Вот так просто. Лежишь и смотришь вниз. Липа старая, ветка широкая, лежать вполне ничего так себе, не тесно. Ждешь. Долго уже, с полчаса. Жеппа мерзнет, а зачем таку широку наела... Вискас, мать его, сплошная химия.
Странная нынче зима, снега нет, маскировка ни к черту... толстая белая кошка на черной ветке. Притаилась типо, уши прижала, глаза прищурила, все в себя... Хвост тока долбит по ветке, тихооонечко так, ненавязчиво и то, потому что нет его пока. Нету. Боится. Знает, что я тут, не летит. Ладно, подождем-с. Есть еще время, хоть и лапы затекли, и шея ноет, и глаза слезятся уже, устали высматривать. Того, кто тоже притаился где-то, невидимый, серенький, ждет, когда мне надоест и уйду домой, в сытую свою спокойную жизнь. Нет уж, погожу еще, скучно там, а тут ты... где-то порхаешь. Замерз небось и голодный, а кормушечка-то вот она, висит-качается, на расстоянии вытянутой лапы. Моей. Лети уже, не бойся, "я тебя не больно зарежу, чик, и ты уже на небесах" (с) Ну где ты, где ты?
Ага. Вот оне мы... холодно нам, прыгаем с ножки на ножку, а ножки кривенькие такие, тоненькие... тьфу, и чего я в тебе нашла, убогий? И всего-то на один зуб, а вот охота и все. Именно этого, именно щас. Ну ладно, не щас, так просто когда-нибудь, но только обязательно. Я ж тебя помню, не надо делать вид, что ты ни при чем. Что типо, я обозналась и ты это не ты. Это ты. Тот самый, за которым рванула в окно пятого этажа, забыв про все на свете, это был ты, я помню. Немного. А потом лечебку, перепуганные лица, капельницу еще... у меня хорошая память, ты же знаешь. Потом все по-новой. В смысле, ничего нового. А теперь снова вышла на минуточку и как-то нечаянно подумала, что ты тут можешь быть. Чисто случайно. Я думаю, это судьба. И стемнело очень удачно, я бы сказала, вовремя. Припозднился ты чето, малыш, а впрочем, я знаю, ты всегда был поздней пташкой. Очень неудобная твоя особенность, учитывая, что ты не сова ниразу, а обычный воробышек. Помоешный.
Из кормушки немного рассыпалось. Бабка подслеповатая насыпала, руки-крюки, но добрая, птичек любит. Меня, правда, терпеть не может, живет в стойкой уверенности, что я зассала ее коврик... Бог ты мой, да он лет сто как зассан, а мне всего-то... ну, мало, короче. И сдалось оно мне. Но за семечки сегодняшние мое ей уверенное спасибо. Думаю, тебе понравится. Кушай, малыш, я подожду.
↳
↳