Из каюты капитана, перекрывая грохот и раскаты беснующего океана, от оружейных палуб до кубрика, разносился храп. Храп был такой силы, что от вибраций вырывающихся из легких капитана, резонирующих и усиливающихся нёбом, и набирающих максимальную силу, прорываясь через щели в зубах, звенели стаканы.
Бутылка шотландского виски с каждой истерией храпа продвигалась на три, а иногда даже на четыре сантиметра к краю стола, и находилась уже в одном храпе, от падения на пол.
И она дождалась своего часа, вжавшись в дубовый стол, и готовясь к последнему рывку, подальше от этих огромных сапог, дальше еще дальше от батареи пистолетов, заботливой рукой уложенных перед сапогами. Дождавшись очередной вибрации, бутылка нащупав краешек стола, ринулась вниз. И полёт её был бы сладок и беспечен до самого пола, если бы в середине пути её не перехватила заботливая рука боцмана.
-Кэп?! Просыпайся!
Огромные сапоги дёрнулись, потом ещё раз, резким движением метнулись со стола, и с гулким грохотом остановились около койки капитана.
-Чего тебе?
-Земля кэп, земля на горизонте!
-Ясно боцман. Построй команду, я сейчас поднимусь. И не трожь мой виски.
Грозный рык боцмана вывел матросов из оцепенения и от тревожного вглядывания через дождь и водяную пыль в темнеющие очертания по левому борту фрегата.
-Внимание уроды! Отставить причитания! Капитан на мостике!
И дождавшись тишины поспешил к своему командиру, ожидая команды.
Флинт долго вглядывался через подзорную трубу в очертания берега. Он прекрасно понимал, что этого острова нет ни на одной карте. Готовясь к походу, он не ожидал, что будет возможность пополнить запасы воды и продовольствия.
Прижимая глаз к окуляру трубы, Флинт разглядывал безмятежный солнечный пляж, вырванный из реальности, с людьми копошившимися на нём. Он с удивлением разглядывал толстые и обрюзгшие тела стареющих мужчин и женщин, обдумывая стоит ли бросить якорь и пополнить и разнообразить провиант. Но чем дольше он вглядывался в солнечный берег, оазисом прорисовывающийся через стену дождя и воды, через бешенные зигзаги молний, тем мрачнее становилось его лицо.
Люди на берегу, заметив его, начинали меняться, женщины, превращаясь из толстых и степенных матрон в чарующих длинноволосых красавиц, хищно улыбались в подзорную трубу Флинта, и будто бы видя его, сквозь стену воды, манили руками. Мужчины втягивая до бесконечности свои животы, распрямляя согнутые в три погибели спины, отходили в сторонку и тоже улыбались, скаля грязные и гнилые зубы.
Боцман подойдя к капитану, и встав у него с правой стороны, молча ждал указаний.
Он знал эту чужую улыбку капитана, этот недобрый взгляд.
Флинт, наконец, оторвавшись от трубы, внимательно оглядев команду, тихо, словно говоря с собой, заговорил. Матросы, не вслушиваясь, различали каждое слово, каждую команду этой змеиной речи.
-Поднять Фор-марсель!
-Поднять Фор-марсель! Громоподобным рыком вторил боцман своему капитану.
-Поднять Грот-марсель!
-Поднять Грот-марсель! Усиленным эхом разносился по кораблю рык боцмана.
-Комманда к бою!
-Канониры, расчехлить орудия по левому борту.
-Дистанция три кабельтова.
И, обращаясь уже к боцману, совсем тихо, почти прошептал.
-Ну не стой, не стой, родной. Шевелись. Проверь, что б все фитиля горели, что б пороху и ядер не жалели. Давай, родной, давай. И рулевого подтяни. Кто там сейчас по смене?
↳
↳