Никто не забыт - ничто не забыто..
Историю, о которой хочу рассказать, и картины художника, которые меня "зацепили", потрясли меня еще и потому, что эти события происходили сразу после войны, а рисунки художника Геннадия
Доброва были написаны в преддверии широкомасштабного празднования
30-летия Великой Победы (1975 год).
То есть, "время действия" картин не
нынешнее, когда такое отношение можно было "списать" на развал
коммунистической империи, на циничность современных чиновников,
политиков и т. д., а то время, когда появился лозунг "Никто не забыт,
ничто не забыто!".
И от осознания этой оборотной стороны так называемой
"медали", которая олицетворяла для всех Память, становится еще страшнее!
С одной стороны, художник Добров совершил великое дело, увековечив в
рисунках героев войны, но, с другой стороны, история создания того же
Валаамского дома-интерната для ветеранов войны - просто потрясает.
Начну со слов академика Лихачева, которые могут послужить эпиграфом к посту.
"Ищут нетронутые уголки Земли жалостливые живописцы...
Не ведая сострадания, оберегая собственные чувства, они обходят стороной
трагедии и страдания людей. Исключений немного, скажем, творческий
подвиг художника Геннадия Доброва..."
Академик Дмитрий Лихачёв, 1989 г.
Графический цикл "Листы скорби" художник задумал ещё во время учёбы в
Суриковском институте, этот цикл стал главной темой творчества Геннадия
Доброва.
Состоял этот цикл из пяти серий. Первую большую графическую
серию "Автографы войны" художник создал в 1974-1980-х годах. Серия
представляла портреты инвалидов Великой Отечественной войны, написанные
на острове Валаам, в Бахчисарае, Омске, на Сахалине и в Армении. В 1987
году за эту серию Добров был награждён медалью "Борец за мир".
Но мастерски нарисованные, реалистические, щемящие портреты принимали
выставкомы, они указывались в каталогах, но их не выставляли в самих
экспозициях.
Когда же Добров попытался сделать персональную выставку, то
получил категорический отказ и жёсткие обвинения "в наслаждении
уродствами, извращённом сознании и в бездушии". Сам художник писал о
серии "Автографы войны": "После многолетних отказов в экспонировании на
выставках этой серии, а с началом перестройки многочисленных
экспозициях и публикациях этой серии, я убедился, что существует два
взгляда на мои портреты инвалидов войны: патриотический и
антивоенно-гуманистический.
Этим и объясняется такая сложная судьба моей
серии. Теперь она давно уже приобретена Музеем на Поклонной горе, что,
пожалуй, и говорит о перевесе второго взгляда".
Новой войны не хочу! (Бывший разведчик Виктор Попков)
Фронтовая радистка Юлия Еманова, участница боев за Сталинград, кавалер орденов Славы и Красного Знамени.
Александр Подосенов в 17 лет добровольцем ушел на фронт. Стал офицером. В
Карелии был ранен пулей в голову навылет. На острове Валаам жил все
послевоенные годы, парализованный, неподвижно сидящий на подушках.
Трудно, ох, трудно далась нашему народу эта Победа.. Сколько вдов
оставила, сколько детей не родилось на нашей многострадальной земле.
Сколько судеб искалечила... А скольких людей?
Остров Валаам
Сюда, из Ленинграда и Ленинградской
области, чтобы не портили городской ландшафт, ссылали инвалидов - самых
разных, от безногих и безруких, до олигофренов и туберкулезников.
Считалось, что инвалиды портят вид советских городов. Валаам был одним,
но самым известным из десятков мест ссылки инвалидов войны. Это очень
известная история. На острове творились страшные вещи: в 1952-м со всей
страны туда свезли убогих и калек и оставили умирать.
Дом-интернат для
инвалидов и престарелых стал чем-то вроде социального лепрозория - там,
как и на Соловках времен ГУЛАГа, содержались в заточении "отбросы
общества".
Ссылали не всех поголовно безруких-безногих, а тех, кто
побирался, просил милостыню, не имел жилья. Их были сотни тысяч,
потерявших семьи, жильё, никому не нужные, без денег, зато увешанные
наградами.
Их собирали за одну ночь со всего города специальными нарядами милиции и
госбезопасности, отвозили на железнодорожные станции, грузили в
теплушки типа ЗК и отправляли в эти самые "дома-интернаты".
