В этот же день в прошлом году шёл такой же снег. Хлопья, крупные как перхоть преподавателя естественных наук, глупо и беспорядочно метались в воздухе, заставляя жмуриться и отплёвываться. Иногда вместе с растаявшей в мутную жижу снежинкой и слюной вылетал кровавый сгусток, это происходит уже третью зиму, я не знаю почему, мне уже всё равно. Я просто втираю кровь в снег ногой и курю. Один я пропустил, и ворона ужа клевала кровавый снег, одним глазом постоянно наблюдая за мной. Я махнул ногой в её сторону, она встрепенулась, но не улетела. Я харкнул ещё раз в её сторону. "На, жри!". Мне показалось, что она улыбнулась в ответ
Этот город снаружи также "великолепен", как и молодящий старый педераст, внутри он ещё более мерзок, как исподнее извозчика. Сейчас я там и нахожусь, впрочем, как и всегда. Квадратный двор, закопченные стены, мерзлые помои и безысходность, толстым слоем покрывающая выходящие во двор окна.
С ржавой водосточной трубы упал кусок отгнившего снега, перешагнув через него, во двор вошел брат. На нем были как всегда шинель и трофейные джинсы. Он шел чуть пошатываясь, сосуды на щеках лопнули румянцем, а глаза были мутны и бесцветны как чай складского сторожа. Видимо он недавно принял морфий. Мы кивнули друг другу, руки мы никогда не жали и почти не разговаривали. Брат кивнул вторично в сторону подъезда, и мы пошли, перед входом я выбросил горящую папиросу, брат не стал. Внутри света не было, и я на ощупь поднимался, держась за осклизлые поручни. На втором этаже свет пробивался сквозь прорехи в стене и мы остановились у ближней двери без номера. Брат троекратно стукнул в неё кулаком, за дверью загремели тазы, занялась какая-то суета и вскоре голос с акцентом спросил "кто тааам?". "Серж!" выплюнул брат. Заскрипел засов, дверь, застонав и охнув, открылась. Мы вошли. Внутри пахло кислой капустой и хозяйственным мылом. "Всё готово?" спросил брат, впустивший нас армянин ответил "Канэшна!" и жестом пригласил нас в комнату. Раздвигая висящее в коридоре желтоватое бельё, мы пошли за ним.
В комнате стояли три мальчика и щурились от луча света, армянин освещал их зажженным фонарем.
"Ну и?" Серж выбросил на пол папиросу, затушил её сапогом и сразу закурил ещё одну.
"Быстро, вэщи в сторону" приказал мальчикам армянин, и они стали раздеваться. Один из них был русским с белыми курчавыми волосами, второй, скорее китаец, третьего я не стал рассматривать, все трое были очень худенькие. Я отвернулся. Выбор как всегда взял на себя Серж. Минуты через две он скрипнул сапогом, выдохнул дым и указал на кого-то из троих этот. Я не смотрел и вышел за дверь, услышав, закрывая "Одэвайтесь!".
Пока я ждал в коридоре рядом со мной проехал на трехколесном велосипеде ребенок с вытянутыми на пальцах и коленях колготами и, задевая головой висящее бельё, скрылся, скрипя остатками паркета там, откуда раздавался звон металлической посуды.
Армянин и брат вышли. "Сколько сегодня?". Хозяин почесал черными пальцами лысую и крупную как кожаный диван голову. "На четвэрт больше прошлого. Экзотика,хыыы!" Брат посмотрел на меня, я равнодушно пожал плечами, порылся в карманах и достал половину суммы, брат добавил от себя и передал деньги армянину.
"Серж, давай ты сам тут всё, ты знаешь мне это... ну понимаешь", сказал я, шаря глазами в поисках входной двери.
"Ладно, Мишель, иди... С наступающим тебя"
"Спасибо, Серж. Спасибо... Тебя тоже"
На улице было уже почти темно. Во дворе было тихо, с улицы доносился стук копыт и скрип рессор. Я закурил.
Я всегда ненавидел эти предновогодние хлопоты. Но по крайней с подарком отчиму мы разобрались, у меня оставалась ещё бывшая жена, но вряд ли она выжила в этот год. Я наподдал горелую консервную банку у ступеней и с твердым желанием зайти к ней как-нибудь в этом году пошел в сторону улицы.
Так далеко забрались, и до сих пор не зарегистрировались!? Вот те на! А ведь многие действия на сайте, в том числе и удовольствие комментировать чужие дневники, могут себе позволить лишь зарегистрированные пользователи! Вот так вот!
