Замечательное, надо заметить, просто замечательное настроение. Расчудесное событие. Просто наипрекраснейшее.
- Флинт, следи за левым джебом. Следи. Он у Виталика как молния.
- И что, мне его теперь Кличко называть? По хрену мне его джеб. Вытащу его на рубку.
- Гм. Больной что ли? Он тяжелее тебя на тридцатку. Какая рубка?! Сдохнешь!
- Посмотрим.
Та клал я на его левый джеб. Я прошлый бой четыре минуты от его джеба бегал, ждал пока сдохнет. Ну и что? Дождался?
Не, не думаю. После того как эта туша, в прошлый бой, лапки подняла. Вот так запросто пойти на рубку, на открытый размен? Кхек. Не верю.
Бинтуя руки, разгядывал его. И как ему удалось за прошедший месяц еще пяток килограмм накусать?
Лицо довольно, улыбчивое, блестит от вазелина, как солдатский сапог. Настроен, смотрю решительно, как на чемпионат мира готовится. Трусселя атласные нацепил, руки, поверх бинтов, пластырем клеит. Ни фига, думаю, его прокачал тренер за месяц, он же реально убивать меня собрался. Опаньки, и капа новая, под цвет трусселей. Ту, видать, с досады сжевал.
Ладно. Погнали!
Ну да, отличный джеб. Быстрый такой. Вот только толку от него.
Пошёл, пошел красивый. Корпус идёт вперёд, руки, всё тот же вертолёт, вот только ноги, блин, мастер хренов, его ноги за корпусом не поспевают. Ну ладно, поросёнок. Смотри так.
И под его батарею ударов я выдал свою. Никаких двоек, никаких джебов. Я выдал огонь всех ударов, полетели хуки и апперкоты, изредка процеживая их длинными кроссами. Меняя ритм, и делая отскок на каждом двенадцатом ударе. Меняя акцент и делая бронебойным то четвёртый, то девятый удар, и в следующем подходе выставляя уже третий, восьмой и двенадцатый.
Да плевать, что от него тоже прилетало. Он на силовых ударах, отводил плечо и в глазах за мгновение злость в глазах. От этих ударов я нырял. От остальных даже смысла не было. Потом стало еще проще. Каждый четвёртый справа или пятый слева. Тьфу. Халява. Студент блин.
На третьем подходе, отмечая его удары. Правый кросс, два левых джеба, брови нахмурились и правое плечо пошло назад. Ну держи брат вот это лекарство.
Уклон и левая полетела вместе с корпусом в окошко.
Упс, его борода сладко хрустнула, хорошо.
Смотрю. Плывёт родной, плывёт жоппочка с ногами кривыми. Дожму гадёныша, запомнит.
Плевать на защиту. Что он сможет уже? Плывёт родименький.
Правый хук полетел в голову, так, не прицельно, отводя левое плечо для заключительного аккорда. И раскручивая каждую мышцу своего тела, ввинчивая левый носок в пол, и до хруста в пояснице, моя замечательная левая рука (фото прилагается), чуть ли не по локоть, прилетела толстячку в печень.
За мои зубы, за кровавые сопли, за поднятые на пятой минуте руки, и выплюнутую капу. За дружеское похлопывания плеча в раздевалке и за лучезарную белоснежную улыбку.
-Флинт, твою мать, ты что делаешь. Ты охренел?
-Андрюх, я ж тебе говорил, рубки он не выдержит. А ты что?
Через часик, поглядывая на мертвецки белого Виталика, с успевшим посинеть, правым боком, я добродушно улыбнулся ему.
-Ты как, Виталик? Тебя до дома не подбросить?!