"НЕЖНОСТЬ"
25 сентября 1893 года
Мой дорогой, маленький мой Луи! Итак, всё кончено. Мы больше никогда не увидимся. Помни это так же твёрдо, как и я. Ты не хотел разлуки, ты согласился бы на всё, лишь бы нам быть вместе. Но мы должны расстаться, чтобы ты мог начать новую жизнь. Нелегко было сопротивляться и тебе и самой себе, и нам обоим вместе... Но я не жалею, что сделала это, хотя ты так плакал, зарывшись в подушки нашей постели. Два раза ты поднимал голову, смотрел на меня жалобным, молящим взглядам... Какое у тебя было пылающее и несчастное лицо! Вечером, в темноте, когда я уже не могла видеть твоих слёз, я чувствовала их, они жгли мне руки. Сейчас мы оба жестоко страдаем. Мне всё это кажется тяжёлым сном. В первые дни просто нельзя будет поверить, и ещё несколько месяцев нам будет больно, а затем придёт исцеление. И только тогда я стану вновь тебе писать, ведь мы решили, что я буду писать тебе время от времени. Но мы так же твёрдо решили, что моего адреса ты никогда не узнаешь, и мои письма будут единственной связывающей нас нитью, но она не даст нашей разлуке стать окончательным разрывом. Целую тебя в последний раз, целую нежно, нежно, совсем безгрешным тихим поцелуем ведь нас разделяет такое большое расстояние!..
25 сентября 1894 года
Дорогой мой, маленький мой Луи!
Я снова говорю с тобою, как обещало. Вот уж год, как мы расстались. Знаю, ты не забыл меня, мы всё ещё связаны друг с другом, и всякий раз, когда я думаю о тебе, я не могу не ощущать твоей боли. И всё же, минувшие 12 месяцев сделали своё дело, накинули на прошлое траурную дымку. Вот уж и дымка появилась. Иные мелочи стушевались, иные подробности и вовсе исчезли. Правда, они порой всплывают в памяти; если что-нибудь случайно о них напомнит. Я как то попыталась и не смогла представить себе выражение твоего лица, когда впервые тебя увидела. Попробуй и ты вспомнить мой взгляд, когда ты увидел меня в первые, и ты поймёшь, что всё на свете стирается. Недавно я улыбнулась. Кому?.. Чему?.. Никому и ничему. В аллее весело заиграли солнечные лучи, и я невольно улыбнулась. Я и раньше пыталась улыбнуться. Сначала мне казалось невозможным вновь этому научиться. И всё-таки я тебе говорю, однажды я, против воли, улыбнулась. Я хочу, что бы и ты всё чаще и чаще улыбался, просто так, радуясь хорошей погоде, или сознанию того, что у тебя впереди какое-то будущее.
Да, да, подними голову и улыбнись!
17 декабря 1899 года
И вот я снова с тобой, дорогой мой Луи! Я, как сон, неправда ли? Появляюсь, когда мне вздумается, но всегда в нужную минуту, если вокруг всё пусто и темно. Я прихожу и ухожу, я совсем близко, но ко мне нельзя прикоснуться. Я не чувствую себя несчастной. Ко мне вернулась бодрость, потому что каждый день наступает утро и, как всегда, сменяются времена года. Солнце сияет так, что хочется ему довериться, и даже обыкновенный дневной свет полон благожелательности. Представь себе, я недавно танцевала! Я часто смеюсь. Сперва, я замечала, что вот мне стало смешно, а теперь уж и не перечесть, сколько раз я смеялась. Вчера было гулянье, на закате солнца всюду теснились толпы нарядных людей, пёстро, красиво, похоже на цветник. И среди такого множества довольных людей я почувствовала себя счастливой! Я пишу тебе, чтобы рассказать обо всём этом; а так же и о том, что отныне я обратилась в новую веру: я исповедую самоотверженную любовь к тебе. Мы с тобой как-то рассуждали о самоотверженности в любви, не оченьто хорошо понимая её...
Помолимся же вместе о том, чтобы всем сердцем в неё поверить.