У них
отбирали паспорта и солдатские книжки - фактически их переводили в
статус ЗК.
Да и сами интернаты были в ведомстве МВД. Суть этих
интернатов была в том, чтоб тихо спровадить инвалидов на тот свет, как
можно быстрее. Даже то скудное содержание, которое выделялось инвалидам,
разворовывалось практически полностью".
Неизвестный солдат. 1974 г. о. Валаам
Никто ничего не знает о жизни этого человека. В результате тяжелейшего
ранения он потерял руки и ноги, лишился речи и слуха. Война оставила ему
только возможность видеть.
Отдых в пути.
Солдат Алексей Курганов из села Такмык Омской области, прошедший
фронтовыми дорогами от Москвы до Венгрии и лишившийся обеих ног.
"После войны советские города были наводнены людьми, которым
посчастливилось выжить на фронте, но потерявшим в боях за Родину руки и
ноги. Самодельные тележки, на которых юркали между ногами прохожих
человеческие обрубки, костыли и протезы героев войны портили
благообразие светлого социалистического сегодня. И вот однажды советские
граждане проснулись и не услышали привычного грохота тележек и скрипа
протезов. Инвалиды в одночасье были удалены из городов. Одним из мест их
ссылки и стал остров Валаам. Собственно говоря, события эти известны,
записаны в анналы истории, а значит, "что было, то прошло".
Партизан.
Москвич Виктор Лукин сначала воевал в партизанском отряде, а после
изгнания фашистских оккупантов с территории СССР сражался с врагами в
армии.
Очень эмоционально о валаамских инвалидах-ветеранах пишет Евгений Кузнецов в книге "Вааламская тетрадь":
В 1950 году по указу Верховного Совета Карело-Финской ССР образовали на
Валааме и в зданиях монастырских разместили Дом инвалидов войны и труда.
Вот это было заведение!
Не праздный, вероятно, вопрос: почему же здесь, на острове, а не
где-нибудь на материке? Ведь и снабжать проще и содержать дешевле.
Формальное объяснение: тут много жилья, подсобных помещений,
хозяйственных (одна ферма чего стоит), пахотные земли для подсобного
хозяйства, фруктовые сады, ягодные питомники, а неформальная, истинная
причина: уж слишком намозолили глаза советскому народу-победителю сотни
тысяч инвалидов: безруких, безногих, неприкаянных, промышлявших
нищенством по вокзалам, в поездах, на улицах, да мало ли еще где.
Ну,
посудите сами: грудь в орденах, а он возле булочной милостыню просит.
Никуда не годится! Избавиться от них, во что бы то ни стало избавиться.
Но куда их девать? А в бывшие монастыри, на острова! С глаз долой - из
сердца вон.
В течение нескольких месяцев страна-победительница очистила
свои улицы от этого "позора"!
Вот так возникли эти богадельни в
Кирилло-Белозерском, Горицком, Александро-Свирском, Валаамском и других
монастырях.
Верней сказать, на развалинах монастырских, на сокрушенных
советской властью столпах Православия.
Страна Советов карала своих
инвалидов-победителей за их увечья, за потерю ими семей, крова, родных
гнезд, разоренных войной. Карала нищетой содержания, одиночеством,
безысходностью. Всякий, попадавший на Валаам, мгновенно осознавал: Вот
это всё! Дальше - тупик. Дальше тишина в безвестной могиле на
заброшенном монастырском кладбище.
Старый воин.
90 летний Михаил Казанков участник трех войн: русско-японской
(1904-1905), Первой мировой (1914-1918) и Второй мировой (1939-1945). В
Первую мировую был награжден двумя Георгиевскими крестами, во время
Второй мировой - награжден орденом Красной Звезды и несколькими
медалями.
Рядовой войны
Рядовой 712-й стрелковой бригады Михаил Гусельников из Омска,
сражавшийся на Ленинградском фронте. 28 января 1943 года во время
прорыва блокады Ленинграда солдат получил ранение в позвоночник, и с тех
пор прикован к постели.
Прошел от Кавказа до Будапешта.
Морской пехотинец-гвардеец Алексей Чхеидзе из подмосковной деревни
Данки. Зимой 1945 года при штурме Королевского дворца в Будапеште и
спасении этого памятника мировой архитектуры от взрыва фашистами был
тяжело ранен, чудом выжил, перенес несколько операций. С ампутированными
руками, ослепший, почти полностью потерявший слух, находит в себе силы
шутить и с иронией называет себя "человеком-протезом".
