Кнопка всегда была круглой троечницей. Не то, чтобы она была глупа от природы. Нет, её бичом была жуткая, прямо-таки клиническая застенчивость. Все её попытки вырваться из заколдованного круга заканчивались безутешными рыданиями в подушку и еще большей застенчивостью.
Поэтому когда ей предложили вакансию секретаря в небольшой фирме, Кнопка очень заинтересовалась: коллектив маленький, все сотрудники люди более старшего возраста, так что соперничества не намечается, да и ниши все заняты, так что подсиживать не станут. А кроме того та работала уборщицей её хорошая знакомая тетя Шуры.
Эта пожилая женщина очень нравилась Кнопке своей мягкостью и какой-то незаметной добротой. Удивлял её талант привести в порядок не только в офисе, но и её, Кнопкины, растрепанные чувства. Причем так, что все получалось как бы само собой, как бы без участия тети Шуры.
Офисная жизнь шла Кнопке на пользу: в коллективе её приняли дружелюбно и даже замечали в ней хорошие черты, в которые сама она раньше не верила. Ей самой сотрудники были очень симпатичны, но она обычно стеснялась заговорить первой. Поэтому больше всего она сблизилась с заместительницей начальника, которая была очень контактной и харизматичной.
Рядом с ней Кнопке казалось, что вся её серая жизнь начинала приобретать значение, ведь та живо интересовалась всеми подробностями, смотрела проникновенным долгим взглядом и заразительно смеялась над её шутками. Постепенно Кнопка стала видеть в ней своего кумира и на вопросы тети Шуры о работе сводила все разговоры только на восхищение деловыми и человеческими качествами своей руководительницы.
Тетя Шура поначалу просила Кнопку не слишком откровенничать с малознакомыми людьми, но поскольку Кнопку это обижало, то не стала омрачать одну из немногих радостей жизни девушки.
Как секретарю Кнопке было поручено отслеживать дни рождения сотрудников, и однажды она увидела в календаре, что скоро день рождения её любимой руководительницы. Её прямо-таки захлестнуло восторгом! Вот шанс выразить свое восхищение в стихах, которые она писала втайне от всех. Она сочинила всего несколько четверостиший, но вложила в них всю свою восторженность, всю свою юную душу.
И все-таки ей было очень страшно дарить эти стихи. И она решилась показать их тете Шуре. Та прочла и долго не поднимала от них глаз. Потом серьезно сказала, что если бы ей кто-то посвятил такие стихи, она бы поверила, что её жизнь прожита не зря. И улыбнулась очень по-доброму.
А потом она засмеялась и сказала: "А ведь ты меня заразила своим восторгом!" И показала большую шаль, которую она связала ко дню рождения для той руководительницы.
День рождения прошел на славу. Кнопка не решилась прочесть свои стихи вслух, а только положила их начальнице на стол в запечатанном конверте. Из того, что та от души поблагодарила Кнопку, сделала вывод, что стихи понравились. Это было так прекрасно! Она не помнила, когда ещё чувствовала себя такой счастливой.
Потом ненадолго забегала тетя Шура и подарила шаль. Именинница громко восхищалась, но примерять шаль не стала, сославшись на то, что боится залить такую красоту шампанским. Вскоре все разошлись по домам, только Кнопка осталась убирать посуду, да и виновница торжества чуть замешкалась.
Когда именинница её позвала к себе в кабинет, Кнопка испугалась, что та станет хвалить её стихи, ведь для её застенчивости это было бы слишком тяжелым испытанием. Но все-таки она подошла к ней.
Руководительница держала в руках тети Шурину шаль и очаровательно улыбалась: "Послушай, мне так неудобно, но я совсем не ношу шерстяные вещи, у меня от них аллергия! Возьми, ты ведь найдешь, кому можно такое подарить." Поскольку Кнопка её не понимала, она добавила: "Ну, ты ведь понимаешь, люди моего уровня не носят вещей, сделанных уборщицей..."
У Кнопки потемнело в глазах. Казалось, весь мир перевернулся вверх тормашками. И все же она взяла шаль. И прижав её к себе, на ватных ногах вышла из кабинета. Довольная руководительница восприняла это как очередное проявление Кнопкиной застенчивости и благодарности. Крикнув из коридора слова прощания, руководительница торопливо процокала модными каблуками к выходу.
Кнопка сидела, прижав к себе шаль, и не знала, куда её спрятать. Ей было горько и стыдно. Стемнело, но она не замечала и свет не включала.
Погруженная в свои тяжкие размышления, Кнопка не услышала шагов. И когда тетя Шура, пришедшая убираться, нащупала клавишу света, она так и продолжала сидеть, прижимая к груди белую шаль. От резко включенного света вздрогнула не только она. Вздрогнула от неожиданности и заплаканная тетя Шура, которая в этот момент собиралась спрятать в карман только что найденный в корзине для бумаг белый конверт с Кнопкиными стихами.
↳
↳