Эта история произошла со мной в детстве, когда мне было пять лет. Ребёнком, надо вам сказать, я была ужасным: оторви и выбрось. До школы я всё лето проводила в деревне у бабушки, дружила только с мальчишками, и они учили меня разным гадостям. С трёх лет я резалась в карты на деньги. В то время я еще не умела читать и писать, но зато в картах я была просто ас. Денег своих у меня, естественно, не было, я просто выносила из дома бабушкину пенсию и проигрывала её всю в карты. Доставалось мне страшно, но поделать со мной бабуся ничего не могла. Так вот, когда деньги кончились, и из дома выносить стало нечего, я решила подзаработать: в карты играть очень хотелось. Я долго думала, и решила продать свою бабушку.
Из-за того, что бани у нас нормальной не было, бабушка соорудила себе за домом нечто вроде баньки-времянки: вбила в землю четыре кола, натянула прозрачную полиэтиленовую плёнку для парника, и, конечно, каждый вечер ходила мыться. С керосиновой лампой, представляете? А снаружи-то всё видно, ну и вот, я, это чудо-ребёнок, маленькая бизнес-вуменша, решила продать бабусю по спекулятивной цене.
Секса, как вы помните, в нашей стране тогда еще не было, а всем очень хотелось посмотреть на голую женщину. Я пустила по деревне среди детворы слух, что могу, мол, показать такое, чего ещё никто не видел, ну, конечно, с намёком на сексуальный подтекст, и прошу-то всего ничего - по пятьдесят копеек с носа. Такого ажиотажа, надо вам сказать, я не ожидала - клюнуло на это человек двадцать мужиков, от мала до велика - деревня всё-таки: всем посмотреть охота, "чё казать будут-то?" Наступил вечер, я собрала со всех желающих деньги, и запустила их в наш огород: все залегли метрах в десяти от "сцены", лежат тихонько и ждут, чего дальше будет. Тут и бабуся моя в баньку пришла, с керосиновой лампой, разделась догола, ничего не подозревая, и давай намыливаться.
Ну, все зрители сначала тихо лежали: боялись бабку спугнуть, а потом кто-то ржать начал, ну и все следом - уже остановиться не могут, такой гогот поднялся, на всю деревню. Ну, бабушка моя на слух-то никогда не жаловалась, услыхала, накинула на себя что под руку подвернулось, и выскочила. Глядь, а на неё чуть ли не всё мужское население деревни пялится. Ну, конечно, все из нашего огорода - врассыпную: кто в калитку, кто через забор, кто куда, в общем, одна я осталась. Стою, как ни в чём не бывало, денежки в кулачке зажала, и глазки невинные строю - мол, ничего не знаю и не ведаю, но бабусю-то мою не проведёшь: она меня как облупленную знала. В общем, досталось мне по первое число: задница месяц не заживала. А бабушка моя, бедненькая, из-за меня, гадины такой, на улицу не могла выйти очень долго: сами понимаете что было: деревня есть деревня. Вот такая история, за которую мне всю жизнь стыдно.
