Лето. Наследство
Томаса Гейнсборо судьба наградила всем: огромным талантом живописца, признанием, достатком, любимой и любящей женой и, главное, чудесными малютками, Мэри и Маргарет. Счастливый отец запечатлел их детство и взросление. Такой вот семейный альбом маслом. Любил он дочурок, что и говорить.
Вот крошки пытаются поймать по саду бабочку. Маргарет, младшая, заводила. Это сразу видно. Но и Мэри, хотя и пытается удержать сестру, уже подобрала передничек повыше, чтобы не мешал скакать меж кустов.
А вот уже тинейджерские обнимашки. Старшая терпеливо позирует. Младшей уже надоело до чертиков. Там еще кошка должна быть. Но не случилось.
Вот здесь они прям девушки-девушки. Оторвались от художественных штудий. Правда, Маргарет оторвалась уже давно. Видимо, папа пытался привить любовь к рисованию. Возможно, неуспешно.
Ну, а тут они совсем дамы. Высокие прически. Степенные позы. Но старшая все также обнимает младшую, как в детстве. И лохматый пес, друг их забав, застыл в нерешительности: Как же теперь мы будем играть, леди?
Почти на всех портретах они вместе. И аура любви, нежности и согласия нисходит с этих полотен.
Ну, а потом как-то не задалось. Влюбились, дурочки, обе в одного проходимца. Прям вот клином свет сошелся именно на нем. Женился он на старшей. Но брак вскоре распался. Мэри вернулась под родной кров, и более сестры не расставались. Замуж они не вышли. Папенькино наследство позволяло не бедствовать. С годами крыши у обеих стали несколько протекать. Ну, и все, в общем-то. Так и закончили свой век. Вот не просто так что-то тревожное таится на задних планах их портретов. Полумрак кущ, нервно сплетенные ветви. Чуял что-то папенька, как пить дать, чуял. Но благодаря его стараниям, сестры остались в веках. И снова, и снова бегут за бабочкой, секретничают, грустят, веселятся и нежно обнимают друг друга. И мы снова и снова повторяем их имена. Это ли не настоящее наследство? Поистине щедрый отцовский дар.
А че послушать, глядючи на сии портреты? Можно Вивальди. Можно Генделя. Или Пёрселла, который Генри. Или вот Арканджело Коррелли. Короче, из барокко че-нить. Оч доставляет.
Было изменено: 13:51 04/06/2023.
Вот крошки пытаются поймать по саду бабочку. Маргарет, младшая, заводила. Это сразу видно. Но и Мэри, хотя и пытается удержать сестру, уже подобрала передничек повыше, чтобы не мешал скакать меж кустов.
А вот уже тинейджерские обнимашки. Старшая терпеливо позирует. Младшей уже надоело до чертиков. Там еще кошка должна быть. Но не случилось.
Вот здесь они прям девушки-девушки. Оторвались от художественных штудий. Правда, Маргарет оторвалась уже давно. Видимо, папа пытался привить любовь к рисованию. Возможно, неуспешно.
Ну, а тут они совсем дамы. Высокие прически. Степенные позы. Но старшая все также обнимает младшую, как в детстве. И лохматый пес, друг их забав, застыл в нерешительности: Как же теперь мы будем играть, леди?
Почти на всех портретах они вместе. И аура любви, нежности и согласия нисходит с этих полотен.
Ну, а потом как-то не задалось. Влюбились, дурочки, обе в одного проходимца. Прям вот клином свет сошелся именно на нем. Женился он на старшей. Но брак вскоре распался. Мэри вернулась под родной кров, и более сестры не расставались. Замуж они не вышли. Папенькино наследство позволяло не бедствовать. С годами крыши у обеих стали несколько протекать. Ну, и все, в общем-то. Так и закончили свой век. Вот не просто так что-то тревожное таится на задних планах их портретов. Полумрак кущ, нервно сплетенные ветви. Чуял что-то папенька, как пить дать, чуял. Но благодаря его стараниям, сестры остались в веках. И снова, и снова бегут за бабочкой, секретничают, грустят, веселятся и нежно обнимают друг друга. И мы снова и снова повторяем их имена. Это ли не настоящее наследство? Поистине щедрый отцовский дар.
А че послушать, глядючи на сии портреты? Можно Вивальди. Можно Генделя. Или Пёрселла, который Генри. Или вот Арканджело Коррелли. Короче, из барокко че-нить. Оч доставляет.
Было изменено: 13:51 04/06/2023.