Из письма Геннадия Доброва жене с острова 17 июля 1974 г.
Сегодня начал рисовать инвалида психохроника на Никольском острове.
Рисую прямо в палате, где ещё 5 психохроников смотрят со своих кроватей
на мою работу, только они не могут встать и даже что-либо сказать мне -
так они слабы и больны. ... Кормят плохо. Мясо тухлое (суп я не ем). А
на второе - каша, на завтрак и ужин - каша. Всё опротивело. Но
работается тут удивительно легко и хорошо. Это - мой остров...
Семь лет создавал Геннадий Добров серию "Автографы войны". Он посетил
около 20 домов-интернатов в разных регионах Советского Союза от Крыма и
Армении до Карелии и Сахалина. 36 больших листов составили остро
психологическую галерею современников, героев и жертв военного
лихолетья.
Фронтовик.
Воздушный десантник, москвич Михаил Кокеткин. В результате тяжелого
ранения лишился обеих ног, но не смирился с инвалидностью, окончил
институт и долгие годы работал в Центральном статистическом управлении
РСФСР. За героизм на фронте был награжден тремя орденами, за мирный труд
у него тоже орден "Знак почета".
Письмо другу-однополчанину. Станция Кучино Московской области, 1977 г.
Владимир Еремин из подмосковного поселка Кучино.
Жизнь, прожитая честно.
Михаил Звездочкин, командовал артиллерийским расчетом, войну закончил в Берлине.
Возвращение с прогулки. Разведчица Серафима
Комиссарова. Сражалась в партизанском отряде в Белоруссии. Во время
выполнения задания зимней ночью вмерзла в болото, где ее нашли только
утром и буквально вырубили изо льда.
Книга о любви.
Жительница дома-интерната посёлка Ноглики на севере острова Сахалин
Полина Кирилова. Медсестра. Потеряла конечности при авианалёте на поезд с
ранеными под Харьковом.
Закончить хочу словами писателя Чингиза Айтматова, напечатанными в газете "Известия" 19 июня 1987 года.
"Мне принесли репродукции работ Геннадия Доброва... Я
буквально заболел, я всю ночь не спал. Я бы разослал эти репродукции по
свету..."
Было изменено: 11:17 09/05/2014.
Доброва были написаны в преддверии широкомасштабного празднования
30-летия Великой Победы (1975 год).
То есть, "время действия" картин не
нынешнее, когда такое отношение можно было "списать" на развал
коммунистической империи, на циничность современных чиновников,
политиков и т. д., а то время, когда появился лозунг "Никто не забыт,
ничто не забыто!".
И от осознания этой оборотной стороны так называемой
"медали", которая олицетворяла для всех Память, становится еще страшнее!
С одной стороны, художник Добров совершил великое дело, увековечив в
рисунках героев войны, но, с другой стороны, история создания того же
Валаамского дома-интерната для ветеранов войны - просто потрясает.
Начну со слов академика Лихачева, которые могут послужить эпиграфом к посту.
"Ищут нетронутые уголки Земли жалостливые живописцы...
Не ведая сострадания, оберегая собственные чувства, они обходят стороной
трагедии и страдания людей. Исключений немного, скажем, творческий
подвиг художника Геннадия Доброва..."
Академик Дмитрий Лихачёв, 1989 г.
Графический цикл "Листы скорби" художник задумал ещё во время учёбы в
Суриковском институте, этот цикл стал главной темой творчества Геннадия
Доброва.
Состоял этот цикл из пяти серий. Первую большую графическую
серию "Автографы войны" художник создал в 1974-1980-х годах. Серия
представляла портреты инвалидов Великой Отечественной войны, написанные
на острове Валаам, в Бахчисарае, Омске, на Сахалине и в Армении. В 1987
году за эту серию Добров был награждён медалью "Борец за мир".
Но мастерски нарисованные, реалистические, щемящие портреты принимали
выставкомы, они указывались в каталогах, но их не выставляли в самих
экспозициях.
Когда же Добров попытался сделать персональную выставку, то
получил категорический отказ и жёсткие обвинения "в наслаждении
уродствами, извращённом сознании и в бездушии". Сам художник писал о
серии "Автографы войны": "После многолетних отказов в экспонировании на
выставках этой серии, а с началом перестройки многочисленных
экспозициях и публикациях этой серии, я убедился, что существует два
взгляда на мои портреты инвалидов войны: патриотический и
антивоенно-гуманистический.
