Дело было прошлым летом, когда устав от пыльного и жаркого города мы с друзьями поехали на так называемый Аэродром. Есть у него и официальное название, но оно здесь ни к чему.

Так вот, мои друзья, люди на Аэродроме свои, он - пилот-любитель, она - его жена, в общем, все в ажуре. Пользуясь своим положением, они выбили для меня нехилую скидку для полета на самолете. На этом приятные моменты кончились.

Приехали мы на Аэродром, и увидела я эти самолеты - ведро с болтами, и это мягко сказано! Маленькие двухместные Яки времен царя Гороха, в которых копались и которые ремонтировали вплоть до взлета! Скидку свою я отработала сполна, сначала помогая приготовить обед на всех пилотов, а потом, отмывая керосином тот самый самолет, на котором собралась полетать.

Это, однако ж, цветочки! Объявили посадку, я залезла в кабину, и тут меня начали пристегивать. Самому пристегнуться почти нереально, если только ты не профессиональный пилот. Мужчина, запеленывавший меня (иначе и не скажешь) в многочисленные ремни, весело улыбаясь, сказал:
- Дернешь за колечко справа - раскроется парашют, дернешь за колечко слева - катапультируешься.

Помолчал и спросил:
- А ты летать-то умеешь?
- Нет.
- Плохо... Ну, ничего, жить захочешь - научишься.
Я нервно улыбнулась.
- Не бойся, красавица, - раздался голос из-под крыла, - это просто: быстро-быстро машешь руками вверх-вниз, вверх-вниз и летишь.
Я изобразила храбрую улыбку.

- Ладно, вроде все, - сказал мой "упаковщик", - даже если что забыл - неважно, прыгать с парашютом ты не умеешь, летать тоже. А ты молитвы какие-нибудь знаешь?

Тогда мне впервые пришла в голову мысль о бегстве... Но было уже поздно. Пришел пилот, всех разогнал, ободряюще мне улыбнулся и начал устраиваться в кабине. Мне выдали наушники, показали куда нажимать, чтобы поговорить с пилотом и выдали напутствие: если в полете фонарь кабины (пластиковый колпак, закрывающий кабину сверху) откроется! - не паниковать, не визжать, все равно никто не услышит и не поможет, надо тихо сидеть и надеяться, что парашют раскроется. Для надежности в полете придерживать фонарь растопыренными руками.

Эдакая морская звезда в шлеме. И все, техперсонал разошелся, пилот мне подмигнул, и мы стали взлетать. Очучения непередаваемые... Сказка, да и только. Мы легко оторвались от земли, заложили небольшой вираж и начали медленно подниматься к облакам.

Пилот попутно проводил для меня экскурсию, нечто вроде: по левое крыло песчаный карьер, по правое крыло бешеные утки. Тут надо сказать, что полет предполагался обзорным, то есть меня 10 минут покружат над местностью и посадят обратно на Аэродром. Так предполагала я, но... Я предполагала, а пилоты и диспетчеры располагали...

В общем, на третьей минуте полета, когда я уже расслабилась, заулыбалась и начала активно вертеть головой, пилот повернул самолет этой самой головой, то есть кабиной, вниз! Далее последовала непереводимая игра слов с моей стороны. А потом я утратила всякую способность к речи. Очень сложно разговаривать, когда от перегрузки твои щеки сползают на колени.

Этот ас за 10 минут продемонстрировал мне почти все фигуры высшего пилотажа: бочка, полубочка, пике и так далее. Есть мнение, что в минуты смертельной опасности вся жизнь проносится перед глазами. Я в минуту смертельной опасности пыталась вспомнить, за КАКОЕ колечко нужно дернуть, чтобы раскрыть парашют...

Когда я уже помолилась всем богам на всех известных (и парочке неизвестных) языках, перестала пытаться вспомнить, за что нужно дернуть, я открыла глаза и в специальном зеркальце встретилась взглядом с пилотом. С хииитрым таким взглядом... И тут мотор самолета стих... И мы устремились в ШТОПОР...

Общими усилиями удалось разжать мои пальцы, судорожно вцепившиеся в ремни парашюта, и вынуть-таки меня из кабины... На земле меня ждала подруга, чуть менее бледная, чем я. Она меня поймала, сунула мне в рот зажженную сигарету и за ручку молча повела к скамейке... Через десять минут, придя в себя, я принялась с воплями носиться за ней по Аэродрому.
- Несколько кругов сделаешь, - кричала я, - сверху посмотришь... все будет в лучшем виде... ах ты...

Подруга носилась от меня по полю и жалобно оправдывалась. Выяснилось, что пилот, сговорившись с начальником Аэродрома, решил устроить хорошенькой блондиночке боевое крещение. Вместо обычного обзорного полета они решили устроить показательные выступления. Почему именно я стала их жертвой, мне до сих пор неизвестно, да и не особенно интересно.

Через 20 минут активных пробежек по пересеченной местности я захотела есть. Меня накормили, при этом смотрели с уважением. Причина проста - далеко не каждый сможет есть после 10 минут высшего пилотажа. Я сделала вывод, что проверку на вшивость я прошла.

Уже под вечер, когда мы сидели на скамейке и наблюдали за помывкой самолета, я вспомнила свой нецензурный бенефис и сказала подруге:
- Как хорошо, что меня никто не слышал, вот стыдоба-то была бы...
Подруга виновато потупилась.
- Что? - страшным шепотом спросила я.
- Ну, понимаешь, такое дело, - залепетала она.
- Что? - грозно повторила я.
- Тебя слышали все, у кого была рация, - прошептала подруга.
- .....! .. .. .... ....! ........! - сказала я и улыбнулась.