Человек я по должности маленький, тщедушный. В табелях и в расписаниях штатских я так корявенько внесен, как козява сухенькая, за обшлага зацепившаяся. Стул и стол у меня на минус первом этаже, прямо по коридору, после кучи ветоши направо. Так что я на уборщицу и не обижаюсь даже, что не доходит она до меня. Я как-то сам приноровился, в клозете бумагу уже ненужную соберу, её порой даже и смачивать не приходится очень удобно выходит. Я ведь от пыли кашляю, это с детства у меня, с интерната ещё, а протрешь бумажкой, вроде, как и легшее дышится.
Вот только от кури у меня дурнота никак не проходит, а папиросы то дымить ко мне со складу все ходят, я понимаю, удобно ведь урна по плану аккурат около моего стола определена. Тошнит сильно и глаза пятна на стенах видят. Ну а что я им скажу? У них должности вон минима из двух слов состоят. Как тут недовольничать?
Да не подумайте, что жалуюсь я. Полноте! Я субординацию чту и блюду бережно и аккуратно. Работу свою справно делаю, нареканий не имею, в правой колонке - синим заношу, в левой - красным, калькулирую точно. Пред начальством не вылажу и не прошу. Тихонько сижу и спокойно, обедаю чаем и бутербродами строго в расписание, не сорю крошками как некоторые, в отпуска не хожу, компенсирую.
Мне спокойно, замечать меня никто не стремится, а мне и не надо. Зачем? Я жеж не звезда из кинематографа.
Только всё это до недавней поры было.
Снабженец наш на прошлой неделе мою анкету здесь нашел, он перфоратор искал, вот и забрел на этот сайт и ненароком на меня наткнулся. Что тут началось... Ко мне весь завод повалил, вид то делают, что не ко мне, что им у меня делать? Но глазами сверлют и смеются, пальцами тычат, даже плюются некоторые. Таджики приходят, лопочут на своем что-то и гогочут, весь пол заплевали. Несколько раз грузчики после работы зажимали, ну колотили слегка ...
Но, Михал Василич! Благодарен я вам с мамой до самой смерти! Господи, здоровья ему жизненного, внукам и сыновьям вашим счастья и благополучий в здоровье.
Директор это наш, свет наш родненький! Увидел он эту картину избиения моего у компрессорного вмиг разогнал всех, меня поднял, отрях от хлябей. В глаза глядит и спрашивает, что мол за произвол тут и беспорядства? А ему соврать не могу и сказал честно. Так и так, Михал Василич, гей я бывший, но от гадости я этой исправляюсь и перед лицом своих коллег клянусь к концу отчетного месяца полностью искоренить в себе это разлагающее меня, как сотрудника, и коллектив в целом несоответствие.
Директор как расцвел, обнимать меня бросился, целует и приговаривает:
- Не вздумай даже, человек ты мой дорогой, искоренением этим вредным заниматься. Я тут всю голову себе сломал, жену дома до инфаркта почти довел. Совсем было руки опустил, шел сегодня заявление писать. Ведь пришла мне разнарядка сверху, от мэрии. Выделить от фабрики нашей одного двух человек на активное участие в предстоящем гей-параде, людей необходимо найти надежных и с делом знакомых. И подпись аж САМОГО! А тут ты... а ну пошли!!!"
Теперь я в почете и в уважении, уборщица по три раза на дню приходит, рядом ни одного бычка.
А вечерами я в нашем актовом зале репетирую с директором. Шаг чеканю, плакат с названием нашей промзоны и фабрики несу, а в петличке ленточка голубая...
Михал Василич смотрит и даже слезу пару раз счастливую пустил...
Хороший человек какой, бывают же таки такие люди!