Этим и объясняется такая сложная судьба моей
серии. Теперь она давно уже приобретена Музеем на Поклонной горе, что,
пожалуй, и говорит о перевесе второго взгляда".
Новой войны не хочу! (Бывший разведчик Виктор Попков)
Фронтовая радистка Юлия Еманова, участница боев за Сталинград, кавалер орденов Славы и Красного Знамени.
Александр Подосенов в 17 лет добровольцем ушел на фронт. Стал офицером. В
Карелии был ранен пулей в голову навылет. На острове Валаам жил все
послевоенные годы, парализованный, неподвижно сидящий на подушках.
Трудно, ох, трудно далась нашему народу эта Победа.. Сколько вдов
оставила, сколько детей не родилось на нашей многострадальной земле.
Сколько судеб искалечила... А скольких людей?
Остров Валаам
Сюда, из Ленинграда и Ленинградской
области, чтобы не портили городской ландшафт, ссылали инвалидов - самых
разных, от безногих и безруких, до олигофренов и туберкулезников.
Считалось, что инвалиды портят вид советских городов. Валаам был одним,
но самым известным из десятков мест ссылки инвалидов войны. Это очень
известная история. На острове творились страшные вещи: в 1952-м со всей
страны туда свезли убогих и калек и оставили умирать.
Дом-интернат для
инвалидов и престарелых стал чем-то вроде социального лепрозория - там,
как и на Соловках времен ГУЛАГа, содержались в заточении "отбросы
общества".
Ссылали не всех поголовно безруких-безногих, а тех, кто
побирался, просил милостыню, не имел жилья. Их были сотни тысяч,
потерявших семьи, жильё, никому не нужные, без денег, зато увешанные
наградами.
Их собирали за одну ночь со всего города специальными нарядами милиции и
госбезопасности, отвозили на железнодорожные станции, грузили в
теплушки типа ЗК и отправляли в эти самые "дома-интернаты".
У них
отбирали паспорта и солдатские книжки - фактически их переводили в
статус ЗК.
Да и сами интернаты были в ведомстве МВД. Суть этих
интернатов была в том, чтоб тихо спровадить инвалидов на тот свет, как
можно быстрее. Даже то скудное содержание, которое выделялось инвалидам,
разворовывалось практически полностью".
Неизвестный солдат. 1974 г. о. Валаам
Никто ничего не знает о жизни этого человека. В результате тяжелейшего
ранения он потерял руки и ноги, лишился речи и слуха. Война оставила ему
только возможность видеть.
Отдых в пути.
Солдат Алексей Курганов из села Такмык Омской области, прошедший
фронтовыми дорогами от Москвы до Венгрии и лишившийся обеих ног.
"После войны советские города были наводнены людьми, которым
посчастливилось выжить на фронте, но потерявшим в боях за Родину руки и
ноги. Самодельные тележки, на которых юркали между ногами прохожих
человеческие обрубки, костыли и протезы героев войны портили
благообразие светлого социалистического сегодня. И вот однажды советские
граждане проснулись и не услышали привычного грохота тележек и скрипа
протезов. Инвалиды в одночасье были удалены из городов. Одним из мест их
ссылки и стал остров Валаам. Собственно говоря, события эти известны,
записаны в анналы истории, а значит, "что было, то прошло".
Партизан.
Москвич Виктор Лукин сначала воевал в партизанском отряде, а после
изгнания фашистских оккупантов с территории СССР сражался с врагами в
армии.
Очень эмоционально о валаамских инвалидах-ветеранах пишет Евгений Кузнецов в книге "Вааламская тетрадь":
В 1950 году по указу Верховного Совета Карело-Финской ССР образовали на
Валааме и в зданиях монастырских разместили Дом инвалидов войны и труда.
Вот это было заведение!
Не праздный, вероятно, вопрос: почему же здесь, на острове, а не
где-нибудь на материке? Ведь и снабжать проще и содержать дешевле.
Формальное объяснение: тут много жилья, подсобных помещений,
хозяйственных (одна ферма чего стоит), пахотные земли для подсобного
хозяйства, фруктовые сады, ягодные питомники, а неформальная, истинная
причина: уж слишком намозолили глаза советскому народу-победителю сотни
тысяч инвалидов: безруких, безногих, неприкаянных, промышлявших
нищенством по вокзалам, в поездах, на улицах, да мало ли еще где.
