Тогда, в конце восьмидесятых, мне было двадцать лет, и я была обычной девушкой: весёлой, симпатичной, задорной, беззаботной. Жила я с родителями, и, хотя была официально замужем, мужа отправила по месту прописки через год после свадьбы - за лень, нежелание зарабатывать деньги и многочисленные увлечения "на стороне".

При поступлении в институт я провалилась, и устроилась на работу в художественный салон продавцом-консультантом. Девчонки там работали хорошие, мы часто встречались после работы, ходили танцевать, в кино, просто гуляли. Короче, забот никаких, жизнь - праздник, весь мир у моих ног. Ну, и конечно, как у любой девушки, у меня, несмотря на всё вышесказанное, была масса проблем: несчастная любовь (а влюблялась я всегда на всю жизнь, причём не реже, чем раз в месяц-два), прыщик на лбу, не желающие укладываться в нужный момент волосы, порвавшиеся колготки - всего и не перечислишь.

Говоря откровенно, мои расставания с очередным объектом любви не всегда были настолько драматичны, как мне казалось. Но я всегда считала, что жизнь закончилась, кидалась за утешением к подругам, рыдала, и одна из моих приятельниц даже написала про меня стихи. Они начинались так:

Ах, как ты весело горюешь!
Со всеми делишься бедой.
Ты над бедой своей колдуешь,
Как над изысканной едой.
На этот пир, на соучастье,
Ты приглашаешь целый мир!
И слёзы, слёзоньки сочатся
И ты на пиршестве - кумир.

Среди моих подруг была одна тридцатилетняя женщина, врач-офтальмолог (прим.: офтальмолог - врач, специализирующийся на заболеваниях органов зрения), Валя. Она была очень хрупкой, белокурой, и всегда казалась очень молодой, чуть ли не младше меня. Валя работала в серьёзном офтальмологическом институте, имела учёную степень, на прием к ней привозили ребятишек со всего мира.

Почему Валентина дружила со мной? Не знаю. Может быть, как говорит народная поговорка - противоположности притягиваются? Однажды Валя заехала ко мне перед работой, у меня в тот момент была очередная чёрная полоса, сейчас уже и не помню с чем связанная, видимо, очередной неудачный роман. Я ныла и жаловалась Вале, она какое-то время терпеливо слушала меня, а потом сказала что ей пора на работу, и предложила: "Я давно твои глазки не смотрела. Поедем, проверю".

Я согласилась: важных дел у меня не было, а ехать было недалеко. Валя усадила меня в кабинете, сказала что у неё на сегодня записаны двое больных, сперва она посмотрит их, а потом - меня. Я почему-то смутилась, и сказала что подожду в коридоре.
- Нет-нет, - ответила Валя. - Сиди.

Первой вошла женщина с девочкой лет одиннадцати. Женщина застыла в уголке, а девочка села перед Валентиной. Девчушка была бледной, худенькой, с жидкими косичками. Левый глаз практически выкатился из-под брови: огромное жуткое глазное яблоко в красных прожилках, и я отвернулась - не могла вынести этого зрелища.

Следующими были молодая пара с маленьким мальчишкой. Какой же классный был ребенок! Он лежал у Вали на коленях, веселился, улыбался, и ловил ручками зайчика от Валиного зеркальца, при помощи которого она чего-то рассматривала. Валентина нежно ворковала с ним, но родители ребенка вели себя, на мой взгляд, весьма странно: они сидели на кушетке у стены и рыдали. Да, рыдали! Обхватив друг друга, они плакали взахлёб. Я еще подумала - Вот чудные! У них такой классный парень, а они плачут.

Когда они ушли, Валя предложила мне сесть в кресло к ней поближе, я не удержалась и спросила:
- Валь, а что они ревели-то?
Валя ответила сдержанно:
- Саркома глаза. И у девочки и у мальчика. Девочка проживёт ещё с полгода, а маленький - нет: ему месяца два осталось.
Даже сейчас, когда прошло больше двадцати лет, у меня слёзы к глазам подступают, когда вспоминаю эту историю. А что со мной творилось тогда - передать не могу.

Тогда Валя сказала:
- Я показала тебе настоящее горе. Не дай бог, конечно, тебе подобное испытать... Знаешь, по сравнению с ЭТИМИ проблемами все остальные кажутся просто ерундой. Ты об этом помни, пожалуйста. И не плачь по пустякам.
- Так ты меня специально позвала, и сказала в кабинете остаться - чтобы я все видела? - спросила я.
- Конечно... Ты была расстроена, плакала, говорила что всё у тебя плохо. Я тебе просто показала, какое оно "плохо" бывает.

Знаете... На протяжении всей своей жизни, кстати, совсем нелёгкой, я всегда помнила этих детей, и мудрую Валентину, которая дала мне понять, что, какой бы жестокой и сложной не была наша жизнь, на свете есть действительно страшные вещи, в сравнении с которыми всё меркнет, и это помогает побороть трудности, проблемы, обиды.

В сложные моменты я вспоминаю чудесного весёлого мальчишку, который ловит ручками зеркального зайчика и не знает, что жить ему осталось два месяца.