Паа заяффке Введенского и в связи с хорошей погодой - театральный Достоевский.
В период строительства социализма бытовал такой нелицеприятный термин: "достоевщина". Синоним отсутствия твердого мнения, бездеятельного глубокомыслия. Недавно посмотрев подряд два спектакля на тему "Преступление и наказание", я убедился в том, что в то, советское, время такой термин существовал не случайно.
В маленьком театрике "СоБытие" в спектакле упорно выделяли вопрос:так можно ли убивать из благих намерений? И, добросовестно пересказывая известную историю, не очень правдоподобно изображали, как люди, причастные к тому преступлению, все мучились. Но, при этом, следуя тексту оригинала, как-бы вскользь указали, что деньги-то Раскольников у убитой старухи спёр, но как с ними поступить - не придумал.
В более высокопрофессиональном театре "Школа современной пьесы" автором спектакля придуманы изысканные ходы вовлечения зрителя в проблему, да и в сам спектакль. Зрители становятся как бы участниками действа. Забавна и трактовка, согласно которой на месте Раскольникова может оказаться каждый. И каждый из зрителей, в том числе. Но!
Именно такой, интерактивный прием в сочетании с настойчивым вопросом "А ты мог бы убить?", совершенно устранил важную часть сюжета Достоевского - вопрос: "Ради чего убить?".
И тут я вспомнил былое и термин "достоевщина". Так с чего начался сюжет Достоевского? С рассуждения о том, что старуха хранит деньги, которые можно бы потратить на пользу. На какую пользу? - герои романа лишь мямлят что-то наивное и малопонятное. Вот в этой мелочи и прячется дьявол! Вот почему революционно настроенные люди сто лет назад не чтили Достоевского. Для них вопрос "Зачем убивать" не был праздным. У них была цель, у них было ясное понимание на что потратить экспроприированное. И, да, убийство ради цели - допустимо. А не как Раскольников - убил, деньги спрятал под камень и... не знал что делать не только с деньгами, но и с собой.
Страшен Достоевский своей недосказанностью, страшен тем, что недопонят по сей день.
↳
↳