Их и наше...
Пожары неожиданно показали: воздух, может быть, последнее, что не делит страну на "мы" и "они"...
За 20 лет не только исчез, а на самом деле был стерт целый пласт общественного сознания. За эти 20 лет выяснилось, что очень даже можно рулить своим бизнесом так, чтобы дети и деньги находились на безопасном расстоянии и в комфортных условиях. Там, где нет дыма, а значит, вполне хватает для легких кислорода и сердце не болит по ночам, где хорошие дороги и "скорые", или как там называются кареты экстренной медицинской помощи, не стоят в пробках часами. Там чистая вода, которую можно пить из-под крана, кое-где даже не страшно гулять по ночам, и, конечно, целое министерство не выглядит в глазах населения сплоченным многотысячным бандформированием.
Их дети и близкие живут в Лондоне, Париже, Сан-Франциско, Женеве, Нью-Йорке... И в общем-то даже не секрет, где чьи дома находятся, каких они размеров и сколько стоят, в каких заграничных школах учатся дети нашей элиты, где и на каких побережьях расположены их виллы, на каких верфях строятся их яхты.
Не про них поликлиники и грядущая реформа медицинского обслуживания. Ой, ребята, лучше, я вам скажу, не болеть.
Еще у нас китайский рыночный ширпотреб с невидимым глазу излучением
таблицы Менделеева.
Госдума и Совет Федерации - их. Мама дорогая, я еще помню не рейдеров и дешевых лоббистов, а смешных колхозников и передовых рабочих на трибуне Верховного Совета!
Скромные пенсии и тревожные перспективы пенсионной системы - у нас.
У них предприятия, акции и IPO.
А вот безработица и низкая производительность - у нас. Еще у нас очень плохая техника безопасности и высокая смертность, особенно на шахтах.
У нас - плохая милиция. Даже страшно, какая плохая.
Подозреваю, что армия тоже все-таки наша. Потому как большая смертность в небоевых действиях и много поуродованных призывников.
Зато ОМОН - их. Очень хороший, можно гордиться, нужно бояться.
ФСБ - тоже их. Тут без вопросов.
Телевидение - тоже без вопросов, их, понятно. Но - для нас.
Интернет - наш! Несмотря на их попытки понравиться блогерам.
Рок и Шевчук - наш.
Никаса Сафронова и Церетели возьмите себе, плиз.
Москва и Питер - их. Сможешь зацепиться - живи, но без гарантий. Если дом и детская площадка перед ним понадобится родственникам мэра (губернатора) или авторитетным строителям, будь дом хоть трижды архитектурным памятником,- придется собирать вещи.
А вот деревни, особенно без газа и дорог,- наши. И старики, которые там живут, а на самом деле тихонечно вымирают,- наши.
Газ, понятно, их.
И нефть тоже. И металл. И золото. И никель. И алмазы. Как сказал один
известный экономист: приватизация доходов и национализация убытков.
Поэтому убитая экология в местах разработок - наша.
Порты - их.
Морская вода, загрязненная нефтяными отходами,- наша. В Таганроге, к примеру, на территории города купаться нельзя уже давно, ездят за город - порт отравил море.
Помойки в парках и лесах - тоже наши. Народец попался нечистоплотный.
А вот мусорные полигоны - их.
Химкинский лес - наш! Руки прочь от Евгении Чириковой!
Вообще же с лесами - вопрос. Это чьи-то леса горят - их или наши? Убытки, эти самые обозначенные на прошлой неделе в полмиллиарда, которые изымут из бюджета и которые, в свою очередь, не достанутся ни Минздраву, ни бабкам в деревнях, надо думать, наши. Хотя, в принципе, как таковой бюджет - их.
Объединяют нас и их, если вдуматься, две вещи.
Дороги. И то не все, а несколько трасс к аэропортам бизнес-авиации.
И именно поэтому общественные движения автомобилистов чем дальше, тем
сильнее политизируются, становятся все более радикальными, а аварии с
участием их автомобилей вызывают общественный резонанс. Полагаю, у них
один выход - построить себе отдельные дороги, над чем сейчас и идет
работа.
Но что делать с воздухом? Совершенно неожиданно оказалось, что мы дышим одним воздухом. Пока он был средненького качества, так обычный загазованный столичный воздух, этого никто не замечал. Сейчас уникальность ситуации в том, что белого света не видели ни мы, ни президент с премьером, ни, скажем, Потанин, который всех уже перехитрил, а вот с атмосферой и у него ничего не получится.
И задыхаемся мы вместе, хотя, конечно, их перебежки от кондиционированных кабинетов до машин с климат-контролем короче, чем
наши. Но гарь откладывается в их легких так же, как в наших.
Подозреваю, что у них, может быть, даже щемит по ночам сердце.
