: гостиница как-никак дорогое удовольствие. Он согласился, и мы весь день провели вместе.

Вечером я приготовила ужин, ребенок был у бабушки, и мы за разговорами напились так, что не могли сдвинуться с места. Утром я отпросилась с работы, потому что жуткое похмелье просто не давало моей голове думать в нужном направлении. Днем мы поехали по его делам, нужно было отвести начальникам Дары Приморья (Макс родом с Владивостока), потом поехали по моим заботам. Вечером мы поехали в детский сад забирать ребенка, Макс, естественно, знал кто я, что из себя представляю, чем живу. И я предложила сходить за сыном вместе.

Когда мы пришли в группу, вышел мой ненаглядный мальчик, которому тогда шел пятый год и сказал: "Мама! Это мой папа?". Сказать что я удивилась? Нет. Я была в ШОКЕ. Макс потерял дар речи. Мой сын, прекрасно знает кто его отец, как он выглядит, поскольку встречается с ним достаточно часто, сказал ЭТО совершенно незнакомому человеку. Нас это убило в тот момент. Дома, эти два только что познакомившихся человека вели себя так, будто уже давным-давно живут вместе, играли, смотрели мультфильмы, ужинали. Это при том, что у сына сложный характер: он трудновато идет на контакт с посторонними людьми. Здесь же его как будто подменили, и я не верила своим глазам.

Когда я готовила ужин, когда я кормила их и укладывала спать, мне казалось, что это моя маленькая семья, я испытывала чувства, которые были мне до этого дня просто чужды и незнакомы, но к которым, по всей видимости, все это время стремилась моя душа. Я хотела семью. Я забыла, кто этот человек рядом со мной, я не помнила, что ему завтра нужно уезжать, и в постель к нему я ложилась как жена. Возможно, нас это удивило, но мы шли на это сознательно, предавая нашего друга Ваню, но мы не могли остановиться.

Я не была "истосковавшейся по мужскому телу", нет, я жила свободно, он за время двухнедельного отпуска тоже преуспел, но, не смотря на все это, я не могла оторваться от него. Не могла и не хотела. Я боялась следующего дня. Я знала, что ему уходить. Уходить далеко и надолго. И эти мысли жгли меня изнутри, выедали мне душу. Следующим вечером мы поехали в кафе, поужинать, и он смотрел на меня, чтобы запомнить навсегда. Я это знала. Я позволяла себя целовать прилюдно, хотя уже лет пять не делала этого и считала глупостью. Я держала его руки, пытаять сохранить и запомнить их тепло. Это было тяжело. Дома, перед отъездом мы долго сидели молча: слова нам были не нужны, мы думали об одном и том же.

Я отвезла его к воротам КПП: стояла, смотрела ему вслед и ревела. Ревела так, что горше некуда. Дома я позволила себе выть навзрыд, вся пустота в душе была заполнена именно этой горечью утраты. А Ваня ничего не знал. Но мне пришлось сводить весь наш телефонный роман к нулю, я не могла врать. Но не знаю, кому больше - Максу или Ване. Я знала номер Максима, но не звонила, боялась своих заблуждений. Он знал мой номер, но не хотел лезть в мою жизнь.

Наступил март, и в день свадьбы моей подруги я все-таки решилась и позвонила Максиму. Этот звонок был навеян парами алкоголя, который в тот вечер я поглощала без разбора, зная, что я буду звонить, и "в случае чего" - просто сошлюсь на пьянку. Но меня не брало, и его голос, без которого я жила два месяца, окончательно отрезвил меня: "Как долго я ждал тебя!" Я была самой счастливой на свете. Теперь, уже с ним, мы стали созваниваться каждую ночь.

В апреле Максим выбил для нас длительное свидание, и мы наконец-то увиделись, уже на всех правах. Я не буду говорить о том, чего стоили эти свидания, за все платил он, сам обо всем договаривался. И на меня там смотрели не без удивления: я же королева. Я умею себя подать, и поэтому начальник каждый месяц подписывал нам заявления на свидания.

В июле Максим опять вышел в отпуск. И эта неделя лета была просто раем. Для меня все лето прошло в этой одной неделе. Он был рядом, мы были счастливы. Потом опять расставание и еще полгода свиданий. Еще скажу, что за это время мне пришлось туго. Я потеряла работу, и почти год меня содержал он, передавая через людей деньги и всячески помогая мне. На новый год он опять ушел в отпуск. В этот раз мы были вместе почти три недели. Когда третий раз я везла его в зону, я знала, что этот раз - последний.

В январе у него состоялся суд и его условно-досрочно освободили. Дома он уже два месяца. Я счастлива. Он работает, у него есть цели и задумки. Сейчас мы ждем ребенка. И я верю. Верю в него, не могу по-другому. Верю в себя, знаю, что справлюсь. Верю в то, что все у нас будет, потому, что не может быть иначе. Каждый - сам кузнец своего счастья. Не надо бояться. Надо быть.