6 июня 1904 года
Годы проходят! Одиннадцать лет! Я уезжала далеко, вернулась и вновь собираюсь уехать. У тебя, конечно, свой дом, дорогой мой Луи, ведь ты теперь совсем взрослый и, конечно, обзавёлся семьёй, для которой ты так много значишь. А ты сам, какой ты стал? Я представляю себе, что лицо у тебя пополнело, плечи стали шире, а седых волос, должно быть, ещё не много, уж наверняка, как прежде, твоё лицо всё озаряется, когда улыбка, вот-вот тронет твои губы. А я? Не стану описывать тебе, как я переменилась, превратившись в старую женщину. Старую! Женщины стареют раньше мужчин, и, будь я рядом с тобою, я выглядела бы твоей матерью и по наружности, и по тому выражению глаз, с каким бы я смотрела на тебя. Видишь, как мы были правы, расставшись вовремя. Теперь уж мы перестрадали, успокоились, и сейчас моё письмо, которое ты, конечно, узнал по почерку на конверте, является для тебя почти развлечением.
25 сентября 1893 года
Дорогой мой Луи!Вот уже 20 лет, как мы расстались. И вот уже 20 лет, как меня нет в живых, дорогой мой. Если ты жив и прочтёшь это письмо, которое перешлют тебе верные и почтительные руки, те, что в течение многих лет пересылали тебе мои предыдущие письма, ты простишь меня, если ты ещё не забыл меня, простишь, что я покончила с собой на другой же день после нашей разлуки. Я не могла, я не умела жить без тебя. Мы вчера расстались с тобой. Посмотри внимательно на дату в начале письма. Ты, конечно, не обратил на нее внимания. Ведь это вчера мы в последний раз были с тобой в нашей комнате и ты, зарывшись головой в подушки, рыдал как ребенок беспомощный перед страшным своим горем. Это вчера, в полуоткрытое окно заглянула ночь, твои слезы, которых я уже не могла видеть, катились по моим рукам. Это вчера ты кричал от боли и жаловался, а я, собрав все свои силы, крепилась и молчала. А сегодня, сидя за нашим столом, окружённая нашими вещами, в нашем прелестном уголке, я пишу те письма, которые ты должен получить с большими промежутками. Дописываю последнее письмо, а затем наступит конец. Сегодня вечером я дам самые точные распоряжения о том, что бы мои письма доставили тебе в те числа, которые на них указаны, а также приму меры к тому, что бы меня ни могли разыскать. Затем я уйду из жизни. Незачем рассказывать тебе все подробности этого отвратительного действия. Они могут причинить тебе боль, даже через столько лет. Важно то, что мне удалось оторвать тебя от себя самой и сделать это осторожно и ласково, не ранив тебя. Я хочу и дальше заботится о тебе, а для этого я должна жить и после моей смерти. Разрыва не будет, ты бы его, возможно, не перенёс, ведь тебе все огорчения причиняют такую острую боль. Я буду возвращаться к тебе, не слишком часто, чтобы понемногу мой образ изгладился из твоей памяти, и не слишком редко, чтоб избавить тебя от ненужных страданий. А когда ты узнаешь от меня самой всю правду, пройдет столько лет, что ты уже почти не сможешь понять, что значила бы для тебя моя смерть. Луи, родной мой, сегодняшний наш последний разговор кажется мне каким то зловещим чудом. Сегодня мы говорим очень тихо, почти неслышно, уж очень мы далеки друг от друга, ведь я существую только в тебе, а ты уже забыл меня. Сегодня значение слова сейчас для той, которая его пишет и шепчет, совсем иное, чем для того, кто будет читать это, тихо произнесет сейчас. Сейчас, преодолев такое громадное расстояние во времени, преодолев вечность, пусть это покажется нелепым, сейчас я целую тебя, как и прежде. Вот и всё... Больше ничего не прибавлю, потому что боюсь стать печальной, а значит злой и потому, что не решаюсь признаться тебе в тех сумасшедших мечтах, которые неизбежны, когда любишь и когда любовь огромна, а нежность беспредельна.
Было изменено: 17:57 10/10/2008.