Может быть, что-то еще изменится? (с)
Было изменено: 15:10 24/08/2010.
За 20 лет не только исчез, а на самом деле был стерт целый пласт общественного сознания. За эти 20 лет выяснилось, что очень даже можно рулить своим бизнесом так, чтобы дети и деньги находились на безопасном расстоянии и в комфортных условиях. Там, где нет дыма, а значит, вполне хватает для легких кислорода и сердце не болит по ночам, где хорошие дороги и "скорые", или как там называются кареты экстренной медицинской помощи, не стоят в пробках часами. Там чистая вода, которую можно пить из-под крана, кое-где даже не страшно гулять по ночам, и, конечно, целое министерство не выглядит в глазах населения сплоченным многотысячным бандформированием.
Их дети и близкие живут в Лондоне, Париже, Сан-Франциско, Женеве, Нью-Йорке... И в общем-то даже не секрет, где чьи дома находятся, каких они размеров и сколько стоят, в каких заграничных школах учатся дети нашей элиты, где и на каких побережьях расположены их виллы, на каких верфях строятся их яхты.
Не про них поликлиники и грядущая реформа медицинского обслуживания. Ой, ребята, лучше, я вам скажу, не болеть.
Еще у нас китайский рыночный ширпотреб с невидимым глазу излучением
таблицы Менделеева.
Госдума и Совет Федерации - их. Мама дорогая, я еще помню не рейдеров и дешевых лоббистов, а смешных колхозников и передовых рабочих на трибуне Верховного Совета!
Скромные пенсии и тревожные перспективы пенсионной системы - у нас.
У них предприятия, акции и IPO.
А вот безработица и низкая производительность - у нас. Еще у нас очень плохая техника безопасности и высокая смертность, особенно на шахтах.
У нас - плохая милиция. Даже страшно, какая плохая.
Подозреваю, что армия тоже все-таки наша. Потому как большая смертность в небоевых действиях и много поуродованных призывников.
Зато ОМОН - их. Очень хороший, можно гордиться, нужно бояться.
ФСБ - тоже их. Тут без вопросов.
Телевидение - тоже без вопросов, их, понятно. Но - для нас.
Интернет - наш! Несмотря на их попытки понравиться блогерам.
Рок и Шевчук - наш.
Никаса Сафронова и Церетели возьмите себе, плиз.
Москва и Питер - их. Сможешь зацепиться - живи, но без гарантий. Если дом и детская площадка перед ним понадобится родственникам мэра (губернатора) или авторитетным строителям, будь дом хоть трижды архитектурным памятником,- придется собирать вещи.
А вот деревни, особенно без газа и дорог,- наши. И старики, которые там живут, а на самом деле тихонечно вымирают,- наши.
Газ, понятно, их.
И нефть тоже. И металл. И золото. И никель. И алмазы. Как сказал один
известный экономист: приватизация доходов и национализация убытков.
Поэтому убитая экология в местах разработок - наша.
Порты - их.
Морская вода, загрязненная нефтяными отходами,- наша. В Таганроге, к примеру, на территории города купаться нельзя уже давно, ездят за город - порт отравил море.
Помойки в парках и лесах - тоже наши. Народец попался нечистоплотный.
А вот мусорные полигоны - их.
Химкинский лес - наш! Руки прочь от Евгении Чириковой!
Вообще же с лесами - вопрос. Это чьи-то леса горят - их или наши? Убытки, эти самые обозначенные на прошлой неделе в полмиллиарда, которые изымут из бюджета и которые, в свою очередь, не достанутся ни Минздраву, ни бабкам в деревнях, надо думать, наши. Хотя, в принципе, как таковой бюджет - их.
Объединяют нас и их, если вдуматься, две вещи.
Дороги. И то не все, а несколько трасс к аэропортам бизнес-авиации.
И именно поэтому общественные движения автомобилистов чем дальше, тем
сильнее политизируются, становятся все более радикальными, а аварии с
участием их автомобилей вызывают общественный резонанс. Полагаю, у них
один выход - построить себе отдельные дороги, над чем сейчас и идет
работа.
Но что делать с воздухом? Совершенно неожиданно оказалось, что мы дышим одним воздухом. Пока он был средненького качества, так обычный загазованный столичный воздух, этого никто не замечал. Сейчас уникальность ситуации в том, что белого света не видели ни мы, ни президент с премьером, ни, скажем, Потанин, который всех уже перехитрил, а вот с атмосферой и у него ничего не получится.
И задыхаемся мы вместе, хотя, конечно, их перебежки от кондиционированных кабинетов до машин с климат-контролем короче, чем
наши. Но гарь откладывается в их легких так же, как в наших.
Подозреваю, что у них, может быть, даже щемит по ночам сердце.
Может быть, что-то еще изменится? (с)
Было изменено: 15:10 24/08/2010.
