... про футбол
Много приобрели друзей в Германии?
Когда играл за "Шталь" Тале, их президентом был Тео Любау, три года просидевший в плену в Москве и строивший Ленинградский проспект. Сказал ему: "А я живу там в Москве!" "О, значит, я для тебя дом строил". Тео рассказывал: "Мне было семнадцать, когда меня призвали в гитлерюгенд. Через два месяца я попал в плен. Всего через несколько месяцев после войны русские стали приглашать нас в гости, кормить. Я не чувствовал себя врагом для них. К работе в плену относился с пониманием мы разбомбили, нам и строить заново". Потом в "Штали" сменился тренер. Пришел Уле Шульце и сказал: "Не хочу видеть русских в команде!" Президент передал мне эти слова, я ему: "Хорошо, найду себе другую команду". "Не надо, я тебя заявлю, а тренер поменяет мнение". Тео уговорит тренера взять нас с Валерой Даниленко хотя бы в запас. Игра под Лейпцигом. Сидим на лавке, минут за пятнадцать до конца "Шталь" проигрывает 0:1. Меня выпускают. Минут за пять до конца я отдаю передачу и мы сравниваем. В раздевалке Шульце подходит ко мне: "А Даниленко играет так же, как и ты?" "Даже лучше". Тренер подходит к одному из своих мальчиков, снимает с него майку с десятым номером и дает мне: "Она твоя навсегда. Я в вас ошибся. Извиняюсь".
Уле Шульце дружит со мной до сегодняшнего дня. И я бываю у него в Германии, и он в Москве. А Тео Любау проникся ко мне настолько, что перед моим возвращением в Москву, сказал: "Толя, если будешь рядом, а меня не будет дома запомни, где лежит ключ". Году в 1992-м мы были на сборах в Голландии с садыринским ЦСКА.
Я ехал на машине из Дюссельдорфа, подустал, решил: "Заеду к Тео". Приехал дома никого, я пошел во флигелек, нашел в дровах ключ, открыл дверь. Покушал яблок, выспался, выхожу утром, а метрах в семи стоит немец и смотрит. Поздоровался. Он мне: "Ты кто? Коробочка? Тео предупреждал, что ты можешь приехать". Принес мне поднос со свежими булочками и кофе.
Прошло еще года два-три. Я опять путешествую на машине по Европе. Заехал в Вернигероде, где мы играли с Петраковым и Шелестом, красивейший старинный городок. Встретился с приятелем, он спросил: Куда едешь? К Тео. Ты не знаешь? Он умер недавно. Взял цветы, поехал на кладбище. Стою там, вдруг мне рука на плечо бах. Поворачиваюсь пастор: Ты Анатолий? Да. Он говорил, что ты приедешь. У меня слезы. Вернулся на кладбище через пять лет могилы нет. Дочь перезахоронила Тео в Берлине.
Недавно ко мне приехали еще два немца один мой друг, бывший футболист, 4 игры за сборную ГДР, а другой очень крупный предприниматель: "Толя, покажи нам Крым. Закажи хорошую гостиницу, все оплатим".
На четвертый день едем из Севастополя по шикарной Ялтинской трассе, и немецкий бизнесмен говорит: "А где военные? Где люди с автоматами? И татар тут не обижают". Я их специально возил к крымским татарам: спрашивайте их, как им тут живется. У немцев полностью изменилось представление о Крыме. Оставил их на день в Ялте, стал искать на причале мне сказали, что они поплыли на пароходе на Ласточкино гнездо. Настолько им интересно. Эти немцы хотят делать бизнес в Крыму, тот, что бизнесмен, говорит: "Санкции? Плевать. У меня есть паспорта Гонконга и ЮАР.
Когда играл за "Шталь" Тале, их президентом был Тео Любау, три года просидевший в плену в Москве и строивший Ленинградский проспект. Сказал ему: "А я живу там в Москве!" "О, значит, я для тебя дом строил". Тео рассказывал: "Мне было семнадцать, когда меня призвали в гитлерюгенд. Через два месяца я попал в плен. Всего через несколько месяцев после войны русские стали приглашать нас в гости, кормить. Я не чувствовал себя врагом для них. К работе в плену относился с пониманием мы разбомбили, нам и строить заново". Потом в "Штали" сменился тренер. Пришел Уле Шульце и сказал: "Не хочу видеть русских в команде!" Президент передал мне эти слова, я ему: "Хорошо, найду себе другую команду". "Не надо, я тебя заявлю, а тренер поменяет мнение". Тео уговорит тренера взять нас с Валерой Даниленко хотя бы в запас. Игра под Лейпцигом. Сидим на лавке, минут за пятнадцать до конца "Шталь" проигрывает 0:1. Меня выпускают. Минут за пять до конца я отдаю передачу и мы сравниваем. В раздевалке Шульце подходит ко мне: "А Даниленко играет так же, как и ты?" "Даже лучше". Тренер подходит к одному из своих мальчиков, снимает с него майку с десятым номером и дает мне: "Она твоя навсегда. Я в вас ошибся. Извиняюсь".
Уле Шульце дружит со мной до сегодняшнего дня. И я бываю у него в Германии, и он в Москве. А Тео Любау проникся ко мне настолько, что перед моим возвращением в Москву, сказал: "Толя, если будешь рядом, а меня не будет дома запомни, где лежит ключ". Году в 1992-м мы были на сборах в Голландии с садыринским ЦСКА.
Я ехал на машине из Дюссельдорфа, подустал, решил: "Заеду к Тео". Приехал дома никого, я пошел во флигелек, нашел в дровах ключ, открыл дверь. Покушал яблок, выспался, выхожу утром, а метрах в семи стоит немец и смотрит. Поздоровался. Он мне: "Ты кто? Коробочка? Тео предупреждал, что ты можешь приехать". Принес мне поднос со свежими булочками и кофе.
Прошло еще года два-три. Я опять путешествую на машине по Европе. Заехал в Вернигероде, где мы играли с Петраковым и Шелестом, красивейший старинный городок. Встретился с приятелем, он спросил: Куда едешь? К Тео. Ты не знаешь? Он умер недавно. Взял цветы, поехал на кладбище. Стою там, вдруг мне рука на плечо бах. Поворачиваюсь пастор: Ты Анатолий? Да. Он говорил, что ты приедешь. У меня слезы. Вернулся на кладбище через пять лет могилы нет. Дочь перезахоронила Тео в Берлине.
Недавно ко мне приехали еще два немца один мой друг, бывший футболист, 4 игры за сборную ГДР, а другой очень крупный предприниматель: "Толя, покажи нам Крым. Закажи хорошую гостиницу, все оплатим".
На четвертый день едем из Севастополя по шикарной Ялтинской трассе, и немецкий бизнесмен говорит: "А где военные? Где люди с автоматами? И татар тут не обижают". Я их специально возил к крымским татарам: спрашивайте их, как им тут живется. У немцев полностью изменилось представление о Крыме. Оставил их на день в Ялте, стал искать на причале мне сказали, что они поплыли на пароходе на Ласточкино гнездо. Настолько им интересно. Эти немцы хотят делать бизнес в Крыму, тот, что бизнесмен, говорит: "Санкции? Плевать. У меня есть паспорта Гонконга и ЮАР.