Ну,
посудите сами: грудь в орденах, а он возле булочной милостыню просит.
Никуда не годится! Избавиться от них, во что бы то ни стало избавиться.
Но куда их девать? А в бывшие монастыри, на острова! С глаз долой - из
сердца вон.
В течение нескольких месяцев страна-победительница очистила
свои улицы от этого "позора"!
Вот так возникли эти богадельни в
Кирилло-Белозерском, Горицком, Александро-Свирском, Валаамском и других
монастырях.
Верней сказать, на развалинах монастырских, на сокрушенных
советской властью столпах Православия.
Страна Советов карала своих
инвалидов-победителей за их увечья, за потерю ими семей, крова, родных
гнезд, разоренных войной. Карала нищетой содержания, одиночеством,
безысходностью. Всякий, попадавший на Валаам, мгновенно осознавал: Вот
это всё! Дальше - тупик. Дальше тишина в безвестной могиле на
заброшенном монастырском кладбище.
Старый воин.
90 летний Михаил Казанков участник трех войн: русско-японской
(1904-1905), Первой мировой (1914-1918) и Второй мировой (1939-1945). В
Первую мировую был награжден двумя Георгиевскими крестами, во время
Второй мировой - награжден орденом Красной Звезды и несколькими
медалями.
Рядовой войны
Рядовой 712-й стрелковой бригады Михаил Гусельников из Омска,
сражавшийся на Ленинградском фронте. 28 января 1943 года во время
прорыва блокады Ленинграда солдат получил ранение в позвоночник, и с тех
пор прикован к постели.
Прошел от Кавказа до Будапешта.
Морской пехотинец-гвардеец Алексей Чхеидзе из подмосковной деревни
Данки. Зимой 1945 года при штурме Королевского дворца в Будапеште и
спасении этого памятника мировой архитектуры от взрыва фашистами был
тяжело ранен, чудом выжил, перенес несколько операций. С ампутированными
руками, ослепший, почти полностью потерявший слух, находит в себе силы
шутить и с иронией называет себя "человеком-протезом".
Из письма Геннадия Доброва жене с острова 17 июля 1974 г.
Сегодня начал рисовать инвалида психохроника на Никольском острове.
Рисую прямо в палате, где ещё 5 психохроников смотрят со своих кроватей
на мою работу, только они не могут встать и даже что-либо сказать мне -
так они слабы и больны. ... Кормят плохо. Мясо тухлое (суп я не ем). А
на второе - каша, на завтрак и ужин - каша. Всё опротивело. Но
работается тут удивительно легко и хорошо. Это - мой остров...
Семь лет создавал Геннадий Добров серию "Автографы войны". Он посетил
около 20 домов-интернатов в разных регионах Советского Союза от Крыма и
Армении до Карелии и Сахалина. 36 больших листов составили остро
психологическую галерею современников, героев и жертв военного
лихолетья.
Фронтовик.
Воздушный десантник, москвич Михаил Кокеткин. В результате тяжелого
ранения лишился обеих ног, но не смирился с инвалидностью, окончил
институт и долгие годы работал в Центральном статистическом управлении
РСФСР. За героизм на фронте был награжден тремя орденами, за мирный труд
у него тоже орден "Знак почета".
Письмо другу-однополчанину. Станция Кучино Московской области, 1977 г.
Владимир Еремин из подмосковного поселка Кучино.
Жизнь, прожитая честно.
Михаил Звездочкин, командовал артиллерийским расчетом, войну закончил в Берлине.
Возвращение с прогулки. Разведчица Серафима
Комиссарова. Сражалась в партизанском отряде в Белоруссии. Во время
выполнения задания зимней ночью вмерзла в болото, где ее нашли только
утром и буквально вырубили изо льда.
Книга о любви.
Жительница дома-интерната посёлка Ноглики на севере острова Сахалин
Полина Кирилова. Медсестра. Потеряла конечности при авианалёте на поезд с
ранеными под Харьковом.
Закончить хочу словами писателя Чингиза Айтматова, напечатанными в газете "Известия" 19 июня 1987 года.
"Мне принесли репродукции работ Геннадия Доброва... Я
буквально заболел, я всю ночь не спал. Я бы разослал эти репродукции по
свету..."
Было изменено: 11:17 09/05/2014.
