... Она подняла мутные глаза на такое же мутное зеркало. Устало улыбнулась измученному отражению. Да, давно у нее не было такого пустого взгляда, даже опустошенного. Казалось, последние события просто выпили ее до дна, ни одной капельки не осталось. Пустая оболочка. Прозрачная капсула без малейшего намека на содержимое...
"Надо собраться. Надо, очень надо! Надо жить! - все твердила она себе и сама же упрямо отказывалась верить в эту необходимость жизни. - Надо... Кому надо? Мне ничего не надо! Ничего, слышишь? Ничего! Ничего мне больше не надо..."
Через пару минут этой внутренней истерики слез у нее совсем не осталось, она повернула ручку крана и умылась холодной водой. Руки тряслись. Холод обжигал лицо, еще ноющее от его пощечин.
"Как ты могла? Сука! Как! Сука... ты могла... Ты ведь могла... Ссссука..." - гудело в ушах. Это все, что он мог ей сказать. Одно и то же, повторял, повторял, кричал, переходил на шепот, снова кричал, шептал, вводил ее в транс голосом, приводил в чувство глухими пощечинами. Почему-то она не чувствовала боли и очень плохо его слышала.
Наверно, это просто страшный сон. Надо проснуться. Надо... Надо... Ничего не надо...
Она осторожно отперла дверь ванной, вошла в спальню, он сидел на постели, закрыв глаза рукой. Она подошла к нему совсем близко, дотронулась до плеча, он вздрогнул.
- Посмотри, пожалуйста, еще раз, только внимательно, и прочитай все до конца, - сказала она как можно тише и спокойнее и протянула ему смятый листок.
- Не хочу, - выдохнул он.
- Читай, черт возьми! Читай! она швырнула бумагу на кровать и быстро вышла из комнаты.
Он выскочил из спальни, когда она уже стояла в коридоре и судорожно искала ключи.
- Ты куда?
- Прогуляюсь.
- Прости. Никуда ты не пойдешь.
- Простить за что? За то, что никуда не пойду?
- Нет, просто... Прости...
Конечно, откуда мужчинам знать такие тонкости, откуда им знать, каково это убивать своего ребенка своими же руками, откуда им знать, что в некоторых случаях, это может стоить нам жизни, а в других... Если мы не убьем его, то он убьет нас. И, к тому же, не выживет сам. Конечно, такое знать им неоткуда, да и незачем.
Они еще час стояли обнявшись и молчали, полночи гуляли по городу, все утро пытались уснуть и совсем не разговаривали. В этот день они не вышли на работу, а на следующий попросили отпуск.
Больше о них я ничего не знаю. Надеюсь, они счастливы. Надеюсь, мы все когда-нибудь будем счастливы.